Пообещай мне рассвет вновь

Тут же посмотрел на него и с удовольствием отметил, как он замер на месте, высунув язык, заглядывая преданно мне в глаза, мило виляя хвостиком в разные стороны, как пританцовывая им. Он был такой забавный, и я был рад, что не одинок в этой огромной квартире.

– Благодарю, барон Сосисон, за поддержку, чтобы я без тебя делал, дружище, спился как минимум! – почесал его за ухом я за послушание. Это было его второе имя, которым я его называл в шутку за его любовь к сосисками в тесте.

Было прекрасное зимнее утро без сильного ветра и осадков. Снег приятно похрустывал под моими ногами. Город понемногу начинал преображаться, полным ходом шла подготовка к Новому году и мне вновь взгрустнулось. Я присел на скамейку, вспомнив в очередной раз мою девочку, ведь через несколько дней будет ровно год со дня нашего знакомства… Прошёл всего лишь такой маленький срок, а такое чувство, что я знаю её всю жизнь, и она всегда была в моем сердце… От меня осталась лишь малая часть, остальную она безвозвратно забрала с собой…

Прибежал Тяпа, сделав в кустах все свои важные дела и сел у моих ног с такой же тоской в глазах, понимая моё состояние и не мешая мне предаваться таким сладким воспоминаниям. Я знал, что он тоже скучает по ней, периодически давая мне это понять, особенно когда регулярно, с постоянной эпизодичностью приносит мне Олины тапочки, и с печалью заглядывает мне в глаза, тоже желая её скорейшего возвращения.

Так мы вместе сидели и грустили молча: я глядя на снег, а щенок на меня, пока рядом не раздалось лёгкое покашливание, которое вывело нас из таких дорогих воспоминаний. Подняв глаза, я увидел дамочку очень по модному одетую и явно не страдающую ни материальными проблемами, ни моральными принципами, в руках у которой была дамская собачка, которая до смешного была очень похожа на свою хозяйку. Они даже одеты были в одном стиле: собака в плюшевом леопардовом костюмчике и такой же повязке на голове, а на её хозяйке величественно восседал леопардовый берет и в тон ему шубка, тьфу ты, тоже леопардовая, хорошо, что на этом леопард закончился, если бы ещё и лосины с сапогами покрылись такими же пятнами, то я бы точно принял её за реального леопарда и уже улепётывал от них в противоположном направлении. У меня итак от этого пятнистого зоопарка в глазах рябило и чёрные пятна разбегались в разные стороны. Это полбеды, если бы не это тявкающее нечто на руках у дамочки (ну просто язык не поворачивается называть её таким гордым словом, как собака), которая была какое-то собачье недоразумение. Может я мужчина и в этом ничего не понимаю, но такую бы моя нервная система и несколько минут не выдержала. И в подтверждение моих мыслей она тут же начала громко и противно лаять, повизгивая, нарушив наш покой и уединение, что бедный Тяпа даже уши лапами закрыл, спасаясь от этого мерзкого и до ужаса противного верещания. Набычившись, он стал смотреть на это маленькое недособачное недоразумение.

– Жаклин, перестань, это невежливо! – стала воспитывать хозяйка свою собачку, с именем на французский манер.

Если честно я этого не понимал от слова совсем, живём в России, мало что ли нормальных русских имён? К чему эта помпезность и никому ненужная пафосность, чтобы подчеркнуть свой статус богатой женщины что ли? Я посмотрел на эту представительницу прекрасного пола и сразу всё про неё понял – охотница, которая ищет или спутника жизни, или любовника. И судя по её оценивающему взгляду, который так и порхал по мне снизу вверх, сканируя меня с ног до головы, я попал в категорию её жертв. Только этого мне не хватало, скривился я, а Тяпка даже зарычал, оскалив свои клыки.

– Здравствуйте, меня зовут Маргарита, можно Марго, я уже не в первый день за вами наблюдаю, как вы с вашим псом проводите время. Вы один и я одна, почему бы нам просто не пообщаться и не познакомиться поближе? Тем более, как я понимаю, вы тоже где-то рядом здесь живёте? – с любопытством ожидала она ответа.

