Прости меня, если сможешь…

Из спортзала выбегал одним из первых. Нужно было как можно скорее окунуться в душ и лететь на работу. Я и так очень плохо себя позиционировал. К обеду придёт поставщик, нужно посмотреть статистику и сделать небольшую сводную, о которой я тоже к хренам собачьим забыл.

Оставляя шумную толпу из парней, первым вбегаю в душевую. Неприятный запах пота, смешанный с сильным дезодорантом – убойная штука. Весь липкий и мокрый – самого воротит. Внезапно вспомнил, как Пол рассказывал, что его бывшей нравились вот такие мокрые и не совсем хорошо пахнущие аборигены – не мне судить, у всех разные вкусы и пристрастия. Я от такого кончить не могу, а вот вызвать рвотный рефлекс легко. Передёргиваю плечами от отвращения. И всё-таки да, я чистоплюй.

Быстрый холодный душ – не вытираясь, натягиваю джинсы и футболку, хватаю раскиданную форму, запихиваю в спортивную сумку. На бегу забываю попрощаться с ребятами из команды. В такой спешке, как только не забыл захватить с собой куртку, непонятно.

На повороте к парковке вибрирует телефон. Мама.

«Увижу тебя сегодня?»

Быстро отвечаю, что увидит и иду дальше. Знаю, если не отвечу, начнёт звонить и скорее всего, выскажет все, что думает о Роуз. А мне и без того тошно. Постепенно начинаю думать о том, что не стоило её приводить, не в общем плане, скорее это в первую очередь неправильно по отношению к родителям.

Припоминаю, как отец сказал мне:

–Ты только представь, что кто-то будет возить на твоей машине совершенно посторонних людей. Они будут трогать твои вещи, пользоваться ими, так сказать. Как ты почувствуешь себя тогда?

Что я ответил? Я ответил, что всё понял, осознал и больше так не буду. А по факту мне хотелось быстрее от него отделаться, я был готов ответить всё что угодно для этого.

После этого я уже не порывался. Пожалуй, только в случае с Ками. Там я привёл кого-то в открытую. Но мы были чем-то вроде официальной пары.

Опять думаю о ней.

Удивительно, но меня не отворачивает от Ками. Почему? Ведь по моему внутреннему состоянию она практически вспорола плешь, разорвала внутренности, да что уж там, я считаю её практически национальным антихристом.

Апофеоз. Самый настоящий и, как видимо, ничем не прикрытый.

Подойдя к машине, я вдруг понимаю, что забыл забрать телефон из шкафчика. Матюкаясь ничем не хуже Парка, десять минут назад, возвращаюсь обратно, предварительно закинув сумку в багажник машины. Мой путь вновь лежит через огромное футбольное поле, далее быстро иду по узким коридорам, предназначенным для выхода игроков на поле для матча. Можно было пойти в обход и зайти сразу со стороны зала, но так короче, а у меня мало времени. Обстоятельства играют против меня. Всё так же похрамываю, боль тупая, от того и противная. В бардачке лежит обезболивающее, надеюсь, что оно не просрочено. Не хватало ещё анафилактический шок схлопотать в придачу для общей лучезарности картины.

Как и предполагалось, выхожу с тыльной стороны. Иду быстро, размашисто, но периодически морщась всё от той же боли. Когда до раздевалки остаётся несколько поворотов, где сейчас стоит лошадиный ржач, прибавляю темп.

С чего вдруг такая рассеянность сегодня? Рассеянность мне вообще не свойственна, я всегда собран, всегда знаю, что мне нужно, всегда всё помню, если хотите. А тут раз – и напрочь всё забыл! О смене, о телефоне, обо всем! Организму срочно нужен отдых, обычный отдых напротив телевизора или ещё лучше в тишине с хорошей книгой или трактатом. Отец недавно принёс заметки одного знакомого врача, юморной товарищ, стоит прочитать на досуге.

Погруженный своими мыслями, я не сразу понимаю, что слышу голос Грега. Что-то щелкнуло внутри головы, и я замедлился.

Невольно прислушался.

То, что он разговаривает с бабой, было понятно с первой секунды. Остановился, тяжело дыша, очень тихо приблизился к повороту, чтобы самым подлым образом послушать. Слышу, как тяжело и гулко бьётся сердце внутри груди, каменеют мышцы, захрясают кости. Мир на миг остановился, я сосредоточился на той невидимой глазу точки, перешёл на новый уровень, где главенствовали чувства. В моём случае обострился слух.

– Да ладно, зайка, ты меня перехваливаешь.

Неприятный тихий смешок. Не двигаюсь, практически не дышу. Нехорошее предчувствие закралось где-то там, в области солнечного сплетения, стянуло узлом не давая дышать полной грудью.