Шелковая вендетта

– Привет, Вилли, – сказала я. – Вот маленькая собачка. Она пришла, чтобы жить с тобой... если ты, конечно, захочешь.

Вилли смотрел на собаку без особых эмоций. Касси погладила щенка и сказала:

– Ведь ты хочешь к Вилли, правда?

Она приблизила к нему лицо и неожиданно чихнула. Потом снова.

– «Загадай желание и поцелуй», – пропела Джулия.

– В таком случае я уже поцеловала, – сказала Касси и снова чихнула. – Ты прямо как перец, щеночек, – сказала она. – Вон как я от тебя расчихалась. Придется назвать тебя Перцем.

– Вполне подходящее имя для собаки, – подтвердила Джулия.

Я взяла щенка и протянула его Вилли.

– Ну, Перец, надеюсь, что вы с Вилли понравитесь друг другу, – сказала я.

Вилли осторожно взял щенка. Тот тявкнул и лизнул Руку мальчика. Я увидела, как лицо Вилли озарилось радостью, и поняла, что мы поступили правильно.

– Теперь он твой, Вилли, – проговорила я. – Ему нужен дом. Ты возьмешь его к себе?

С этого момента он перестал печалиться о покинувшем его друге.

Приехал сэр Фрэнсис. Его приезд всегда обставлялся с помпой. Большой экипаж помещали туда же, где стояли кабриолет и догкарт, которые на его фоне, казалось, уменьшались в размерах. Кобб брал бразды правления конюшнями в свои руки. Я думаю, он производил такое же впечатление на конюхов, как и сэр Фрэнсис на домашних. Кобб, приезжавший из Лондона, считал наших конюхов деревенщиной и держался с очень важным видом. Прием пищи превращался в целую церемонию. Леди Сэланжер уделяла еще больше внимания своим туалетам; еще больше, чем всегда, изображала из себя инвалида и с томным видом, облаченная в кружева и ленты, возлежала на диване. Сэр Фрэнсис садился рядом и называл жену «моя дорогая», гладил ее руку и терпеливо выслушивал ее жалобы. Кларксон становился еще более величественным, а миссис Диллон лютовала на кухне, то отдавая приказания, то отменяя их, пока Грэйс, наконец, не сказала, что уже не знает, на голове она стоит или на пятках.

На некоторое время сэр Фрэнсис уединился с бабушкой в ее мастерской.

Он пробыл недолго... всего несколько дней, хотя нам показалось намного больше из-за суматохи, которая была с этим связана. Все испытали облегчение, когда Кобб во всем блеске своего великолепия уселся на козлы и повез сэра Фрэнсиса обратно в город.

После его отъезда бабушка поделилась со мной своими соображениями о состоявшейся у них беседе.

Его мучают какие-то мысли. У меня есть подозрение, что дела идут не очень хорошо.

– Он чем-то рассержен?

– О, нет... но он показался мне обеспокоенным. Он сказал, что в делах сейчас застой и их нужно как-то подтолкнуть. Это были его слова. Нужно какое-то движение. Нельзя стоять на месте. Наше прежнее направление может быть замечательным, но люди хотят нового. «Что нам сейчас необходимо, мадам Клермонт, – сказал он мне, – так это найти новый способ переплетения шелковых нитей... который даст миру новый материал... какого никто еще не делал». Нечасто мне приходилось видеть его в таком настроении.

– Ты думаешь, он беспокоится из-за выхода Джулии в свет? Это, наверное, очень дорого обходится.

Бабушка засмеялась.

– Не думаю, ma cherie. Все это пустяки по сравнению с тем, что держит в голове сэр Фрэнсис. Скорее, это означает только то, что в этом году он получил меньшую прибыль, чем в прошлом. Он мыслит большими цифрами. О, у него все наладится. Просто он ищет что-нибудь новое. Этого хотят все... изобрести нечто, что оставит их конкурентов далеко позади.

– Значит, в этом они тоже соревнуются?

Она возвела глаза к потолку.

– Ну конечно, ma cherie, так было всегда... между домами Сент-Аланжеров и Сэланжеров всегда существовало соперничество. Они соревнуются уже многие годы. Каждый хочет быть лучше. Католики Сент-Аланжеры и протестанты Сэланжеры. Ты можешь себе представить семью, в которой не начался бы раздор, если бы одна ветвь решила отколоться и принять другую религию? Большинство бед происходит из-за религии, ma petite.

