Путь к золоту Рюрика

– Аристарх Венедиктович, мальчик – сирота, а помогать убогим и попавшим в беду – наша главная задача. Я его отмою, накормлю, и вы не узнаете его, – принялась уговаривать Глафира.

– Накормлю? – гневно вскричал хозяин. – Из моих запасов? – Его усы теперь практически встали дыбом.

Глафира поняла, что про еду сейчас лучше ничего не говорить: голодный хозяин сейчас не мог ничего хорошего решить.

Но тут ситуацию спас Прохор:

– Уважаемый Аристарх Венедиктович, я вам рассказывал о фирменном рецепте голландского пирога с сыром, который передается в нашей семье из поколения в поколение? По легенде, мой прапрапрадедушка был вместе с царем Петром в Великом Посольстве, и именно там, за границей, его научили самому вкусному пирогу на свете. И готовится он буквально за минуточку, вы не успеете даже проголодаться.

– Уже успел, – в подтверждение этих слов желудок сыщика издал стон раненого кита.

– Пойдемте, mon ami, пойдемте на кухню, я вас сейчас угощу, – тоном дьявола-искусителя Прохор Золотой потащил Свистунова вниз по лестнице, напоследок подмигнув оробевшей Глафире и хихикающему Ваньке.

– Ну что, пошли мыться, – когда грузные шаги на лестнице затихли, сказала Глаша.

– Так толстяк же сказал, что мне нельзя тут остаться?! И какого лешего я вам сдался? – удивился мальчик.

– Во-первых, не толстяк, а Аристарх Венедиктович, во-вторых, в этом доме никаких неприличных выражений чтобы я не слышала, а в-третьих, ты важный свидетель. Тебя по всему городу будет тот мужик в темном плаще искать, а здесь он тебя никогда не найдет, – обстоятельно ответила девушка, доставая из шкафа пушистое полотенце.

– А зачем ему меня искать? – немного подумав, спросил Ваня.

– А ты угадай! Убить, конечно. Ты и Митя видели его лицо, знаете, что это он интересовался бумагами и пошел в ломбард. Что с Митькой случилось, ты знаешь. Этот человек чрезвычайно опасен и не остановится ни перед чем. Понятно?

Мальчик устало кивнул.

– Так я его и не видел почти, там темно было.

– Он этого точно не знает и не хочет рисковать. Так ты останешься у нас?

Ваня снова кивнул.

– Только без фокусов. Никакого воровства, порчи имущества и безобразий, про которые Аристарх Венедиктович говорил. Кормить тебя буду хорошо, обижать не буду, будешь спать на чистой постельке, работы немного – мои поручения выполнять. Договорились? – Глаша улыбнулась ему сверкающей улыбкой.

– Угу, – буркнул тот. – А толстяк… то есть, как его… Венедиктыч точно меня не прогонит?

– Не прогонит, сейчас он пирога наестся, спать отправится, а потом мы ему тебя чистого и аккуратного покажем – он после обеда добрый, – рассмеялась девушка.

– А мыться обязательно? – спросил Ваня, скидывая с себя грязное тряпье.

– Обязательно, и вот еще – держи новую рубаху, твою уже носить точно нельзя.

Со страдальческим видом Ваня понуро поплелся мыться.

Новгородская область. Батецкий район. Наши дни

– Ну, и зачем ты к Апраксину ходила? – Рыжие веснушки на носу Стеши даже немного побледнели от волнения, она вцепилась в руку Майе и злобно зашипела на ухо: – О чем трепались? Почему без меня?

– Да так. Ничего такого, – тряхнула синей головой Виноградова.

– Ничего такого, – передразнила подругу Белинская. – Сначала ничего такого, а потом твое тело посреди палатки в крови валяется, хочешь как Люська?

Майя даже вздрогнула от недавних воспоминаний.

– Нет, не хочу, конечно. Да что ты пристала?! Поговорить нужно было с профессором! И все!

– О чем поговорить? Эх, чует мое сердце, подруга, что ты в расследование это вписалась! Тебя, небось, симпатичный следак Князев заставил! Я права?

Стефания уставилась в глаза Майе серьезно и выжидающе.

Майе было неудобно перед подругой, что она ничего не рассказала ей про второй свиток, но она пообещала Митьке, что об этом ни одна живая душа не узнает, ну, кроме профессора, конечно. Его ни следователь Митька, ни она сама, конечно же, не подозревали. Зачем профессору убивать Люську? Бред какой! Рыжую Стешу она тоже, само собой, не подозревала – но и рассказать ей всего не могла. Хотя раньше они делились друг с другом всеми подробностями и учебы, и личной жизни.

Майя тяжело вздохнула.

– Стеша, мне просто нужно было поговорить с Сергеем Юрьевичем, это… о… о нашей практике, о моей работе… о переводе с древнерусского одного текста… – хотя бы частично сказала правду Виноградова.