Я встал, как истинный джентльмен, поприветствовать даму, не хотелось быть грубым, но и общаться с ней я не горел желанием.

– Здравствуйте, Маргарита, я Рустам, а это мой верный друг Тяпа, – представил нас обоих я и посмотрел на её реакцию.

Как я и ожидал, лицо её немного скривилось от этого имени. Да, милая, у меня простая, дворовая собака без какого-либо помпезного имени. Очень быстро она взяла себя в руки и продолжила без искренности в голосе, считая, видимо, меня полным идиотом. Да я таких, как она, на раз-два раскусываю, что даже на смех чуть не разобрало от её стараний меня убедить.

– Какой милый пёс, – после этих слов она сделала попытку его погладить, на что Тяпка зарычал, оскалив свои клыки, напугав меня этим до чёртиков, что я подумал, он ей сейчас руку откусит, даже не знал что мой пёс так умеет. Марго явно пришлась ему не по вкусу, как собственно и мне.

– Извините его, он просто дворовый пёс и не любит чужих, да и манерам не обучен, – сказал я первое, что пришло мне в голову.

– Ничего страшного, у меня Жаклин такая же, всё в порядке. Мы могли бы каждое утро и вечер вместе гулять, если вы не против? – клеила меня внаглую эта дамочка, явно старше лет на десять или больше, но знающая себе цену.

Выглядела она хорошо и следила за собой, но не вызывала у меня никакого желания не то что роман заводить, а даже общаться или вместе гулять. Я её один раз уже еле выносил, а по два раза в день гулять и слушать визг этой её Жаклин, нет уж извольте, я воздержусь.

– Мы гуляем каждый раз по-разному и в разное время, и нам с вами не по пути, – я положил руку себе на грудь в сожалеющим жесте, показывая, насколько я огорчён, в душе боясь рассмеяться. – Я просто боюсь, что мой Тяпа попортит породу вашей Жаклин, вам бы этого же не хотелось?

– А как же вы? – не сдавалась эта упрямая женщина, которая своего не упустит, если схватит.

– А я, как мой пёс, такой же дворовый, мы явно с вами не сходимся породами, – тактично отшил я её, очень жирно намекая на то, что между нами ничего не будет и не может быть.

Надеюсь на этом всё и мы больше не встретимся на этой очень «узкой дорожке», хотя такие акулы, как она, так просто не сдаются. Извинившись, мы с Тяпой, развернулись и двинулись вдвоём в другом направлении, оставив эту охотницу за богатыми мужчинами одну. Она что-то ещё мне говорила вслед, но я не слушал. Даже не обернувшись, я удалялся в неизвестном направлении подальше отсюда. Нужно теперь быть внимательнее и смотреть по сторонам, когда выходишь на улицу. Через пару минут мы с Тяпой забыли о существовании этой внезапной встрече и двинулись по нашему ежедневном маршруту. Пока мы гуляли, я кидал своему озорному малышу палочку.

– Принеси!

Он бежал и приносил её обратно. Тяпа был очень игривый пес, непоседа одним словом, и ему это занятие пришлось по душе. Каждый раз, когда он мне в зубах приносил палочку, бывает даже затерявшуюся где-то в кустах, я протягивал ему руку, сопровождая это всё фразой: "Дай пять", по которой он тут же бил лапой. В награду за это я давал этому обжоре кусочек сливочной помадки, которую он просто обожал. Тяпка оказался очень умным и смышлёным, самое главное верным товарищем и собратом по несчастью, ведь тосковать по хозяйке нам приходилось на пару и много.

Это была у нас уже как ежедневная традиция. Мы ходили в наш парк, в котором когда-то нашли Тяпку, вернее будет сказать это он нас нашёл. Прилично нагуляв аппетит, мы не могли пройти мимо киоска, где продавали Олины любимые сосиски в тексте. Купив их приличное количество, без зазрения совести съедали их совместно, уплетая за обе щеки, вместе вспоминая самую главную любительницу этих вредных и, как я раньше считал, несъедобных хлебобулочных изделий. Это была ещё одна ниточка, которая связывала нас с нашей девочкой, и я боялся, что если прекращу туда ходить и их есть, то её потеряю, и эта нить, связывающая нас, порвётся окончательно и бесповоротно.

