– Далеко, – невесело усмехнулась Александра и добавила со вздохом: – Я отменю свадьбу. Но вам-то какой прок от этого?
– Правильное решение, – кивнул Кирсанов и замолчал, будто раздумывая.
– Что вам от меня нужно, Сергей Юрьевич? – гневно повторила она вопрос.
– Я думаю, Санечка, что нам с тобой надо пожениться, – как ни в чем не бывало заявил Кирсанов.
Глава 2
– Вы шутите, Сергей Юрьевич? – изумилась Александра.
– Нет, Санечка, – серьезно обронил генерал и уставился на нее серыми глазами-буравчиками. – И мне, и тебе выгоден этот брак, – тихо пояснил он. – Я хочу усыновить своего собственного сына. Это главное. А тебе статус.
– Я вас умоляю, – хмыкнула Александра. – Мне что, выдадут орден «Жена генерала»? И я его буду носить с алой лентой?
– Ну у тебя и фантазии, – невесело усмехнулся он. – Хотя смотрелось бы красиво. Нужно в Министерство запрос написать о учреждении такой награды. Тебе первой присвоим.
– Нет, – мотнула головой Александра. – Найдутся более достойные. А меня и так все устраивает. Устраивало, – поморщилась она, вспомнив о предательстве жениха. – Свалились мне на голову…
– Никуда я не валился, – сердито пробубнил он. – Мне самому эта ситуация не нравится. Вот и предлагаю устраивающий всех вариант.
Александра задумчиво воззрилась на Кирсанова.
«Он на самом деле серьезен. Да и кто бы шутил в таком вопросе. Вон какую операцию предпринял, чтобы со мной встретиться. Джеймс Бонд, блин», – в сердцах подумалось ей. И, подавив вздох, она поинтересовалась ехидно:
– Ваши выгоды понятны, а мне-то какая радость?
– Ну как… – нахмурился Кирсанов. – Статус моей жены со всеми вытекающими преимуществами. У Леши будет фамилия отца.
– Статус ваш мне по барабану, – хмыкнула Александра. – Даже во вред по большому счету. Фамилия у меня тоже замечательная. И Лешу мы с сестрой назвали в честь нашего прадеда, героя Советского союза. Алексей Сергеевич Калинин, полковник авиации.
– Леша знает про меня? – тихо поинтересовался Кирсанов.
– Нет, – мотнула головой Саня. – Что, по-вашему, я могу ему рассказать? Что вы трахнули его мать на столе в библиотеке и пошли дальше? Что, когда она попыталась связаться с вами, не удосужились взять трубку? А когда Дашка все-таки пробралась к вам в приемную, побоялись выйти к ней? Боюсь, мозг трехлетнего ребенка не в состоянии переварить эту информацию. Да и зачем?
– Я все-таки думаю, что тебе лучше согласиться, Сань, – усмехнувшись предупредил Кирсанов.
– Кому лучше? – вскинулась Санька. – Мне? Лешику? Не знаю. Как вы вспоминаете о нас, сразу возникают проблемы. Ну что вам в горячих точках не сидится? Зачем в санаторий Дашкин поехали? Лучше не нашлось?
– Сань, – снова предупредил Кирсанов.
Она споткнулась на полуслове и, убрав складной столик, решила встать.
– Извините, – светски обронила она. – Меня от вашего предложения переполняют эмоции. Пойду отолью.
Усевшись обратно в кресло, Кирсанов пристально оглядел удалявшуюся девушку. Красивая фигура, грудь, личико милое, но откуда, скажите пожалуйста, столько ехидства?
«Такая стервочка в жены явно не годится, – мысленно усмехнулся он. – Язык как жало. Да еще статьи пишет идиотские. Или это не статьи… Посты, твою мать! То учит правильно складывать вещи, то дает рецепт похудения от шаолиньских монахов, то печет куличи в прямом эфире. И за всю эту хрень умудряется получать деньги. Приличные бабки!»
Кирсанов вспомнил, как собирался через суд отобрать у топ-блогерши опекунство над сыном, заранее зная, что выигрывает по всем фронтам. А оказалось, что нет. Ребенок с рождения живет с близкой родственницей. Знает и любит ее. Она работает дома и умудряется все свое время посвящать племяннику. Тут у Кирсанова имелось слабое место. Он постоянно находился в разъездах, малыш его никогда в глаза не видел. Но оставался денежный вопрос. Все-таки зарплата генерала. Плюс боевые, пайковые, командировочные. А оказалось, что, подставляя шею и голову в горячих точках, со всеми заслугами и выслугами, он зарабатывал на несколько тысяч меньше. Не то чтобы как гребаного наемника его привлекали в профессии только деньги, но каково это узнать, что какая-то сойка-пересмешница, разгуливающая по дому в пижамке и что-то буровившая в камеру, зарабатывает больше. На пять тысяч, мать твою, но больше. Что не так с этой планетой, где высококлассный специалист получает меньше, чем девица, рассуждающая в инстаграме о пользе лимфодренажа? Конечно, в суде ему отказали. Адвокаты советовали применить административный ресурс, но Кирсанов решил пока не палить по воробьям из пушек. Да и судья при личной встрече глянула на него неприязненно и мимоходом заметила, что вот так просто получить опеку над ребенком без анализа ДНК не выйдет. Во взгляде старой мегеры явно читалось: «Где же ты был, папаша?», но она ограничилась лишь объяснением, что вынесла вердикт по формальному признаку и, вообще-то, лучше не идти в суд, а попробовать договориться лично.