Белинская надулась:

– Не хочешь говорить – ну и не надо. Как будто я тебя первый день знаю. Только еще раз советую тебе, подруга, не лезь в это дело – без тебя полиция разберется.

– Стешка, я тебя очень люблю, – полезла с обнимашками Майя, – спасибо, что беспокоишься обо мне. Ну что, мир? Не обижайся, пожалуйста.

– Ладно, мир, – фыркнула носом Стефания. – Ну, пошли, еще успеваем, – потащила она за собой подругу.

– Куда успеваем? – на ходу спросила Майя.

– Успеваем в деревню, я тебя зачем искала – Авдюшин народ собрал за продуктами в Заполье идти, я нас тоже с тобой записала.

– А зачем?

– Чем здесь без дела киснуть, пойдем пройдемся – чем не экскурсия? Купим чего-нибудь вкусненького. А то я эту гречку уже видеть не могу! – усмехнулась девушка.

– Я тоже не могу. Еще пару дней на этой гречневой диете, и я сама убивать начну, – поддержала ее Майя, хотя тут же прикрыла рот рукой. – Ой, что же я говорю!

– Да ладно, не парься. Я поняла тебя! А диета эта точно отстой!

С такими разговорами они добежали к выходу из лагеря, где на полянке уже стояли Леша Авдюшин, хмурая Настя Ладошкина, ухмыляющийся Никита Котов, скромная и молчаливая Рита Мельникова и отличник Антон Новоселов.

Увидев бегущих девушек, Авдюшин улыбнулся лучезарной улыбкой и скомандовал:

– Вот, все в сборе. Можем идти!

– Ура! Явились – не запылились! Майя и ее проклятие, – проворчала Ладошкина.

– Ты че такая злая?! Давно по башке не получала? – взъярилась Стеша.

Ладошкина молча набычилась.

– Девчонки, вы опять, что ли? – подскочил к ним аспирант. – Если так будете себя вести, я с вами никуда не пойду! И докладную напишу Сергею Юрьевичу. Успокоились обе, живо!

Ладошкина задрала нос и отошла вперед процессии.

– Слушай, а может, это Настюха Люську прирезала? – зашептала на ухо Майе Белинская. – Посмотри, какая злющая!

– Ты к ней сама зачем цепляешься? – так же тихо ответила Майя. – И вообще, ей убивать Люсю было невыгодно! Кто ей теперь долг отдаст?

– Так мы про этот долг только со слов Насти и знаем! – упрямо тряхнула головой Белинская. – Может, она специально все сама и придумала. Чтобы на нее никто не подумал! Ты скажи своему другу Митьке – пусть ее проверят!

– Скажу, скажу, обязательно. Ты же была уверена, что Кузнецова виновата, а теперь Настя – убийца? – шепотом продолжила разговор Майя.

– Мымра по-любому виновата, но Ладошкина точно как маньяк выглядит, а может… они обе вместе? – с придыханием выдохнула Белинская.

Майя от неожиданности захихикала и тут же закрыла рот ладонью.

– Вот ты, Стеша, даешь! Все тебе маньяки мерещатся!

– Ага, они самые! – поддакнула подруга и тоже захихикала.

– О чем сплетничаете? – сзади бесшумно подкрался Антон Новоселов.

– О тебе, Антоша, о тебе – о ком же еще?! О маньяках! – с улыбкой ответила Стефания.

– Надеюсь, о сексуальных! – Антон приосанился, расправил плечи.

Девчонки в ответ захихикали.

– Я просто предупредить хотел, что Настя с Никитой против вас что-то замышляют! Я мимо проходил и краем уха слышал гадости за вашей спиной.

– Это не новость, Антоша, – устало вздохнула Майя.

– Да, так вы в курсе? – удивился парень.

– В курсе! В курсе! – поддакнула Стефания. – Только пусть обломаются враги, ничего им не светит! – она помахала кулаком в сторону злобной парочки, но, напоровшись на внимательный взгляд Авдюшина, солнечно улыбнулась ему и покачала головой.

За всеми этими разговорами они уже практически подошли к Заполью – лагерь находился всего в нескольких километрах от деревни.

Первым, кого ребята увидели сидящим на скамейке у большого зеленого дома, был Аркаша Сидельников – глава протестующих против экспедиции жителей.

После того как они вместе нашли тело Людмилы Тихомировой, Майя его не видела.

Он так же был хмур, небрит, одет в ту же потрепанную грязную футболку хеви-метал, только сегодня вместо старых кед на нем были белоснежные яркие кроссовки.

Он печально сидел на скамейке у дома и смотрел на приближающихся студентов.

– Привет, молодежь. Какими судьбами? – уныло спросил он.

