Влюбиться в темного магика

Вунсон в большой инспекторской лодке возвышался над болотом, как куча гниющих водорослей. Он смотрел на тело Зельвейера таким тяжелым взглядом, что невольно закрадывались мысли, как это труп ещё не пошёл ко дну.

Полицейские, что приплыли вместе с начальником, ждали приказа, чтобы приступить к следственным действиям. Конечно, инспектор и мэр были знакомы по долгу службы. И конечно, теперь в голове Вунсона ворочались разные мысли о том, что будет дальше и как так вышло. Кларе было неудобно смотреть на его словно придавленную фигуру, и впервые она ощутила нечто вроде грусти из-за утраченной жизни господина Зельвейера. Безотносительно того, каким магиком он был.

После осмотра места преступления в дело пошли ныряльщики в водолазных костюмах. Они обследовали дно и плавали вокруг в поисках улик. Периодически снимали друг с друга огромных – длиной в ладонь, а иногда и в локоть, зубастых пиявок. Пиявки издавали противный свист, извивались и пытались цапнуть все, до чего могли дотянуться. Зачарованные ныряльные костюмы пловцов им были не по зубам, а вот весло от лодки – в самый раз. Одну такую красотку то ли в шутку, то ли случайно забросили к ним с Кинсдахдом в лодку. Он поднял ее за хвост толщиной в палец взрослого мужчины, оторвал от многострадального весла и сказал:

– Смотри, какая милашка!

Пиявка в этот момент изогнулась в сторону Клары и засвистела. Всю морду зверюги занимал круглый рот, по периметру которого спиралью уходили вглубь лезвия треугольных зубов. Их, казалось, бесконечные ряды постоянно крутились и издавали звук, похожий на зубодробительный свист.

– Ну как, симпатичная? – констебль бросил пиявку в воду. – Все еще хочешь служить в полиции Мюста?

– Да иди ты, Люренц, – сипло ответила бледная Риц.

Но он в ответ только хохотнул.

Еще через некоторое время труп с помощью заклинания левитации поместили на специально пригнанную для этой цели вместительную лодку. Затем все отправились в город.

Клара ужасно хотела пить, есть и по нужде, ведь она не могла просто отвернуться и сделать грязное дело в воду, как Кинс и другие констебли. Нет, она молча терпела, стиснув зубы, чтобы не нарваться на еще одну порцию шуточек на тему ее пола, возраста и отсутствия магии, которая могла бы помочь в решении хотя бы некоторых проблем.

Когда лодки причалили, часы показывали пять вечера. До темноты было далеко, но из-за тумана и низких туч казалось, что уже сумерки. Риц рысью побежала на поиски уединенного места, где можно было подумать о смысле бытия. Ровно через пять минут она вернулась из смердящего проулка. Аккурат, чтобы услышать приказ начальства, которое бросило на нее кривой и недовольный взгляд.

– Лофхутер и Мёрнц, вы в морг. Люренц и Риц, три часа на отдых, потом в участок на мозговой штурм. Шорли и Гнойц, за мной.

Клара промямлила "Есть" и поймала взгляд напарника в надежде на чудо. Но он лишь пожал плечами: мол, а чего ты хотела? Это ж полиция.

После дня на болоте ей хотелось чуть больше трех часов на отдых. Хотя бы раза в два, а лучше в три. Но эти фантазии не имели ничего общего со службой. Так было всегда, еще и когда ее отец служил, а маленькая Клара с семьей жила через две улицы вверх.

Люренц махнул ей, чтобы идти вместе. По пути им было недолго. Клара жила на Нижней улице, а у Кинсдахда был дом в квартале повыше и поприличнее. Но все равно далековато до центра.

– Ты молодец, – попытался подбодрить ее он. – Хорошо держалась.

Она фыркнула и мотнула головой. Потом спросила:

– Когда наведаемся к болотницам?

– Не терпится снова в топи, стажер? Успеется. Не сегодня точно, а может, и не завтра. Вунсон что-то замыслил. Но будет видно, что он скажет на совещании. Может, и ордер не даст.

– Почему?

– Потому. Вредные они. Никогда ничего не знают. Все клещами и хитростью вытягивать надо. Бесполезно, в общем. А тут смерть градоначальника все-таки. Надо дело раскрывать. Поэтому он нас точно чем-то озадачит.

