В плену МОНСТРА

Подняв глаза, я столкнулась с наглым взглядом Селиванова и если Михаил ласкал и нежно прикасался ко мне взглядом, то этот тип нагло тискал и лапал меня своими противными, гаденькими глазками, шаря по всему моему телу, совершенно никого и ничего не стесняясь. Судя по всему, тот ещё мерзкий тип и любитель женского пола. Бррр! Меня передернуло у них на виду, и я не смогла это скрыть, так противно мне стало.

– Вероника Сергеевна, – прочитал он на бейдже мои инициалы, сделав акцент на отчестве.

Ирония и издевка так и сквозили в каждом его слове, не выказывая ко мне никакого даже маломальского уважения. Взгляд нагло шарил по моим грудям, что он бедный даже свесился со стойки вниз, чтобы их лучше рассмотреть, буквально чуть ли не сунув голову мне в блузку. Сколько встречала ему подобных типов, но таких беспардонных вижу впервые. Лицо у него было не мужественное, а слащавое, таких обычно называют «смазливый мальчик», хотя вся его фигура была мужественная и выглядел внешне он просто превосходно. Мышцы так и бугрились по всему его телу, идеальный по внешности образец, но его похабная, даже не улыбка, а ухмылка, портила всё хорошее впечатление о нём, делая в моих глазах отталкивающим и мерзким, что хотелось пойти помыться, такой грязной и липкой я себя чувствовала после того, как он меня всю «облапал» с ног до головы.

– Что вы делаете сегодня вечером? – слащавеньким голоском пропел он, как растягивая тягучую ириску во рту.

Видимо, думает, что это сексуально и я сразу клюну, но ничего другого не добился от меня как только тошноты, так противно это звучало, а выглядел этот Игорь в этот момент и того хуже, просто омерзительный тип мужчины. Вот именно из-за таких представителей мужского пола я и держусь от всех подальше. Внутреннюю суть этого парня я увидела сразу с одной фразы. Что сказать ему, что ответить? Вариантов много, но я остановилась на одном единственном, приемлемом для меня. Мне его внимание даром не нужно, пусть лесом идёт или ещё дальше.

– То что я делаю сегодня вечером, вас совершенно не касается! – сказала, как отрезала я, сжигая сразу все его надежды на взаимность, и что флирт его не произвёл на меня абсолютно никакого эффекта.

Голос мой перестал заикаться и приобрел свою твёрдость, руки больше не дрожать. Неуверенная в себе девушка ушла, а на её место пришла знающая себе цену женщина, которая видела этого напыщенного самовлюблённого пижона насквозь. Сразу видно, привык, что все от него без ума и сразу же готовы ноги перед ним раздвинуть от этого его банального подката. Даю голову на отсечение, что у такого дамского угодника и блокнотик есть, причём приличного заполненный, куда он вносит всех своих жертв, павших от его неотразимости. По-любому дольше одной ночи он с ними не задерживается, меняя их в своей постели, не различая ни лиц, ни запоминая имён. Сейчас его выбор пал на меня. Какое счастье мне выпало, и как же я такая неблагодарная не оценила такую удачу .

– Вы такая сексуальная, когда сердитесь, – не унимался, он, переходя уже все рамки дозволенного.

У меня отвисла челюсть от услышанного. Я посмотрела вокруг, чтобы убедиться в отсутствии свидетелей этого мягко сказать странного разговора. Он что берега попутал и не видит, где мы находимся? Или таким, как он, закон приличия не писан?

Всё это время Михаил стоял и молча наблюдал за нашей мягко сказать странной беседой, сощурив глаза. Увиденное и услышанное ему однозначно не нравилось, но он терпел. Вся его фигура была напряжена, начиная от сжатых кулаков, заканчивая вытянутыми жилами на шее и всему телу.