Но самое интересное всегда было вечером, после нашей совместной вечерней прогулки, когда нужно было помыться и с чистой попой лечь спать. Этот очень милый замарашка до ужаса не любил купаться, в ванну его и калачом не заманишь. Как только мы принимали курс в этом направлении, Тяпку сразу как ветром сдувало со всех моих радаров. Я уже знал, что он спрятался и надолго, и искать его – ищи, не найдешь. Что я только не делал, даже на своём примере ему показывал, когда из ванны выходил, как это круто быть чистым, но этот упрямый тип демонстративно отворачивался, показывая мне своё полное к этому безразличие, доводя меня каждый раз до бешенства, что я с криком на всю квартиру: "Ко мне", заставлял его выйти из своей засады и идти с половиной головой. После этого я молча открывал дверь и, вытянув правую руку и указательный палец вместе с ней, показывал ему направление, в котором ему волей-неволей положено двигаться. И так каждый вечер, не отходя от нашего сценария, мы с ним вели совместные боевые действия.

Этот момент в процессе мытья можно назвать самым легким – заманить, как говорится, заманили, теперь попробуйте вымыть. Маленький хитрец ложился на ванну так, что одни лапы касались одного края, а задние другого. И вот так, находясь практически в воздухе, кряхтя и надрываясь, он висел, пока силы не покидали его, и он не шлёпался со всей дури в воду, расплескав её в разные стороны, сбив своим барахтаньем все Олины многочисленные бутылочки с гелями, шампунями и скрабами, которые я ей покупал в огромных количествах. После чего я брал их и бережно составлял на место, потрогав каждый, как будто прикасаясь к её рукам, которыми она брала их и чувствовал себя не так одиноко, как будто она не уходила, а просто уехала ненадолго к родителям, и мы с Тяпой со дня на день ждём с нетерпением её назад. После этого ежедневного ритуала составления баночек на место, Тяпа снисходил до мытья, видимо, жалея меня, чувствуя моё состояние тоски, разрывающей моё сердце и, сцепив зубы, отдавался во власть мыла и геля для душа. Дальше были позиционные бои с применением фена, полотенца и расчёски. И только после этого мы заваливались без задних ног с ним спать, видя сны, в которых я мог быть с моим Оленёнком.

– До встречи во снах, милая…, – шептал я каждый раз перед тем, как закрыть глаза, с мечтой хоть там соединиться с ней навеки…

Глава 5. Оля

Омар пробыл у меня до двух часов ночи, минут тридцать из которых разговаривал по сотовому телефону. Перед тем как начать своё общение, он попросил меня выйти и оставить его одного. Разговор был личный и важный, я не стала стоять под дверью и подслушивать, не имея такой нехорошей привычки. Глубокая ночь, делать было нечего, и я сразу пошла к себе в комнату прилечь, глаза слипались, а утром на работу. Находясь уже в полусне, я почувствовала легкий поцелуй в лоб и такое тёплое одеяло, которое Омар натянул мне до подбородка, сказав на прощание:

– До встречи, моя Бусинка, – и ушёл, тихо прикрыв дверь.

У меня не было сил вставать и его проводить, я медленно проваливалась в такой необходимой моему организму сон, тем более спать оставалось часов пять не больше. Ровно в семь утра прозвенел будильник, который хотелось выбросить в окно, или разбить вдребезги молотком, или просто об пол – всё что угодно, только бы он заткнулся. Спала я последнее время плохо и была вся разбитая от регулярного недосыпания. Даже чёрные круги уже появились под глазами, создавая мне имидж нездорового человека, которые я старательно замазывала тональным кремом, чтобы людей не пугать, да и лишние вопросы мне были не нужны. Поделиться своими проблемами в личной жизни я не могла ни с кем: ни с Омаром, который знал лишь верхушку произошедших со мной событий, ни тем более с мамой, которая до сих пор считала, что мы с Рустамом вместе и у нас всё хорошо. Мама порывалась приехать, но я её отговорила, обосновывая это тем, что скоро сессия, нам пока не до свадьбы, и мы немного сдвинули сроки, чтобы отметить это знаменательное событие уже ближе к весне, когда будет тепло на улице. Идея ей понравилась, она одобрила это решение и даже ничего не заподозрила. Как теперь выпутываться из этого вранья? Ладно там видно будет, а пока у меня есть отсрочка от объяснения с мамой и папой. Я знала, что Рустам ищет меня, мама говорила со мной, что он звонил и справлялся об их здоровье. Поговорив с ней, я сделала вывод, что он тоже скрыл всю правду от моих родителей, не проинформировав их о реальном положении наших дел.

