Ты мое искупление

– Я знаю Шелли, и чувствую себя сейчас очень счастливой. И хочу сохранить это счастье надолго.

– Все будет хорошо, подруга! Я уверена!

– Спасибо, дорогая.

– Не за что.

Мы заехали в нужный нам магазин и выбрали отличную, функциональную кроватку трансформер, которую обещали доставить к Ники домой, уже завтра.

После магазина, мы заехали в одно кафе в центре города, решив немного поговорить и съесть по мороженому.

– Ооххх…если бы он так толкался снаружи, я была бы уже вся в синяках, – проговорила подруга, положив обе руки на живот.

– Что так сильно толкается? – спросила я у подруги, искренне посочувствовав ей.

– Шелли, ты не представляешь, как это бывает. Мне иногда кажется, что он уже просто просится наружу.

– Ну ему не так долго осталось.

– Если честно, я уже хочу, чтобы это скорей произошло. Мне правда, очень нелегко дается эта беременность.

– А как твой токсикоз и головные боли? – решила поинтересоваться я, поскольку помнила, что в той аварии Ники получила сильное сотрясение и, даже на короткое время, потеряла память. После чего ее стали мучать периодические головные боли, а к ним еще прибавился ужасный токсикоз, который не давал ей с радостью наслаждаться своим положением.

– Головные боли, к счастью, стали реже. Но утренний и вечерний токсикоз меня так и не отпускает. Джейк даже начал чаще работать из дома, в последнее время, чтобы больше времени находиться рядом со мной. Я вижу, как ему непросто сейчас, контролировать свой бизнес, заниматься строительством онкоцентра, да еще и контролировать работу управляющего компании моего отца. Вернее, уже моей компании…

– Он у тебя настоящий молодец, Ники. И я рада, что рядом с тобой такой мужчина. Я могу быть спокойна, когда меня нет рядом и знаю, что могу на него рассчитывать.

Джейк действительно, на мой взгляд, был просто героем, возложив на себя столько забот. Особенно, меня удивило, что он вызвался достроить онкоцентр, который, еще будучи живым хотел построить отец Ники, на часть благотворительных средств, а Джейк тогда помогал ему с поиском инвесторов, для остальной части денег. Поэтому онкоцентр будет построен и даже назван в честь отца Ники. Замечательного и очень уважаемого, в своего время человека.

– Спасибо. Я рада, что вы оба есть в моей жизни, – ответила Ники, протянув свою руку через стол и положив на мою.

Она даже не представляла, насколько я рада, что они есть в моей жизни. Только они и тетя, единственные в моей жизни люди, которыми я по-настоящему дорожила.

– Кстати, говоря, я тут собралась в командировку. По просьбе тети, мне нужно помочь организовать персональную выставку в Италии, одному талантливому художнику и ее хорошему другу.

– Он итальянец?

– Нет, насколько я знаю. Фамилия у него не итальянская. Да и вроде акцента я не заметила, – ответила я, вспомнив красивое лицо Рафаэля и его завораживающие глаза.

Подруга, видимо, что-то прочитавшая в моем взгляде, как-то странно посмотрела на меня и улыбнулась.

– Он американец? И сколько ему лет?

– Да, он живет в Сиэтле. Кажется, ему около 30.

– Это не тот ли художник, который выставлял свои работы на тетиной выставке осенью?

– Да он! Я же совсем забыла, что ты была на этой выставке и могла видеть его картины!

– Я видела, Шелли. И знала наверняка, что они тебе понравятся. У него, правда, огромный талант.

– Да, полностью с тобой соглашусь. Я раньше не видела ничего подобного, – ответила я, вспомнив как красиво Рафаэль описывал свои работы.

– Шелли?

– Да?

– Ты мне что-то не договариваешь? – с хитрой улыбкой, спросила подруга.

– Нет. С чего ты взяла?

– Ты какая-то задумчивая.

– Тебе показалось, Ники, – как можно уверенно отвечаю я, чтобы она не заметила моего волнения.

– Ну ладно.

Еще какое-то время, мы посидели с подругой. А потом я отвезла ее домой и вернулась на работу, пробыв там до позднего вечера.

***

9 лет назад…

Сегодня был замечательный и очень волнительный для меня вечер. Поскольку мои картины впервые увидит публика.

Тетя предложила выставить лучшие из моих работ на своей выставке, заверив меня, что это будет прекрасной возможностью заявить о себе.

И вот я стою в большом светлом зале у стены, где располагались мои работы. На выставке достаточно многолюдно, и я вижу, как люди периодически подходят и рассматривают мои работы. Кто-то даже задерживается на какое-то время и пытается рассмотреть поближе. И я испытываю такой огромный трепет и гордость за то, что я могу поделиться с людьми своими творениями.

Основной мыслью моих произведений были эмоции. То как их можно отразить на лицах людей в картинах, целым спектром человеческих переживаний: от радости до глубочайшего отчаяния.

– Как тонко, оказывается, можно отразить человеческие эмоции, не правда ли? – слышу низкий бархатистый голос за своей спиной и оборачиваясь вижу, высокую широкоплечую фигуру мужчины с темно-коричневыми, аккуратно причесанными волосами, точеными, словно у скульптуры, чертами лица и черными как ночь глазами.

Он улыбается мне и по моему телу разливается волна мурашек, отчего я улыбаюсь ему в ответ.

– Вы правы…на первый взгляд может показаться просто, но на самом деле в этом есть своя непознанная сила.

– Я бы даже сказал, своя мощная энергия, которая может либо испугать, либо притянуть к себе…

– Именно так… – почти шепчу я, не в силах оторвать от него глаз. Он будто бы залез ко мне в голову, так тонко прочитав посыл в моих картинах.

Только сейчас я обратила внимание, что он был одет в дорогой темно-серый костюм тройку, с белоснежной рубашкой под ним и бордовым галстуком, а на ногах черные, начищенные до блеска туфли.

Присмотревшись к нему, можно было предположить, что ему около 40 лет. Но, возможно, просто он хорошо выглядел на свой реальный возраст. И был достаточно привлекательным, обладая каким-то необъяснимым шармом.

– Хотел бы я познакомиться с создателем этих потрясающих работ. А вы? – вдруг проговорил он.

– Она перед вами, – не задумываясь ответила я, испытав какой-то прилив уверенности.