Мне было стыдно сейчас и неловко от всей этой ситуации. Что вообще происходит в моей жизни, что это за внезапные чудовищные перемены? Сначала эти смс-ки от странного неизвестного, теперь эти двое, причём оба меня раздражали, но по разному: этот Игорь вызывал презрение, а Михаил совершенно противоположные чувства, и от этого я хотела от него избавиться ещё больше, чем от этого Игоря. Меня пугали те сильные чувства, которые он будил во мне, и я боялась натворить глупостей, о которых потом пожалею. Всегда благоразумная Ника, сейчас была готова слететь с катушек и переспать с первым встречным.

– Как вы смеете мне такое говорить? Имейте хотя бы уважение к тому, что я вас старше! – возмущалась я, посмотрев по сторонам, чтобы убедиться, что кроме этих двоих в библиотеке больше никого нет, иначе позора потом не оберёшься.

Этому Игорю хоть бы хны, стоит вальяжно и улыбается, довольный, что смутил взрослую женщину. Лицо моё пылало, и я просто уверена, что оно покраснело или покрылось красными пятнами, что случалось очень редко, но сейчас был именно тот случай. Даже уши мои горели так сильно, что казалось, там не они, а огромные горящие факелы.

– А что, мне нравится даже, люблю девушек постарше, а с этими малолетками скука одна, ничего не умеют, опыта маловато, а вы по любому та ещё штучка! – облизнулся он плотоядно, так что меня чуть не вывернуло наизнанку прям на пол.

– Игорь, угомонись! – подал, наконец-то, голос Михаил. – Ты что несёшь?

– Не понял, ты же сам любишь девочек постарше? В чём проблема, Миха?

– Проблема в том, друг, что ты берега попутал, обрати внимание на то, – обвёл он рукой помещение, – где ты находишься. Ты не в ночном клубе, а в библиотеке, если что! – попытался прервать он его страстные излияния, но тот вошёл в раж и распалился только сильнее от его слов.

У меня был шок, мне оставалось только хлопать в недоумении ресницами, стало так мерзко и противно на душе. Они же друзья, и как я могла запасть на этого Михаила? Да он такой же развратник и бабник, все они одинаковые! Подумаешь на мою грудь не смотрел – это ничего не значит! Почувствовав себя полной дурой, я встала и подошла к окну, чтобы его открыть, воздуха стало не хватать, и я задыхалась. Мне уже не было необходимости сидеть за компьютером, всю литературу я приняла и в обществе этих ненормальных и озабоченных не нуждалась.

– Покиньте это помещение оба! Немедленно! – не повышая голоса, спокойно сказала я, так и не обернувшись.

Их лица я отчетливо видела через стекло в окне, стараясь ровно и глубоко дышать Я пыталась прийти в себя и не знала как их выгнать. Уже итак всем своим видом показала им, что их присутствие здесь больше не желательно, наш разговор окончен и я больше не намерена с ними общаться. Как же я презирала таких недалёких, похотливых кобелей. И как таких земля носит?

Дверь в библиотеку открылась, и кто-то вошёл. Моё рабочее время вышло, мне нужно было выключать компьютер и собираться домой, но я не сдвинулась с места и ждала, когда они уйдут. Вошла девушка, которая подошла вплотную к Михаилу и обняла его за талию, положив ему голову на плечо.

– Миша, Игорь, вы почему так долго? Бросили меня внизу с одеждой одну? Любимый мой, какие-то проблемы? – обратилась она к Михаилу преданно заглядывая в глаза.

Их отражение я видела отчетливо, и мне было очень плохо, не потому, что у него оказалась девушка и он занят, а потому что я, как дура, повелась на этого парня, который оказался занят. Я просто идиотка! Сил не было, и я прикрыла глаза от досады и грусти, что я какая-то прокаженная, что у меня никак не складывается личная жизнь. Может, меня проклял кто или на мне венец безбрачия? А ещё мне было стыдно, что у него девушка есть, а я готова была ему отдаться при первой встрече…, не ожидала от тебя такого. И кто я после этого, можно даже не озвучивать, итак всем ясно…

– Ты зачем пришла, Анжелика? Я же сказал тебе внизу меня ждать! – грозно закричал он на неё, что та попятилась назад.

