Оллвард. Разрушитель клинка

Черные брови Сокола взметнулись вверх. Как и у командира лин-Лиры, у него были угловатые черты лица – острые скулы и длинный крупный нос. У Айбала и Кейса не было общей границы, их разделяли маленькие, гордые королевства Сардос и Найрон. Они не враждовали, но, безусловно, соперничали, схожие своей великой историей и еще большими богатствами.

Сокол быстро улыбнулся, явно впечатленный.

– Я не знал точно, но ты ездишь верхом, как рыцарь. – По щекам оруженосца расползся жар, но не от солнца, а от гордости.

Сокол увидел, что Эндри молчит, его лицо вытянулось.

– Имею в виду, хороший рыцарь, – быстро добавил он. – Надеюсь, ты не обидишься.

– Конечно, нет, – не задумываясь, ответил Эндри.

Сокол снова улыбнулся и обошел лошадь Эндри, чтобы встать с ним лицом к лицу. Оба были одинакового роста и телосложения. Худые, обученные сражаться молодые мужчины, преданные своим королевствам.

– Большинство галлийцев горбятся в седле, как засунутый в доспехи мешок ячменя, – усмехнувшись, пояснил Сокол. – А ты движешься вместе с лошадью.

Эндри поневоле почувствовал, как в горле у него зарождается смешок. Впервые он вспомнил сэра Гранделя, когда тот был еще жив. Немного великоватый для своих доспехов, немного медлительнее рыцарей помладше. Воспоминание согрело его сердце, а не обдало холодом. Уголки губ Эндри дернулись, ему захотелось улыбнуться.

– Спасибо, – серьезно ответил оруженосец. Он снова оглядел айбалийского воина. Юноша не носил меч, но на поясе у него висел длинный кинжал, ножны были отделаны золотом и медью. – Я слышал много историй о Соколах. Говорят, вы соперничаете с Львиной гвардией.

Сокол насмешливо усмехнулся, уперев руки в бока.

– Предпочитаю Прирожденных защитников, – сказал он, имея в виду легендарных защитников императора Темуриджена.

При этих словах из-за лошадей выскочила Сигилла и нависла над ними. На ее лице была написана ярость, глаза полыхали огнем.

– Ты и твои чирикающие птички не сто2ите даже своих лошадей, – усмехнулась она, глядя на молодого Сокола так, словно он был грязью на ее сапогах. Женщина прижала кулак к груди и практически плюнула на землю. – Железные кости бойцов Бессчетного войска никогда не будут сломлены.

– Сигилла, – предупредил Эндри, пытаясь предотвратить драку до того, как она могла бы начаться.

Где-то позади раздался смех Чарли. Беглый жрец поковылял прочь, держа в руке курдюк. Его реакция только сильнее разозлила Сигиллу, охотница за головами приняла еще более грозный вид.

Молодой Сокол присоединился к смеху Чарли.

– Пусть будет так, друг мой, – сказал он, легонько тронув Эндри за плечо, тем самым побуждая отойти от пруда.

На мужчин упала тень дюны, Сигилла продолжала негодовать, наблюдая за ними.

– Темурийка думает, что мы отняли у нее свободу. Можем оставить ей немного гордости, если она в ней так сильно нуждается. – Сокол нахмурился, глядя на восходящее солнце. – И она не пленница, как и ты. Все, кроме девушки, могут идти, куда пожелают.

Девушки. Грудь Эндри сжалась, он заскрежетал зубами.

– Кроме девушки, остальные бесполезны, Сокол, – крикнула им Сигилла. – Ее кровь может спасти мир, конечно, если позволит твой командир.

Пыхтя от злости, она зашагала прочь, остановившись только для того, чтобы оттащить Корэйн от пруда. Девушка позволила утянуть себя, но с каждым шагом продолжала хмуриться.

Оруженосец знал, куда они направляются, и что скоро к ним присоединится Сораса. Теперь, придя в себя и набравшись сил, они снова начали учить Корэйн драться. Эндри не завидовал Корэйн, Сораса и Сигилла были талантливыми учителями, и далеко не добрыми.

– Неужели все темурийские женщины такие? – пробормотал Сокол, взглядом провожая Сигиллу.

Эндри старался не ухмыляться, заметив, насколько очарован, если не одержим Сокол.

– Не знаю, – ответил оруженосец, никогда не встречавший других уроженок Темуриджена. – Но она права.

Он перевел взгляд с Сигиллы на Корэйн, ее плечи были расправлены, а на спине висел убранный в ножны Веретенный клинок. Когда они остановились на ровной площадке, она аккуратно опустила его в грязь, на мгновение коснувшись пальцами меча.

«Помнит ли она, как разрезала Веретено? Вспоминает ли о пролитой из-за него крови?»

Эндри вздрогнул, несмотря на усиливающуюся жару чувствуя, как по скрытой под накидкой коже пробежал холодок. Он остро ощущал тяжесть, из-за погибших галлийцев тяжелым грузом лежащую на его плечах.

«А Корэйн? Чувствовала ли она то же самое?»

У него во рту пересохло.

«Имея такой меч, превратится ли она в чудовище, как превратился ее дядя?»

– Корэйн ан-Амарат – ключ к спасению мира, – решительно сказал он, обращаясь не только к Соколу, но и к себе. – Веришь ты в это или нет.

Сокол качнулся на пятках и едва заметно улыбнулся.

– Она определенно ключ к кое-чему. – Затем страж наклонился ближе, постучав двумя пальцами по груди Эндри в месте, где билось сердце.

Щеки Эндри снова запылали. «Я вечно обгораю или вечно смущаюсь?»

– Сэр… – зашипел оруженосец, но Сокол поднял руку, успокаивая собеседника.

– Мы путешествуем вместе всего три дня, но уже ясно, кому принадлежит твое сердце, – сказал он, его лицо смягчилось, в голосе не было ни следа осуждения. – Держись поближе к ней.

С этим Эндри не собирался спорить.

– Всегда.

– И следи за амхарской гадюкой, – голос Сокола снова обрел резкость. – Она отравит вас всех, если это поможет спасти ее собственную жалкую шею.

Эндри проследил за взглядом Сокола и увидел худую фигуру Сорасы Сарн. Она помогала Корэйн правильно поставить поднятые вверх кулаки, тем самым улучшая защиту. И хотя она была убийцей, наемницей, на руках которой было столько крови, что Эндри и представить не мог, он испытывал к ней лишь благодарность. Он вспомнил каньон, даже рискуя нарваться на галлийские стрелы и обезумивших лошадей, Сораса все равно вскочила в седло, стремясь любой ценой уберечь Корэйн от гибели. Вспомнил, как Сораса крайне вовремя вернулась ко двору в Аскале, спасая всех от предательства Эриды и жаждущего власти Таристана.

– Не согласен, – выдавил Эндри, встретив взгляд Сокола со всей твердостью, на которую был способен.

Сокол открыл было рот, намереваясь возразить, но передумал и поклонился.

– Хорошо, оруженосец, – сказал он, отступая назад. – Желаю хорошего отдыха.

Эндри благодарно поклонился и в ответ произнес:

– И тебе, Сокол.

Оруженосец зашагал по песку, ощущая жар даже сквозь сапоги. Хотя усталость съедала его, он направился к месту проведения урока, где уже собрались некоторые зрители.

Корэйн стояла между Сорасой и Сигиллой, лицо девушки было красным. Эндри не знал, причиной тому стало смущение или напряжение от физической нагрузки, но она рвалась продолжать. «Как и всегда».