О вас я подумаю завтра

– То же самое! Да, что это сегодня с вами? То один зудел, теперь ты принялся? Ведете себя так, словно с дерева рухнули!

– Ой, что-то мне в твоих глазах, женушка, мелькнула недосказанность. Колись, а то мы на дерево и вернемся.

– Достали! Значит так. – не выдержала Ев. – Раскладываю поминутно. Дэн спал. Мы сидели у его изголовья и несколько часов не могли разбудить. Вот Вел и сказал, что его, как Спящего Красавца, надо будить поцелуями! Криминал? Нет! Человек просто сказал, вспомнив сказку, отвлекая меня от уныния и падения в панику. Нам тогда было так хреново, что мы уже не знали, как поддерживать друг друга. Даже если бы мы подрались и то, я сделала бы это только ради того, чтобы получить каплю адреналина и пережить все, что на нас свалилось! А у тебя Эд, заскок! Элементарный мужицкий сдвиг! Вот не надо меня сейчас трогать! – отбросила его руку, какой он, успокаивая, гладила по плечу. – Сколько лет вместе, а оскорбить таким недоверием! У нас и года не проходило без пиковых ситуаций. Мы хоть раз отстранились? Спрятались, положили все на ваши плечи? Да ради всего прожитого, вы обязаны нас уважать! Если вам, конечно, знакомо такое чувство! Налей мне выпить! – повернула она голову к мужу. – И покрепче. А то я, ненароком, взорвусь.

Дэн послушно исполнил ее просьбу, добавил в стакан Вел и улыбаясь, как мальчишка, брякнул:

– А по-моему, Вел хочется чего-то нового и свежего. Признайся, сестренка, фантазии, этого мужичка, устарели. – не успел договорить, как был сбит с ног Эдгаром. Лежал под ним и хохотал.

– Все! Меня это все достало! – поднялась Вел. – Хотите убивать друг дружку – без меня! Соревноваться в пошлости – тоже! – и вышла.

– Эх, вы! Дундуки престарелые! – Ев побежала за сестрой. Эд глянул девушкам вслед и поднялся, протягивая брату руку.

– Расслабься! – Дэн отстранился от его помощи. – Я помню твой хук, двойной, в мою челюсть. Как тогда, так и сейчас скажу – НЕ ДОЖДЕШЬСЯ! Уберешь все сам. Отелло! – выскользнул в дверь и догнал жену у самой двери. Захватил за талию, поцеловал в шею.

– Что ты ко мне подлизываешься? Не понимаешь разве, что обидел Вел.

– Я?! Чем?

– Он еще спрашивает «чем»? Ты ужасен и невыносим!

– Я? А вчера, … – как ребенок, принялся перечислить ее же слова.

– Ошиблась! Прикинь, бывает!

– Гения! Я не могу к ней пойти один. Отелло еще в бешенстве. Составь компанию.

– Ну, уж нет! Сам ляпнул – сам и вымывай!

– Ев! Ты не можешь меня бросить! И вообще, не я все заварил. Ты тоже приложила свой язычок к этому. А потом. Кто мои локоны перебирал и щечку гладил?

– Дэн! – Ев уставилась на него, причем очень пытливым взглядом. – Ты?! Нет, это не выносимо!

– А я осел, думал сновидение! Ну, девочки! Ну, заигрались!

– Не открывай фонтан, муж! Я могу и не понять! – оттолкнула его и направилась к двери спальни старших, поговорить с сестрой. Он опять схватил ее.

– Не понять – что? Ев! Не кажется ли тебе, что у нас день недоговоренности и намеков.

– Да какие уж тут намеки! Из последней твоей фразы, есть только один вывод – ты хороший актер! Я над ним, а он…. Отстань! – и захлопнула дверь перед его носом.

Дэн повернулся спиной, снял с себя ребячество, сузил глаза в раздумье, но с места не сдвинулся. Принялся не только анализировать свои воспоминания, сегодняшний разговор, но и распределять по пунктикам свои собственные чувства ко всей этой ситуации.

Ев же, с порога заявила:

– Знаешь, сестренка, эти мужики…

– Напиваться не буду!

– Представь, я тоже! Я как белуга, а он…!