– Какая муха тебя укусила! Я соскучилась по тебе, мне было там скучно одной и одиноко… И вообще, почему ты на меня кричишь! – взвизгнула она, переходя на писк.

Всю эту стену воссоединения влюблённых, я наблюдала через стекло, так и не повернувшись больше к ним лицом. Взгляд девушки не отрывался от парня, в то время как тот глаз не сводил с меня, сверля меня своим пронизывающим взглядом, поймав в отражении мой рассеянный взгляд. Так мы и смотрели в глаза друг другу через оконное стекло минуты две, после чего он схватил свою девушку за руку и пулей выбежал из помещения, не забыв прихватить и своего озабоченного друга Игоря, который всё же не упустил возможность крикнуть напоследок очередную мерзость:

– Я ещё вернусь за тобой, прекрасная и неотразимая Вероника Сергеевна. Запомни меня, Игорь Селиванов и если что у меня КМС* по дзюдо, пятый курс спортфака. Я зря на ветер слов не бросаю, мы ещё увидимся и очень скоро! – обещал он мне скорую встречу, после чего скрылся из вида к моему большому облегчению, оставив меня одну.

Тишина…. Эта троица ушла на второй план и в моей голове вспыхнули воспоминания о близком моему сердцу человеке из моего далёкого детства, с такими же поразительно-голубыми глазами, как и у Михаила…. Я ещё долго стояла и образ мальчика двенадцати лет, с которым мы были не разлей вода, отражался то ли в стекле окна, то ли в моей душе ….Слёзы быстрыми ручейками стекали по моим щекам, напоминая о боли и потере дорогого мне человека…. Эта рана никогда не заживёт, да я и не хотела забвения – это единственное и самое ценное в моей жизни стоящее и настоящее, и я не хочу забывать ни секунды тех дней…., тех далёких дней, когда я была по-настоящему счастлива….

*КМС – кандидат в мастера спорта.

Глава 6.

Совершенно опустошенная и разбитая, я вернулась в своё смешанное общежитие, где нижние этажи занимали сотрудники и преподаватели с членами их семей, а верхние студенты разных курсов. В этом типовом человечнике, эпохи позднего совка, я занимала целую отдельную, пусть и небольшую комнату. Обычно простых сотрудников селили по двое человек, но, благодаря хлопотами моей начальницы я жила одна, чему была очень рада, если учесть, как я люблю уединение, покой и тишину. Да и кому понравится, если к тебе заселят абсолютно чужого человека? Ходи потом попами толкайся, мне в студенческое время этого хватило, теперь уже и не по возрасту и как-то даже несолидно выходит, хотя если надо, меня и не спросят. Мы тут все на птичьих правах живём и другой жизни мне не светит….

Скинув верхнюю одежду, даже не раздеваясь, и не разогревая себе ужин, хотя я была очень голодная, я обессиленно упала на кровать и тут же погрузилась в воспоминания…, очень далекие, давно минувшие, но такие сладкие…, самые дорогие моему сердцу….

Это было самое счастливое время в моей жизни, но длилось оно недолго, всего лишь короткий миг, но он изменил всё… и меня в том числе…

Как меня только не обзывали: пацанка, задира, каланча, дылда, кобыла и так далее по этому бесконечно-обидному списку. В нашем небольшом селе никто не хотел дружить с такой, как я. Девочки избегали, не считая меня достойной себя, а парни обходили стороной или элементарно боялись. Уже в то время я была очень высокой не по годам и не страшилась никого. Прозвище Бесстрашная Ника, получила я в свои семь лет за то, что была боевая настолько, что кидалась в драку при любом, даже незначительном поводе, отстаивая свои права и не только свои, заступаясь за любого, кто нуждался в чужой помощи. Если других девчонок дёргали за косы, сыпали им за шиворот снег, дразнили и пихали в грязь, то со мной, Вероникой Кружилиной, шутки были плохи, и эти проказники скорее сами быстрее могли там оказаться. Со мной такой номер не проходил, и маленькие пакости заканчивались плохо для таких шутников. В результате все стали осторожно вести себя в отношении меня, а именно шарахаться, обходя за три километра. Слухи быстро разошлись, что меня лучше не трогать, и совсем скоро стали не просто боятся, но и уважать.