Клара совсем скривилась от такой перспективы. Они пришли к развилке, где левая дорога уходила вниз, а правая сворачивала наверх. Напарники распрощались, и Риц понуро зашагала к Нижней улице. Ей хотелось бы квартироваться ближе к прежнему дому своей семьи, а еще лучше – в нем самом. Но прапрапрабабка Кларины и ее единственная родственница – тетушка Астрельда, когда забрала сиротку к себе, то жилье продала, чтобы затем оплатить ее обучение. Так уж вышло, что в Полицейской Академии.

Мюст был небольшим городком, расположенным на склонах пологого холма, чье подножие омывали болотные воды. Оставалось только удивляться, как он еще не вымер, ведь его жители иногда все же уезжали отсюда в поисках лучшей жизни. А еще их подъедало местное зверье. Оставались только самые упертые, заядлые или глупые. Ну или те, кому было больше некуда податься. Неудачники, одним словом. Вот только, к какому типу причислить себя в этой компании, Кларина еще не поняла. Здесь явно смешивалось минимум три характеристики из перечисленных.

Строения в городке были в основном двухэтажные, но встречались и с тремя, и с одним этажом. Преобладали округлые и выпуклые формы лирянской классической архитектуры, словно улиточные домики или морские раковины, наставленные друг на друга. Венчали их витые конусообразные крыши. Раньше в моде были лиловые и розовые оттенки. Но сейчас стены и черепица отдавали зеленцой, словно покрытые мельчайшей ряской. Это было заметно, если сильно присматриваться или приехать из другого города, как Клара. Сами жители не особо обращали внимание, а Кларину это почему-то беспокоило. Будто город затягивало в болото. Было в этом что-то настораживающее.

Клара отвернулась от настырной зеленцы и зашагала быстрее, отгоняя паскудные мысли. Ее небольшой двухэтажный домик, круглый, с выпуклыми стенами и овальной дверью, принадлежал муниципалитету и выполнял роль общежития для стажеров и полицейских, что иногда переводились в Мюст и пока не имели собственного жилья. Сейчас его полностью отдали в распоряжение Кларины за неимением других постояльцев. Она зашла внутрь спустя десять минут после расставания с Люренцем.

Обычно магия помогала жильцам поддерживать уют в таких местах, как это. Где плесень и сырость моментально заводились в укромных уголках. Муниципальное жилье, что тут скажешь. Стены, крыша и окна присутствовали, а на большее рассчитывать не приходилось.

Но у Клары не было магии, ей приходилось терпеть темные от влаги пятна на оштукатуренных и покрытых побелкой стенах там, куда не могло дотянуться тепло очага. Не проснулась у нее сила ни в десять, ни в одиннадцать лет, как это бывало у других магиков. Ни позже.

Полицейский без волшебства? Серьезно?

Этот вопрос она слышала чаще, чем "Как дела?" или "Как спалось?". Особенно раздражало, когда он сопровождался до мурашек противным взглядом, в котором сочетались жалость, недоумение и крайнее удивление. Таких интересующихся хотелось послать очень далеко, а еще придать ускорение чем-то потяжелее.

Но со временем Клара научилась справляться с этими порывами и пропускать их мимо себя. Да, без магии. Да, полицейский. У нее было чем постоять за себя, а призвание никуда не денешь. Тем более у нее это семейное, и она искренне считала, что для сыскаря магия не главное. Важнее дедукция, логика и голова на плечах.

Устав не запрещал принимать на службу полицейских без магии просто потому, что такого не бывало. Отсутствие волшебных сил у лирян было столь редким явлением, что объяснить случай Клары так и не получилось. Как не получилось отговорить ее идти в Академию, а потом и на стажировку. Многие называли ее глупой и предрекали скорую смерть на службе. Но Кларина все видела несколько иначе, и пока ее однокурсники отрабатывали навыки магического боя, она упражнялась с нумом – заколдованным мечом, которым можно было не только сражаться, но и отбивать заклятия. Отцовским оружием.

И ведь, если задуматься, без магии в Лире вообще было нечего делать. Просто не на каждой работе ее отсутствие грозило смертью при исполнении служебных обязанностей. Волшебство применялось везде, и порой без него не могли обойтись даже там, где требовалось справиться с непрошенной сыростью на стенах. Поэтому Кларе оставалось только смириться с этим так же, как и когда она приняла, что не такая, как все.

Она сбросила влажный плащ в прихожей и прошла в гостиную, где принялась растапливать камин, вместо того, чтобы завалиться на диван и поспать. Опыт подсказывал, что нужно просушить одежду и подготовиться к испытаниям похлеще, чем длительный, но безобидный патруль в лодке. А седьмое чувство шептало, что все приключения только начинаются и быстро разобраться с монстром и смертью мэра не получится, как бы ей этого ни хотелось.