От закипевшего настроения у Вел летало все вокруг, подушки, что попадали ей под руку, стулья с грохотом передвигались и ставили точки вместо речитатива, что готов был сорваться с языка. Сестра, молча, наблюдала за ней. И это слегка успокоило Ев, она остановилась в центре комнаты и, поставив ноги на ширине плеч, сложила руки на груди, заявив:

– Все что выпила – вылетело со скоростью урагана! – тут же нервно уселась в кресло и ударила ногой стоящий рядом пуф.

– Ух, ты! Ев в бешенстве и из-за меня! – хмыкнула Вел, не разобрав ее тираду.

– А ты причем? Это все Нарцисс! Нет, я с тобой еще… разберусь и за тебя… тоже. Но тот! Он, муж мой единственный, оказывается, видел, как ты его по щеке гладила. Так это мило мне сообщил! – она изобразила всем своим видом недовольство, скрутив руки и пальцы так, как могла только она.

– Что?! – не веря собственным ушам, Вел подошла к ней и даже сняла очки.

– Мать мая женщина! У тебя глаза…. Больно, наверное?

– А ты думала я так, все это в удовольствие? Только ЩАЗ не о них речь. Получается, что я эти «омаровы глазки» заработала ради притворства Спящего Красатуля?!

– Похоже! Я как услышала, чуть не убила, собственными руками. Просто спряталась у тебя, чтобы не посадили.

– Постой, но этого просто не может быть! Ев, надо разобраться. Иначе…

В дверях показался Эд, со всем раскаянием, что мог вместить в себя:

– Девочки!

– Не видишь, мы разговариваем?! – выместила Вел на нем весь гнев и боль.

Он принял ее тон, как должное:

– Только два слова…

– Что? – повернулись к нему обе, спросили дуэтом.

– Я виноват!

– У кого-то были сомнения?! – Вел спряталась за очки. – Достали, блин, своими сдвигами! Болеют они, на фик! – схватила шляпку, достала коврик, с каким бегала на пляж, и, в поиске телефона, забегала по комнате. – Ходят тут, пыль сотрясают. Чуть что – Вел то, Вел се! Ты со мной? – на той же ноте обратилась к сестре.

– Нет, буду бегать, им памперсы менять! Артисты, блин! – Ев пронеслась мимо Вел, бросая на ходу. – Я догоню. – чуть не сбила мужа с ног, схватила свои очки, шляпу. Сорвала платьице, влезла в купальник и надев сарафан, вылетела из комнаты в тот момент, когда Вел заканчивала последние слова, стоя на лестнице:

– Значит так, чтобы я вас, обоих, сегодня и на расстоянии не видела! Завтра, я в отпуск. Куда-нибудь подальше! И не трогай меня ни руками, ни словами, вообще ни как!

Эд спустился за ними в большой холл, но дверь с такой силой распахнулась и захлопнулась перед его носом, что ему ничего не оставалось, как поплестись назад, тут-то он и заметил брата, сидевшего на полу, и присел рядом.

– Что, допрыгались?

– Похоже…. А так все хорошо начиналось! – Дэну не хотелось говорить, поднялся и молча, опустив голову, зашел к себе. Эд почти сразу, со всего маху врезал кулаком по полу, от боли стало легче на душе. Посидел еще немного, запрокинув голову, затем зашел в комнату, собрал рюкзак и написал записку: «Уехал встречать товар». Подумал немного и, решив не мозолить своим именем, добавил только: « Вел! Я Уехал встречать товар».

Понесся в гараж и замер – отец уехал, ИВ тоже умчался куда-то. Автомобили разобрали. Осталась одна желтенькая, спортивная машина Евгении. Присел и засмеялся:

– Видно и уехать тоже было глупо! Пойду, порву записку, пока не поздно. – и уже неспешно побрел наверх. Открывая дверь застал Вел читающую скупое послание. Она на полпути вспомнила, что без купальника и, выместив на беседке свой псих, вернулась переодеться. Подошел тихо, таща в руке рюкзак, прижался к ней и опустил голову, дыша в затылок. – Ну, не могу я уехать вот так! Не могу, да и не хочу! Вел, родная! Я же не мужлан. Сорвался. Ну, прости ты меня, дурака! Прости, пожалуйста, мой идиотизм. Это нормально, что ты любишь Дэна…. Он такой лапочка, наш с тобой, братишка. Ну, мы же с тобой не можем не любить эту оболдевательную парочку!