В тот год мне было двенадцать лет, и я перешла в шестой класс. Училась я на отлично, программу усваивала хорошо, но вот поведение оставляло желать лучшего. Родители были завсегдатаи кабинета директора и дисциплинарных комиссий. Как только они со мной не беседовали и не убеждали быть более мягкой и женственной, всё впустую. Нет, я не игнорировала и старалась изо всех сил, соглашалась с их доводами, ведь я взрослела, и мне самой это нравилось всё меньше и меньше, но ничего не могла с собой поделать. Каждый раз нарушала данное им слово и вляпывалась в новую историю: то я разбила окно своим ботинком, когда кидала его в мальчика, который тянул девочку за хвост, то сама пнула девочку, которая обозвала меня жирафихой и чокнутой, то ударила одноклассника рюкзаком за то, что тот плюнул жвачку в неположенном месте. И такие казусы случались ежедневно, да по несколько раз в день, пока в один прекрасный день не появился Он…

Звали его Андрей Аллерборн, его семья вроде бы как временно и ненадолго переехала в наше село, здесь жила бабушка по отцовой линии и ей требовалась помощь и поддержка. Они и до этого приезжали, но ненадолго, а здесь поселились на постоянное место жительство, и Андрей стал ходить в наш класс. В первый же день обучения наши парни после школы перегородили ему дорогу, окружили и решили проверить его на прочность. Человек он новый, а они крутые, как не выпендриться и не показать, кто тут главный – это дело святое. И когда уже все сняли рюкзаки и приготовились его лупить куда придётся, вышла из засады я. Всё это я наблюдала из-за угла и ждала удобного момента, чтобы помочь новенькому мальчику. И справедливости ради, один на пятерых считаю нечестным.

Я надвигалась на них, как ангел смерти и возмездия, с грозным выражением лица. С криком «Парни, шухер! Кружилина идёт, тикаем!» и они, еще мгновение назад храбрые и наглые, бросились врассыпную, как трусливые зайцы, некоторые забыв тут же свои портфели. А он с благодарностью и теплотой смотрел на меня своим пронзительным взглядом голубых глаз….

С тех самых пор меня было не узнать, я очень изменилась и внешне и внутренне, вернее, дружба с Андреем меня изменила. Я стала следить за собой и своей внешностью, а к седьмому классу постепенно превратилась из гадкого лебедя в нежную и ласковую девочку, которая сменила джинсы, футболки и кроссовки на платьишки, юбочки и туфельки. Родители не могли нарадоваться таким переменам.

С Андреем мы были не разлей вода и делали вместе всё на свете: шли домой после школы и в школу, делали уроки и даже уборку по дому по очереди, сначала у него, потом у меня или наоборот. Это были счастливые дни…, даже не так – самые счастливые два года моей жизни, но….. Андрей заболел, стал худеть, поник, стал быстро уставать и только его блестящие голубые глаза не поддавались унынию. После нескольких месяцев мытарств по областным больницам у него обнаружили рак… В нашей стране такие виды онкологии не лечат, ему срочно требовалось лечение за границей. У них были родственники в Германии, куда они и уехали всей семьей. Это был удар для всех, но в первую очередь для детских сердец, которым предстояло долгая разлука…, и неизвестно, увидятся ли они вновь… Эта болезнь очень коварная, уносит миллион жизней по всему свету. Они это понимали, и я тоже… Я поддерживала его, как могла. От переживаний сильно похудела, ведь мы сдружились настолько, что жизни друг без друга не представляли…