Вскоре Кларина, согретая у огня, задремала на старом, потертом и жестковатом диване, который до нее перевидал очень многих постояльцев. Но сейчас для нее не было места уютнее и теплее.

***

Не на такую стажировку она рассчитывала, когда подавала заявление в Мюстовское отделение полиции. Ей казалось, ну что может случиться в небольшом городке на болоте? Он виделся ей этаким сонным царством с ленивыми комарами и зевающими лягушками на кочках, в котором никогда ничего не происходит. Почти.

Да и с чего бы? Она видела Хаурвилль – большой город, где уже три с половиной века стояла Полицейская Академия. Вот где кипела жизнь и постоянно что-то случалось. А ведь это была далеко не столица империи.

Там кипели страсти, магики кидались друг в друга проклятиями, пытались влюбить с помощью приворотных зелий, что было строжайше запрещено, а неуемные фальшивомонетчики волшебством создавали золотые монеты чеканки лучшей, чем в императорском монетном дворе.

Нет, с точки зрения настоящности золото было вполне натуральное, и оно даже не исчезало со временем. Но оно угрожало основам государственности, и его создание было признано чуть ли не самым страшным преступлением. Определить наколдованное золото мог только очень сильный маг, оно фонило. А вот темные магики могли сделать так, чтобы след магического создания исчез. Отмыть, так сказать. Возможно, поэтому преимущественно все темные магики были так неприлично богаты.

Клара вздохнула, возвращаясь от воспоминаний к реальности Мюста. Она шла вверх по улице после того, как проснулась и поняла, что проспала, бегом собралась и на ходу закинула в рот яблоко. Яблоки и мешок крупы – вот на что она потратила почти все последние деньги, едва заселилась сюда. Нехитрые продукты должны были помочь ей дожить до небольшой стажерской зарплаты.

Естественно, фрукт совершенно не насытил ее, а, наоборот, сильнее раззадорил чувство голода. И теперь живот ее рассерженно бурчал, привлекая внимание немногочисленных прохожих.

Так вот, что могло пойти не так в небольшом городке в далекой провинции? Ей думалось, что своим выбором она сделает Мюсту что-то вроде одолжения. А он в ответ не будет к ней не слишком строг. Не станет напрягать на стажировке, даст свободное время и возможность искать ответы и воскрешать воспоминания.

Однако первые воспоминания стали просыпаться, едва она ступила из портала. Зеленоватый город, хмарь и туман, наползающий с болот, тяжелый от влаги воздух, пропитанный испарениями. Одетые по болотному хмурые магики и оборотни, спускающиеся по улочкам к пристани. Все это будто стронуло внутри нее огромную глыбу, что запирала внутри чувства, обрывки случившихся событий, былое мироощущение и ещё целый пласт всякой всячины из прошлой жизни. Со всего этого будто спала пелена. Стоило заглянуть за знакомый угол, вдохнуть местные ароматы с примесью сероводорода, как начинали разворачиваться воспоминания. И про чудовищ, и про местный менталитет, обычаи и взаимоотношения. Про болотниц, про тварей, про работу в полиции Клара вроде бы все знала, но пробуждала в себе забытое знание об этом при столкновении с реальностью.

Вроде как – чудовища выползают регулярно из топей? А точно, всегда так и было.

А будучи в Хаурвилле, она этого не помнила. Вот ей и казалось, что стажировка пройдёт гладко. И что здесь просто нечему пойти не так.

Время было позднее и темное – впору возвращаться с работы, а не топать на нее. Дул противный сырой ветер с вонючими нотками, а ее ватные от недосыпа ноги отказывались взбираться на холм. Потому что все тело требовало одного: чтобы его оставили в покое и дали поспать! И поесть. Можно в любом порядке.

Но ее шеф не отличался добросердечием, заставлял подчиненных работать ночами и, кажется, сгноил на болоте не один десяток своих верных констеблей. Одним из них был ее отец – Герхард Клаус Риц.

А теперь пришла и ее очередь!

Чем выше, тем значимее здесь располагались постройки. Здание полиции находилось посередине между лачугами, наподобие домика Клары, и элитным жильем почившего теперь градоначальника.

Полицейский участок стоял на одной из трех городских площадей. Это было большое двухэтажное здание, весьма обширное в сравнении с изящными башенками жилых домов. Оно походило на мясистую шляпку старого гриба с круглыми окнами и массивной деревянной дверью посередине. Кларина упрямо толкнула тяжелую дубовую створку и вошла внутрь под мелодичную трель колокольчика.