Тайна пропавшей рукописи

Теперь в театре Шекспир появлялся редко. Все больше времени он проводил в замке у графа, порой не выходя оттуда по нескольку дней. Обеды чередовались ужинами, гости сменяли друг друга. В парке разыгрывались целые представления: Генри любил шокировать своих друзей размахом разыгрываемых сцен, и Уилл всегда помогал ему ставить грандиозные спектакли.

Они сдружились. Тот факт, что граф был младше Уилла на девять лет, совершенно не мешал их взаимопониманию. Они проводили много времени вместе, разговаривая о литературе и театре. Генри получил прекрасное образование, окончив Кембридж и получив степень магистра искусств. Он прекрасно знал итальянский и часто бывал при дворе. Уильям закончил лишь обычную школу в Стрэтфорде. Конечно, он немного знал латынь и даже мог декламировать Овидия. Но пропасть, разделявшая двух молодых людей, казалась ему непреодолимой.

Больше всего огорчало Уильяма то, что сближаясь с графом, он оставался также далек от него, как и в начале их знакомства. С другой стороны, их беседы, общение с людьми другого круга, отдаляло Уильяма от друзей из театра, и от Ричарда Филда.

– Так где же посвященное мне стихотворение? – спросил Генри ближе к лету. – Пока я вижу, ты пишешь очередную пьесу про очередного короля. Я не против. Но некоторые из моих друзей давно имеют посвящения в свой адрес.

– Я помню о своем обещании, – Уильям кивнул, – и работаю над поэмой. Ты вскоре получишь то, чего так сильно желаешь.

– Поторопись. Я познакомился с чудесной женщиной. Скоро она приедет в Англию. Я хотел бы подарить твое посвящение ей, – граф помолчал. – Как называется поэма?

– «Лукреция». Ты мне рассказывал историю итальянки, покончившей собой, чтобы смыть бесчестие. Эту историю я и решил изложить в поэме.

– Красивая легенда, – Генри вздохнул. – Меня заставляют жениться, Уилл. А я влюблен в другую женщину.

– Кто она, твоя возлюбленная? – поинтересовался Шекспир.

– Француженка. Я видел лишь ее портрет. Мы не знакомы. Но я очарован ею, я потерял голову, – граф встряхнул своими белокурыми волосами. – Мне сказали, она будет здесь представлена ко двору Елизаветы.

– Ты хорош собой, Генри. Ты обаятелен и образован. У тебя все шансы завоевать ее расположение, – попытался успокоить друга Уильям.

– Да, но моя невеста! Мне не дадут жениться на другой.

Граф достал из шкатулки небольшой портрет:

– Вот, посмотри.

Конечно, изображение не могло передать истинной красоты той дамы. Но и то, что увидел Уильям, поразило его в самое сердце. Он постарался не выдать своих чувств, сухо сказав:

– Она хороша, граф. Несомненно.

В ту же ночь он закончил поэму. В посвящении значилось: «Любовь, которую я питаю к вам, беспредельна. И это скромное произведение выражает лишь малую часть ее».

Граф оценил и поэму, и посвящение, не догадываясь о том, что на самом деле скрывали за собой написанные строки.

– Как тонко ты, Уильям, выразился, – признался он за ужином. – Я понимаю, что посвящена поэма мне. Но я могу смело дарить ее женщине, которую люблю. И она будет думать, что посвящение адресовано ей.

«Посвящение, на самом деле, адресовано ей», – подумал Уилл, но благоразумно промолчал.

– Что за пьесу ты готов поставить для моих гостей летом? – продолжал Генри. – Я бы хотел пригласить труппу Хенсло на один из обедов в ближайшее время. Неплохо бы увидеть что-то новое. Ты можешь им отдать свою пьесу?

– Я пишу о Ричарде Третьем, – ответил Уильям. – Скоро закончу.

– Отлично! Очередной король, – усмехнулся граф. – Я же говорил, их хватит на несчетное количество представлений. Передай Хенсло, что я бы хотел видеть на сцене именно эту пьесу.

Представление прошло с успехом. Уильям опять играл одну из главных ролей. Бербридж выступил в роли Ричарда. Когда Шекспир писал пьесу, то королем мог себе представить только его. Хенсло не возражал – Бербридж был лучшим актером труппы, одинаково хорошо игравшим как в комедиях, так и в трагедиях.

– Тебе стоило бы возвратиться в театр, – сказал Уильяму после спектакля Джеймс. – Роль приживалы при графе тебе не к лицу. Ты пишешь прекрасные пьесы, ты отличный актер. Зачем тебе сытая, но совершенно никчемная жизнь у богатого покровителя?

