Русалки Обводного канала

– Нет, не здесь, в Твери, а потом в шестнадцатом во время стачки погибли, а меня бабушка в Петроград забрала, так здесь и осталась. Но вот, увидев такие же красные трубы, все вспомнила, как вчера это было! – спокойно ответила девушка.

– Извини, не хотел тебя огорчать! – смутился Ильин.

– Да ничего, это давно было! – махнула рукой медсестра Любочка.

Спокойно они дошли до Боровского моста. Высокий, пятипролетный, он возвышался над поросшей ряской водой. По берегам канала росла буйная растительность, в гранит набережную еще не одели, и колючки и бурьян соседствовали с многочисленными фабриками и заводами на берегу.

– Что ты мне здесь хотела показать? – остановившись у подножия моста, спросил Александр у притихшей девушки.

– Ты извини, что я тебя сюда притащила, просто боязно очень. А никто другой мне просто не поверит, – принялась оправдываться Люба.

– Что именно?

– И если это… Я тебя попросить хотела, если я прыгать с моста начну, ты меня поймай, ладно? – проникновенно заглядывая в глаза, попросила Любочка.

– Не волнуйся, поймаю, – пообещал парень, хотя в глубине души он опасался, что если он решит сигануть с моста, то его точно никто не поймает.

– Хорошо, пойдем тогда. – Люба сунула свою крохотную ладошку в его широкую мозолистую руку.

– Пойдем. – Общество девушки было ему весьма приятно.

Когда они поднялись на Боровский мост, Люба порылась в своей объемной котомке и вытащила на свет большой оконный градусник, сунула его в руки Ильина и солидно заявила:

– Обрати внимание, сколько градусов здесь, в начале моста!

– Одиннадцать, – посмотрел на прибор милиционер. Осень в этом году стояла теплая, морозы еще не наступили, и даже в серый Петроград частенько заглядывало ласковое солнышко.

– Хорошо, а пойдем сюда… да… где-то здесь! – Прошли к середине моста, и Александра окутал мертвенный холод, мороз чувствовался на одном пролете моста, чуть ближе к середине, возле кованой решетки.

– К решетке не подходи, – закричала ему Люба, заметив, как Сашку понесло, он задумался, а ноги сами тащили к краю.

Окрик девушки привел его в чувство, он взглянул на градусник – на этом месте моста прибор показывал шесть с половиной градусов.

Удивленно он взглянул на Любу.

– Да, вполовину меньше, а в воде здесь, под мостом – я утром замеряла – плюс два, хотя в других частях Обводного намного выше температура, – кивнула девушка.

– Но как это может быть? Почему? – опешил младший сержант.

– Вот и я хочу выяснить, что это и почему! – кивнула Любочка, встряхнув идеально ровной челкой.

Аристарх Венедиктович устало прислонился к грязной стене парадной, раздумывая, как им выйти из ловушки, в которую сами себя заточили.

– Глашенька, все из-за тебя! Ну зачем ты разозлила этих ребят? Подарил бы я им пару золотых, они бы нас спокойно проводили куда следует! А ты сразу – драться! – неодобрительно покачал головой Свистунов.

– Если бы я не начала, как вы выразились, драться, то мы бы с вами, Аристарх Венедиктович, лежали бы оба с проломленными черепами в той самой Канаве, куда мы и направлялись, а вместо пары золотых эти, как вы выразились, ребята забрали бы у вас весь кошель, а со мной еще чаво хуже сделали, – спокойно ответила Глаша.

– Тебе, Глашенька, лишь бы себя выгородить! – проворчал хозяин. О том, как он недавно убегал от бандитов, он старался не вспоминать. – Ты лучше скажи, что дальше делать будем? Как из этой парадной выходить, раз уж твои дружки нас тама ждут?

– Во-первых, это не мои дружки, а во-вторых, выходить из парадной не следует, мы сюда и направлялись, – спокойно ответила девушка.

– Куда ты направлялась, я понятия не имею, а я к Канаве хотел спуститься, место преступления осмотреть!