В тот последний день, день его отъезда, я не плакала, старалась казаться сильной, думая об Андрее в первую очередь, мне не хотелось быть плаксой в его глазах. Наоборот, я хотела показать, что он справится, что я верю в благополучный исход его лечения. Собрав всю свою волю в кулак, я пожелала ему скорейшего выздоровления, главное… вернуться ко мне вопреки всем самым страшным болезням живому и невредимому. Мы обменялись признаниями в привязанности и заверениями обязательно найти друг друга в будущем. Мы обнялись и он вдруг поцеловал меня нежно и легко в щёчку, посмотрев на прощание всё тем же пронзительно-голубым взглядом….. Когда он сел в автомобиль, где его ждали родители, я не удержалась и заревела… Так и стояла потерянная на дороге, глотая пыль от машины, которая увозила моего Андрея, но тогда я ещё не знала, что навсегда…. Сколько минут или часов прошло, не имела понятия, но я пошла домой, когда уже солнце скрылось за горизонтом и только шептала, как одержимая:

– Вернись ко мне…, Андрей…, только вернись ко мне….

Шло время от моего друга не было абсолютно никаких вестей. Иногда я заходила к его бабушке, но они знали немного больше моего. Только то, что идёт процесс обследования и химиотерапии, о полном выздоровлении пока и речи не идёт. Сказать, что я была подавлена мало, я была разбита…, располосована на мелкие части… Всё валилось у меня из рук, что сказалось в первую очередь на учёбе, в которой я скатилась, перебиваясь с двойки на тройку, а то и вообще пропускала уроки… Вместо этого шла в наше излюбленное с Андреем место на реке и пропадала там до поздней ночи, вспоминая все наши вылазки и приключения….

В восьмом классе случилась ещё одна беда – у меня повесился отец…. Жизнь в моей семье остановилась…. Этот удар нам было с мамой непросто вынести, здоровье у неё сильно подкосилось. После этого испытания сердце моей мамы теперь изношенный, требующий постоянного ремонта орган, готовый оборвать свою жизнь в любой момент. Мы не знали, как пережить чудовищную потерю отца, самое страшное, что это не несчастный случай, а он сам так решил и сделал. Зачем и почему никто не знал. Он даже записки не оставил и не попрощался со мной, хотя приходил накануне вечером и как-то странно себя вёл: обнимал меня, прижимал к себе, просил заботиться о маме и просил прощения у меня, тогда я не понимала за что, но поняла тогда, когда кидала горсть земли на его гроб, перед тем как его мёртвое тело замуровали в могиле…

Всё было хорошо и в один миг всё прервалось… Мама что-то знала, но молчала и не договаривала, скрывая правду о истинных причинах его ухода. Как я ни допытывалась, она молчала, то ли из-за моего возраста, то ли причина была такая страшная, что меня оберегали от этой правды, я не знала, но ощущение какой-то страшной тайны не покидало меня. Для себя я решила одно, что сколько бы времени не прошло, я узнаю правду рано или поздно о причинах, послуживших такому страшному роковому решению моего отца.

Мне было так плохо, что мама забыла о себе и возила меня в город на приём к психологу, но это не помогло, а сделало только хуже. С отцом мы были очень близки, намного больше, чем с мамой. Мы много разговаривали с ним обо всём, о любви и отношениях в том числе. С папой было легко и просто, и я не стеснялась задавать свои бывало по взрослому серьёзные вопросы. Одна его мудрая притча запала мне в сердце:

«Один раз учитель спросил у своих учеников.

– Почему, когда люди ссорятся, они кричат?

– Потому что теряют спокойствие? – выдвинул свою версию один из учеников.

– Но зачем же кричать, если другой человек находится рядом с тобой? – спросил учитель.– Нельзя с ним говорить тихо, зачем кричать, если ты рассержен?

Ученики предлагали ответы, но ни один не устроил учителя. В конце концов он объяснил.