– Мы с Генри друзья, – возразил Уильям. – Я посвятил ему поэму и недавно написал несколько сонетов. Может быть, стоит попробовать заняться поэзией всерьез?

– Твое призвание – театр. Подумай об этом, Уильям. Мой отец собирается организовывать собственную театральную труппу. Я ухожу от Хенсло. В любой момент ты можешь присоединиться к нам.

– Спасибо, Джеймс, – Уильям пожал руку друга и вернулся в изысканную гостиную графа.

Он понимал, что во многом Бербридж прав. Но теперь возле Генри его держало не только богатое содержание, но и женщина, чье изображение он однажды увидел на портрете. Она не выходила у него из головы, она жила в его сердце. И сонеты, написанные Уильямом, были, конечно, посвящены ей. Темноволосой, смуглой красавице, которую он и не надеялся покорить.

– О чем вы говорили с Джеймсом? – поинтересовался граф, заходя в комнату.

– Он зовет меня обратно в театр, – честно ответил Уильям.

– Тебе не стоит этого делать, – взгляд графа стал жестче, – здесь ты имеешь все, что нужно человеку искусства: деньги, возможность писать, признание, – он выразительно посмотрел на Уилла, – и, конечно, мою дружбу.

– Я понимаю и всегда буду благодарен тебе за все, что ты для меня сделал, – Уильям не возражал графу, в душе признавая его правоту.

– Кстати, твои сонеты мне понравились. Мне посвящают стихи и другие поэты, Уильям. Не забывай про это. Пока то, что ты пишешь, превосходит все остальное. Но времена меняются. Твое место может занять кто-то другой.

– Я же сказал, Генри, что не собираюсь бросать тебя, – возразил Уильям.

– Главное, чтобы ты также думал, – граф внимательно посмотрел на своего друга. – В том, что ты умеешь красиво произносить пустые слова, я и не сомневался…

***

Обычно планы, мечты, надежды рушатся в одночасье. Ни один, ни другой не предполагали, что их разговор не имел никакого смысла, потому что в жизни порой происходят события, которых не ожидает никто.

Все началось с приезда к Уильяму в Лондон его собственной семьи. Он редко бывал в своей комнате у берегов Темзы, практически все время проводя у графа. Но письма шли из одного места в другое медленно. Да и делиться с женой новостями Уильям не спешил. Все, о чем он упоминал в письмах, касалось лишь приветов от Ричарда Филда, да краткого описания того, что происходило в театре. На письмах стоял адрес дома, в котором находилась комната Уильяма, а вовсе не название замка Генри Ризли.

Анна приехала в Лондон с детьми, не предупредив Уильяма заранее. Да, пожалуй, и сложно было бы ее в таком внезапном приезде обвинять. Она долго не решалась написать ему письмо, а когда решилась, стало понятно, что, скорее всего, она доберется до Лондона быстрее.

Хозяйка дома открыла дверь и увидела перед собой полную, довольно красивую, высокую женщину, рядом с которой стояла девочка лет десяти и восьмилетние близнецы, мальчик с девчушкой.

– У меня комнат свободных нет, – сразу заявила хозяйка, предпочитавшая сдавать комнаты актерам близлежащих театров.

– Я ищу Уильяма Шекспира. Я его жена, – пролепетала Анна. – Он присылал мне письма, на которых был указан ваш адрес.

– Уилл! – всплеснула руками женщина. – Не знала, что у него есть жена и дети. Проходите. Я провожу вас в его комнату. Но самого Уильяма нет. Он здесь в последнее время появляется редко. Впрочем, платит исправно. А больше меня ничего и не интересует.

– Как мне его найти? – спросила растерявшаяся еще больше Анна.

– Не знаю, – пожала плечами хозяйка. – Попробуйте сходить в театр. Может, они что-то знают. Тут совсем недалеко. Пока располагайтесь в его комнате.

– Спасибо, – Анна устало опустилась на стул.

В театре сведения оказались столь же скупы.

– Уильям бывает здесь редко, – отводя глаза, отвечали его друзья. – Он ставит спектакли графу Саутгемптону, поэтому проводит в замке много времени. Когда появится, не знаем.

И Анна решила просто ждать. Денег, которые она взяла с собой, должно было хватить на некоторое время. Она надеялась, что Уильям в какой-то момент все-таки появится у себя дома до того, как она потратит последний пенни.