– А вы думаете, до сих пор в воде остались улики? И вообще, ясное дело, что убивали Остапа Савицкого уж точно не на берегу!

– Ага, а обещала мне ничего о расследовании не говорить! – тихонечко захихикал Свистунов.

– Более не скажу, но нам действительно выходить не нужно. Мы сюда и направляемся, зайдем в гости к Анфисе Семеновне, побеседуем с нею о муже ейном.

– Точно, она же в девяносто первом доме обитает, сама говорила, – закивал сыщик. – Как я мог забыть. Молодец, Глашка, что вспомнила! Веди меня давай к Анфисе, а твои дружки пусть подождут, не замерзнут же, – счастливо рассмеялся Аристарх Венедиктович.

Глаша одобрительно кивнула и поспешила по шаткой лестнице наверх, где, толкнув еще одну ободранную дверь, они оказались в длинном темном коридоре, по обе стороны которого располагались крохотные комнатушки. Заглянув в первую из них, Глаша зажала нос от омерзения: здесь пахло отнюдь на французскими духами, на рваном топчане валялся огромный мужик, распространяя вокруг себя запах перегара и чего-то, совсем уж не предназначенного для чуткого носа приличных барышень.

– Нет, не сюда, – пробормотала про себя горничная и двинулась дальше.

Во второй комнатушке оказалась полубезумная старуха, сидевшая прямо на грязном полу и что-то бормочущая себе под нос.

– Тоже не то, – сама себе ответила Глафира, потащила Аристарха Венедиктовича дальше по коридору. Вслед ей несся безумный смех чокнутой старухи.

В следующей комнате они увидели хмурую тощую бабу в темном платке, пытавшуюся что-то шить в дальнем углу комнаты. Через тусклое стекло лился такой же серый и тусклый свет – было непонятно, как она вообще видит иголку в своих руках.

– Извините, пожалуйста, – вежливо поздоровался Глаша, – не подскажете, в какой комнате обитает Анфиса Савицкая, мы к ней по важному делу.

Женщина испуганно вскрикнула и, подслеповато щурясь, уставилась на гостей.

– Анфиса где, говорю, живет? Отвечай давай! – прикрикнул на нее сыщик Свистунов.

Женщина обмерла, встряхнулась, как шелудивая собака, и тихо пролепетала:

– А я думала, это ее ведьма Аринка за мной пришла. Фиска в последней комнатке с левой стороны, по коридору туда прямо ступайте, – и снова уставилась в свое шитье.

Прошептав благодарности, Глафира отправилась дальше по коридору.

Наконец в последней комнатушке они услышали детский вой и крики.

Без стука войдя в такую же крохотную комнатушку, они увидели Анфису Савицкую, хлопотавшую по хозяйству, рядом бегали грязные и худые дети, мал мала меньше.

Свистунов остановился на пороге, не зная, куда войти, так как кругом практически не было места. Два маленьких мальчика дрались на полу, забирая друг у друга изо рта куски зеленого, кислого на вид яблока, одна девочка лет пяти кричала в углу, потирая ударенную коленку, младшая девочка, отвернувшись к стене, царапала на ней ржавым гвоздем какие-то рисунки. Сама Анфиса в этот момент что-то нарезала в большую чугунную кастрюлю, не обращая никакого внимания на вопящих отпрысков.

– Дикость какая, первобытный строй! – поразился простоте нравов обычной петербургской семьи Аристарх Венедиктович.

Анфиса наконец-то заметила прибывших гостей.

– Ой, барин, вы что тут? Вы как тут оказалися? – подскочила она к сыщику Свистунову и брякнулась на пол, пытаясь поклониться пониже.

– Анфиса Семеновна, встаньте, негоже! – подняла девушку с пола Глафира. – Мы надолго вас не задержим.

– Что же вы не сказали, что зайдете, я бы прибралась хоть, что-нибудь приготовила, – залепетала Савицкая.

Примечания