Еврейские притчи. Мудрец выше пророка

И вот однажды нашел человек огромный алмаз – чистой воды, такой, который в стакан с водой опустишь, а его и не видно совсем. Человек берёг алмаз как зеницу ока, хранил в ларце на мягкой подушке, и с ларца того глаз не спускал. Каждую свободную минуту проводил у ларца – любовался своим сокровищем.

Но вот однажды рассматривал он свой алмаз и увидел, что в нем есть маленькая трещинка. Схватился человек за голову: он был уже немолод и знал, что второго такого камня ему не найти.

Решил он тогда огранить алмаз, чтобы скрыть дефект. Стал шлифовать камень, и как появились на нем грани, так сделался он бриллиантом, и заиграл на солнце всеми цветами радуги. Человек вставил его в оправу и повесил на золотой цепочке на шею дочери, чтобы при движении солнце играло в его любимом бриллианте.

И все, завидев дочь того человека, говорили:

– Какая красота неземная!

Но через некоторое время человек понял: люди говорили не о камне, за которым он охотился всю жизнь, а о его дочери, которая дана была ему Богом. Гоняясь за красотой, он не видел настоящей красоты в своем доме.

Два способа утешения

Одного раввина спросили:

– Чем может утешиться человек, попавший в беду?

Он ответил:

– Умный человек утешает себя тем, что сознает неизбежность случившегося. Дурак же утешается мыслью, что с другими произошло то же, что с ним.

Как посрамить злое побуждение

Хасидская притча

Как-то несколько миснагдим (противников хасидизма), проезжая через Ружин, решили зайти к ребе Исраэлю, чтобы пожаловаться ему на возмутительное поведение его учеников.

– Ты называешь нас «противниками», но мы, по меньшей мере, идём дорогой Божьей. Читаем Тору в положенное время, каждое утро собираем минъян (минимальное количество верующих) для молитвы, а по её окончании, облачённые в таллес и тфиллин (атрибуты одежды), садимся и читаем мишнайос (наставления). А вы, хасиды, смеете называть себя благочестивыми людьми, но при этом молитесь, когда вздумается, а затем рассаживаетесь вокруг стола и разливаете водку по стаканам! Разве не святотатство называть это благочестием?

Ребе терпеливо выслушал упрёки миснагдим и затем сказал:

– Мои учёные гости, как вам известно, время молитв, по идее, должно соответствовать времени жертвоприношений в храме, которые ныне не могут совершаться. Вам также известно, что неуместная мысль, мелькнувшая в уме, способна замарать и жертвоприношение, и молитву. Потому мы начинаем молитву не по часам, а тогда, когда наш ум освободился от помех.

Этот ответ явно произвёл на миснагдим впечатление. Всё же, после некоторого раздумья, они спросили:

– Хорошо, но зачем пить водку после молитвы?

– Вам, конечно, известно, что источником непотребных мыслей является злое побуждение, оно непрерывно измышляет всё новые способы отвлечь нас от благочестивых помыслов. Вот мы, хасиды, и придумали, как с ним бороться. После положенной молитвы садимся за стол и говорим друг другу: «Ле Хаим!» (За жизнь!). Каждый по очереди повествует о своих нуждах и желаниях, а другие восклицают: «Да исполнит Бог твою просьбу!» Естественно, злое побуждение слышит всё это. Но ведь мы беседуем как на пирушке, причём не на иврите, а на мамалошен (повседневном языке), – вот оно и думает, что это праздная беседа, и не вмешивается. Тора учит: молиться можно на любом языке. Поэтому наша якобы болтовня – на самом деле сокровенная молитва. Она не отягощена посторонними мыслями и потому беспрепятственно поднимается на самые Небеса.

Не зная, что и ответить, миснагдим холодно откланялись и удалились.

Притча о хорошем и плохом городе

Однажды один человек сидел около оазиса, у входа в один ближневосточный город. К нему подошел юноша и спросил:

– Я ни разу не был здесь. Какие люди живут в этом городе?

Старик ответил ему вопросом:

– А какие люди были в том городе, из которого ты ушел?

– Это были эгоистичные и злые люди. Впрочем, именно поэтому я с радостью уехал оттуда.

– Здесь ты встретишь точно таких же, – ответил ему старик.

Немного погодя, другой человек приблизился к этому месту и задал тот же вопрос:

– Я только что приехал. Скажи, старик, какие люди живут в этом городе?

Старик ответил тем же:

– А скажи, сынок, как вели себя люди в том городе, откуда ты пришел?

– О, это были добрые, гостеприимные и благородные души! У меня там осталось много друзей и мне было нелегко с ними расставаться.

– Ты найдешь таких же и здесь, – ответил старик.

Купец, который неподалеку поил своих верблюдов, слышал оба диалога. И как только второй человек отошел, он обратился к старику с упреком:

– Почему ты дал двум людям одинаковые ответы на разные толкования их вопросов?

– Сынок, каждый носит свой мир в своем сердце. Тот, кто в прошлом не нашел ничего хорошего в тех краях откуда пришел, здесь тем более не найдет ничего. Напротив же, тот, у кого были друзья и в другом городе, и здесь найдет верных и преданных друзей. Ибо, видишь ли, окружающие нас люди становятся для нас тем, что мы находим в них.

Глухой

Однажды стояли музыканты и играли на своих инструментах, сопровождая игру пением. Под их музыку, в такт со звуками и аккордами, танцевала, маршировала и двигалась масса людей.

Один глухой от рождения смотрел на всё это зрелище и удивлялся. Он спрашивал себя: «Что это значит? Неужели потому только, что те люди проделывают со своими инструментами разные движения: наклоняют их то туда, то сюда, поднимают, опускают и тому подобное. И по этой причине вся эта толпа людей дурачится, прыгает, производит разные странные телодвижения и вообще приходит в такой азарт?»

Для глухого человека всё это зрелище было неразрешимым вопросом, потому что ему недоставало слуха, и вследствие этого для него было непостижимо то восторженное движущее чувство, которое пробуждается в нормальном человеке звуками музыки.

Неизвестное всегда непонятно.

Скалы и люди

Два человека путешествовали в горах. Они пришли в такое место, где причудливые скалы напоминали фигуры людей, различных зверей, каких-то странных, фантастических существ.

– Смотри! – воскликнул один из путников. – Вот голова женщины.

Другой посмотрел и ответил:

– Нет, это – голова старика!

Они начали спорить, каждый доказывал свою правоту. Тут им пришла в голову идея поменяться местами.

– Действительно! – воскликнули они оба. – С одного места видится голова женщины, а с другого – голова старика!

Хотя в обоих случаях эти образы были всего лишь скалами.