– Но мне казалось, они дружат. Ведь они навещают друг друга.

Она поджала губы.

– Как бы это сказать... они соблюдают нейтралитет, но всегда готовы напасть друг на друга. И мечтают переплюнуть друг друга. Каждый стремится быть лучше. Это Давняя история.

– Ты жила там. Сэр Фрэнсис часто приезжал в Виллер-Мюр?

– Очень редко, должна тебе сказать.

– Но ты переехала к нему сюда. Я до сих пор не понимаю этого.

– О... представилась такая возможность... и с тех пор здесь мой дом. Я работаю на Сэланжера, а не на Сент-Аланжера.

– Я очень многого не понимаю.

Она взяла мое лицо в свои руки и с нежностью посмотрела на меня.

– Это удел большинства из нас, cherie.

В доме снова воцарился обычный порядок. Все лето прошло под знаком грядущего дебюта Джулии. Сезон обычно длился от пасхи до августа, таким образом Джулия должна была быть готова к весне. Графиня Бэллэдер почтила нас недельным визитом – полагаю, с тем, чтобы убедиться, стоит ли ей приниматься за обучение Джулии.

Это была высокая женщина с представительной внешностью; всякого, кто встречал ее впервые, поражала ее необычайная жизненная сила. Я слышала, что граф был тридцатью годами старше ее и умер через пять лет после женитьбы, не оставив ей ничего, кроме титула. Ее рыжеватые волосы казались ярче того оттенка, который могла дать им природа, зеленые глаза сверкали; и хотя Сэланжеры наняли графиню для того, чтобы она ввела Джулию в свет, она сумела поставить себя так, словно оказывает им большую услугу, снисходя к их положению.

Мисс Логан говорила, что графиня колебалась, стоит ли ей связывать свое имя с семьей, занимающейся «торговлей», но, без сомнения, она очень нуждается в деньгах; и поскольку сэр Фрэнсис богат, мисс Логан была уверена, что графиня займется Джулией. Мисс Логан напустила на себя еще больше важности. Когда-то она была личной горничной у герцогини и говорила о ее светлости как о каком-то божестве. Если мне случалось невольно подслушать беседу мисс Логан с мисс Эвертон без риска быть обнаруженной, я не упускала такой возможности.

У графини состоялось несколько совещаний с леди Сэланжер. Иногда на них присутствовали и мы – Джулия, Касси и я. Зеленые глаза графини оценивающе следили за нами во время этих бесед. Поначалу она явно собиралась добиться от леди Сэланжер беспрекословного подчинения, но вскоре поняла, что встретила в ее лице достойного противника. Леди Сэланжер длительное время наслаждалась покоем, перекладывая ответственность на других, и теперь она так же мягко и осторожно переложила ее на плечи графини. Они говорили о балах... о списках гостей... о нарядах. Джулия должна научиться двигаться более грациозно, особое внимание придется уделить реверансу. Прежде чем графиня назначит окончательную дату выхода Джулии в свет, она должна быть совершенно уверена в ее успехе.

– Все мои девушки пользовались несомненным успехом, – объявила она.

Леди Сэланжер улыбнулась и назвала ее счастливицей, ведь у нее есть здоровье. Если бы только у нее самой было побольше сил. Ей даже удалось вынудить графиню подложить ей подушку под спину и поднять с пола веер, который она наловчилась ронять, когда ей это было удобно. Меня все это забавляло.

– Через два-три года придет и твоя очередь, – сказала я Касси.

Касси пожала плечами.

– Надеюсь, со мной этого не случится, – продолжила я. – Если я захочу найти себе мужа, мне придется заняться этим самостоятельно.

– Счастливая, – вздохнула Касси.

Я постаралась ее утешить.

– Тебе пока рано думать об этом, к тому же, когда очередь дойдет до тебя, ты уже наберешься опыта от Джулии.

В мастерской кипела работа. Джулия часто приходила на примерку.

– А не может так выйти, что платья, которые ты шьешь, к следующему сезону уже выйдут из моды? – спросила я бабушку.

– Я не стараюсь угнаться за модой, – ответила она. – Я делаю то, что человеку идет. Джулии идут ленты и оборки... Я буду шить не модный фасон, а платье для Джулии. Ах, если бы это была ты... какое бы я сделала платье!