Разбитая в хлам, я буквально собирала себя по частям в единое целое, ожидая очень напряженный и тяжелый день. Я не любила, когда Омар уезжал и оставлял меня одну, с ним мне было надёжнее и спокойнее. Он давал мне уверенность в себе и поддерживал всегда, частенько заезжая за мной по утрам и довозил меня до работы, за что я была ему безмерно благодарна. Офис находился в другой части города, добираться было муторно по всем пробкам, да ещё в общественном транспорте, на это у меня уходило больше часа и почти всегда я опаздывала, нарушая рабочий режим.

Сегодня решила не дать повода Алле Геннадьевне докопаться ко мне хотя бы в этом и специально вышла пораньше, чтобы приехать вовремя, но удача в это утро была явно не на моей стороне. Сначала я капнула кофе на блузку и мне срочно пришлось бежать к шкафу, чтобы переодеться, потом я опоздала на автобус, который ушёл из под моего носа и мне ещё долгих тридцать минут пришлось ждать следующий, а в довершение ко всему, когда он, наконец-то, подошёл, и я в него села, оплатив проезд, не доезжая до работы пару остановок, автобус сломался, и мне пришлось идти пешком, вернее уже бежать, потому что мои часы неумолимо показывали двадцатиминутное опоздание. И так постоянно и с периодической регулярностью. Что со мной не так, почему мне ни в чём не везёт? Такое чувство, что без Рустама в моей жизни наступает не только чёрная полоса невезения, но и всё рушится по всем существующим направлениям, нарушая прежнее течение моей жизни. Неужели он является моим талисманом и только с ним я снова смогу стать собой. Сейчас я не чувствовала себя цельной личностью, а как разделённой пополам, какой-то неполноценной и ущербной девушкой. Я задыхалась без него, но и к нему вернуться не могла…, больше нет…, это выше меня…

Когда вся взмыленная я выбежала из лифта на нашем этаже, меня уже ждала, скрестив руки на груди, моя непосредственная начальница или змея, как окрестили её все местные здесь мужики за её склочный, зловредный характер. И вот стоит же караулит меня, сама то тоже в это время не работает. Хлебом не корми только дай ведро яда вылить окружающим на голову, пока этого не сделает – не успокоится.

– Ты что думаешь, если ходишь в любимчиках у главного, то тебе всё позволено? – начала она сходу меня отчитывать, как всегда даже не поздоровавшись со мной.

– Извините меня, сегодня транспорт подвёл…

– Мне не нужны твои отговорки! – повысив голос, перебила она меня. – Привыкла по утрам с шефом кататься, как оно на общественном транспорте? – так и сыпала начальница свои вполне заслуженные упрёки, но чувствовалось в этом её личное ко мне отношение.

Сказать, что она меня не любила, значит ничего не сказать, но за что я не знала. Никогда не перечила, не пререкалась, всё, что скажет стараюсь делать и выполнять, но ей всё не так.

– Я теперь ввожу пени за каждую минуту твоего опоздания, это ясно? Посмотрим будешь ли ты тогда вовремя приезжать, когда без зарплаты останешься!

Вид у нее был важный, она себя чувствовала хозяйкой положения и вдоволь пользовалась этим, отыгрываясь на мне всегда в первую очередь. И почему я такая уродилась, вечная для всех девочка для битья!?