«Лично, твою мать! – мысленно поморщился Кирсанов. – Александра – крепкий орешек, попробуй ее убеди! Это не то что старшая сестра. Тихоня и девственница. Красивая и очень робкая. Слова лишнего сказать боялась».
– Вот из таких и получаются жены командиров, – предрек тогда Костя Бердянкин.
Кирсанов вспомнил, как пригласил Дашку в ресторан, а там столкнулся с Костяном и Леной, его женой. Романтическое свидание сразу перешло во встречу однополчан. А Ленка с тихоней-библиотекаршей быстро нашли общий язык и шептались весь вечер. Видимо, и телефонами обменялись. Иначе как бы его эта Даша выискала. Елена Прекрасная настучала по голове генералу Бердянкину, будто обычному рядовому. Тот вечером явился в кабинет с бутылкой коньяка и сразу же оповестил, без всяких заходов из-за печки:
– Даша беременна…
– Какая Даша? – не понял Кирсанов, собираясь ближе к ночи заехать к знакомой маникюрше.
– Твою мать, Бек, – рыкнул Бердянкин. – Ты совсем ополоумел? Девочка, что была с тобой в ресторане. Забыл?
– У меня этих девочек… – начал Кирсанов, доставая рюмки.
– Хорошо, что не мальчиков, – скривился Бердянкин. Разговор сразу перешел на предстоящие учения, потом на госприемку. Больше о Даше не вспоминали. Костя справедливо полагал, что еще из-за бабы не ссорился с другом, а сам Кирсанов выбросил новость из головы и благополучно забыл.
Усилиями Лены Бердянкиной, трудившейся в штабе подразделения в первом отделе, эта самая Даша попала к нему в приемную. Вот только он сам, под предлогом, что работает с документами и велел не беспокоить, выпил жаропонижающее и валялся на диване, маясь от высокой температуры и кашля. Естественно, Лена довела подружку до приемной и ушла по своим делам, а Даша-в голове-каша даже объяснить не пожелала, с какой целью пожаловала, и не назвала своего имени. Он помнил, как адъютант написал сообщение, что явилась какая-то женщина.
«Пусть идет лесом», – подслеповато щурясь, напечатал одним пальцем Кирсанов и задрых. А тихоня-библиотекарша посидела под кабинетом примерно час и негодуя ушла. Кто же знал, что он на год уедет в горячую точку. Спецоперация, твою мать! А она через пару месяцев после рождения сына попадет под машину. О гибели матери его единственного ребенка Кирсанову сообщила та же Лена Бердянкина. Она даже умудрилась съездить на похороны и пнуть местных следаков, чтобы тщательнее искали скрывшегося водителя. Но тот как в воду канул.
– На тебя похож мальчишка, – прошипела Ленка. – Такой чудесный.
– А ты откуда знаешь? – опешил Кирсанов, но послать в голубую даль жену друга не решился.
– Я в санаторий тот ездила. Адрес в отделе кадров взяла. Домой сходила.
– Ребенок с родителями… Даши? – поинтересовался Кирсанов, вовремя вспомнив имя.
– Нет, – мотнула головой генеральша Бердянкина. – Они давно умерли. Опекунство оформила сестра. Резкая особа. Попросила больше не приходить. Но ребенку все лучше, чем в детском доме…
От этих слов передернуло. И Кирсанов лично отправился на разведку. Только не сразу, а примерно через год. Взял у Лены адрес, припарковал машину в том же квартале и во все глаза смотрел, как, взявшись за теткину руку, его сын ковыляет по дорожке, норовя наступить ногой в лужу. Без всяких экспертиз Кирсанов сразу понял, что маленький мужичок, ведомый фигуристой девицей в рваных джинсах и черной косухе, его собственный сын. Тот же взгляд, та же походка.
«Твою мать», – стукнул он кулаком по рулю и собрался даже подойти познакомиться, но девица, проходя мимо, недовольно скосила глаза на машину, а потом быстро зашла в первый попавшийся дом. Наверное, что-то заподозрила. Он остался ждать, не придав значения, а через полчаса в окно мерса постучал лейтенант полиции и попросил предъявить документы. Смешно, блин!
Отвлекшись от воспоминаний, Кирсанов глянул на часы. Минут десять прошло, как своевольная Александра закрылась в сортире. Он вопросительно посмотрел на адъютанта, тот передернул плечами, давая понять, что все это время наблюдал за дверью.
«Уснула она там, что ли? – раздраженно подумал он, а вспомнив, что девица провела полдня в ресторане, насторожился. – Может, ей плохо? – и тут же рассердился. – Только приводить ее в чувство мне и не хватало. Алкогольное отравление! Как романтично!»
Он уже собрался командировать Алиночку: сначала осведомиться, все ли в порядке, а потом и вскрыть дверь. Но Александра сама появилась в салоне и остановилась рядом, держась наманикюренными пальчиками за дверной проем.
– Мне лучше вернуться на свое место, – холодно заявила она. – Полагаю, что разговор закончен.
– А Славка заснул, – тут же нашелся Дима. – Я только ходил к нему…
Кирсанову на миг показалось, что Александра кинется проверять, а поймав на лжи, устроит скандал. Но она лишь глянула обалдело на Диму, потом на самого Кирсанова, поднявшегося со своего места, и снова уселась рядом с ним, недобро поджав губы.
– Что-то ты не радостная к нам вернулась, – пробормотал Кирсанов, пытаясь направить разговор в прежнее русло.