– Такого больше не повторится, – заверила я её, испытывая чувство стыда, ведь действительно опоздала и отчитывала она меня сейчас за дело.

Видимо, я абсолютно не приспособлена к самостоятельной жизни. Не могу себя организовать и распланировать свой график. Я сама ненавижу опоздание, но во сколько бы я не выходила, когда добиралась сама, всегда неукоснительно опаздывала, как будто всё было против меня, или я уже не могла без ежедневных нравоучений моего руководителя? Выдохнула, потом набрав воздуха побольше в лёгкие опять выдохнула, успокаивая так себя, сбрасывая утреннее напряжение. Приняв боевой и уверенный в себе вид, я потопала к своему рабочему месту, наблюдая удаляющуюся в свой кабинет начальницу.

Поначалу я принимала очень близко к сердцу Аллу Геннадьевну и всё, что она мне говорила. Просто было невозможно работать, она цепляла меня по каждому поводу и без повода. Сейчас ничего не изменилось, но теперь у меня выработался иммунитет на эти ее нападки. Я выработала такую тактику: когда в очередной раз она начинала меня пилить, я представляла, что это голос из телевизора, где показывают интересную передачу о ядовитых рептилиях. А что, это реально помогает. Она шипит и сбрасывает негатив, а я в это время наслаждаюсь познавательной передачей об этих своеобразных животных и среде их обитания. Со временем я поняла, что она со всеми такая и такой у неё склочный характер или должность всё же обязывает?

Но я была для неё особой грушей для битья, ко мне она испытывала самую явную нелюбовь и открыто её всегда демонстрировала, кроме случаев, когда Омар был рядом. В такие моменты она была со мной сама любезность. Я предполагала причину такого её поведения – ревность, ведь она с ума сходила по Омару Рахимовичу. Я не знала точно, какие у них с боссом отношения, а она не знала какие у нас. Омар меня в это не посвящал, но, судя по их поведению, близкие и очень доверительные, ведь он во всём всегда полагался на Аллу и доверял ей безраздельно. В офисе ходили слухи, что у них роман, но я знала, всю жизнь прожив в деревне, как рождаются эти истории, и не верила в них, считая это всё глупыми сплетнями, не имеющими под собой никакой доказательной базы. Я привыкла ставить всегда под сомнение любую информацию, если только не увижу своими собственными глазами их пылкое общение.

Рабочий день начался, и я бросилась решать все незаконченные дела, не заметив, как уже приближался обед, и один из наших мастеров сервиса Виктор Петрович позвал меня пообедать вниз в местную недорогую столовую, но нас прервала Алла Геннадьевна.

– Некогда ей обедать! Ольга Сергеевна, вам договор надо составить, это срочно и не терпит отлагательств!

Она говорила таким повелевающим тоном, что любой даже самый зверский аппетит пропадёт.

– Аллочка, ну ты совсем девочку замордовала, уже даже поесть ей не даёшь. Так ещё в больницу загремит, смотри бледная какая и худая, в чём только душа держится, – посетовал мой вечный заступник Виктор Петрович, который вместе с другими мужчинами взяли надо мной шефство и заступались перед начальством, заменяя мне родителей, став мне новой семьёй.

Я признательно ему улыбнулась самой своей лучезарной улыбкой, благодаря за заботу.

– Идите, Виктор Петрович, не волнуйтесь, я попозже поем.

– Да, конечно, шеф! – подмигнул он мне и пошёл в столовую, напоследок одарив нашу змею неодобрительным взглядом, оставив нас с ней вдвоём.

– Сама понимаешь, я бы не дёргала тебя в обеденный перерыв, если бы не дело чрезвычайной важности, я нашла нам потенциальных покупателей. Здесь мы недолго и только развиваемся в этом городе, у нас каждый клиент на счету. Мы не можем их потерять, поэтому подготовь договор к вечеру, чтобы я успела его посмотреть. А ошибок, как всегда будет много. Подойди в этот раз ответственно к этому, не как в прошлый раз! – не смогла не напомнить о прошлых моих косяках она. А как иначе или она была бы не Алла Геннадьевна Ветрова.