– Теми же самыми судьбами, хотим хлеба и зрелищ. Зрелищ нам хватает, а вот хлеба хотелось бы приобрести! Где тут ближайший магазин? – спросил его Никита.

– Ближайший?! Еще скажи супермаркет! Тут один-единственный магазин! – резонно ответил Аркадий.

– Сельпо? – хмыкнула Рита.

– Нет, почему сельпо?! Просто магазин, вот в конце улицы – прямо идите, не ошибетесь!

– А вы почему с бабками вашими с транспарантами не стоите там, у лагеря? – спросил его Антон.

– А смысл? Все равно пока раскопки приостановили! Из-за трупа! Чего там мне стоять?

– А бабки зачем стоят? – удивилась Майя.

– Не бабки, а наши сознательные граждане с повышенной социальной активностью! – усмехнулся Аркадий.

– Бабки, значит! – утвердительно заключила Белинская.

– И видать, ваши бабки стоят за ваши же бабки! – громко заржал Никита.

– Они стоят, чтоб вы не расслаблялись! Знали, что вам копать здесь не дадим! Руки прочь от Шумки, от нашего Рюрика! – с воодушевлением сказал глава митинга.

– Рюрик не ваш, он общий! – поддел его Никита.

– Так вам смерть Людмилы была выгодна, чтоб мы не копали?! – удивленно воскликнула Стефания.

– Тсс… дура, молчи! Я с вами вместе был, когда девку мертвую нашли! Меня по допросам таскали несколько дней!

– Ты кого дурой назвал?! – обиделась Белинская.

– Ладно, не дура! Но глупостей не говори! Тут после этого убийства еще хуже стало – наехали следователи, полицейские, эксперты, еще много народу – нам зачем такой ажиотаж нужен?! Мы хотели, чтобы вы лагерь тихо-тихо свернули и уехали в свой Питер! А теперь непонятно, сколько будут убийцу искать! – сокрушенно взмахнул руками Сидельников. – Если мне про Шум-гору не верите, сходите к нашей бабке Агафье, она тутошний специалист по фольклору, связанному с Шум-горой, она вам много интересного расскажет.

– Возможно, сходим, если время будет, – пообещал Алексей.

– Этот Аркадий – очень подозрительный тип! – прошептала на ухо подруге Майя.

– Согласна! – так же тихо, одними губами ответила Белинская.

И девушки бодро зашагали в сторону магазина.

1868 г. Санкт-Петербург

Как и говорила Глафира, Аристарх Венедиктович не только не прогнал вымытого и приодетого Ваньку Пичугу, но теперь постоянно пользовался услугами ловкого и быстрого мальчишки. То в пекарню его отправит за бубликами, то в кондитерскую за маковым рулетом, то в прачечную отнести новый сюртук, да мало ли работы для пацана. И что удивительно, Ваня выполнял все предельно аккуратно, чисто, а главное, честно – ни одной копеечки не было им потеряно и, не дай Боже, украдено. Сыщик Свистунов все еще приглядывался к юному сорванцу, но, как предполагала Глаша, уже полностью забыл список преступлений, совершаемых беспризорниками – enfant vagabond – в Российской империи.

– Вот видишь Глашенька, только мой личный воспитательный талант смог из юного преступного элемента, не побоюсь этого слова криминального vagabond, воспитать сознательного гражданина. Это, Глашенька, лично моя заслуга, очередной вызов обществу криминала от светлого ума и идеального тела, – тщательно пережевывая утиное крылышко в красном вине, повествовал о своих талантах Аристарх Венедиктович. – Как я уже сообщал тебе, Глашенька, возможно, в дальнейшем я смогу воспитать из этого мальчишки хорошего помощника в моих детективных делах. Я, к сожалению, старею, – горестно заявил Свистунов, вытерев жирный рот накрахмаленной салфеткой. – Но никогда, запомни, никогда не стареет умный мозг, нет, слово не нравится, не стареет выдающийся мозг – вот точно, мой выдающийся разум будут помнить веками, даже через сто, двести лет все будут знать, кто же лучший сыщик Санкт-Петербурга. – Аристарх Венедиктович приосанился, расправил плечи. – Возможно, обо мне даже напишут книгу, например, ну… «Этюд в винных тонах», нет, «Этюд в кровавых тонах»… – замечтался Свистунов. – Будет время, напомни мне, Глашенька, я начну диктовать тебе свои мемуары. – Он сытно рыгнул и, сконфузившись, принялся вытирать салфеткой рот.

Глаша в который раз закатила глаза от чванства и напыщенности хозяина.

– Можно вопрос, Аристарх Венедиктович?

– Да, конечно, Глашенька Если ты про утку – то она бесподобна. Но это, конечно, не требует таких мозговых усилий, как детективная деятельность, но, признаюсь…

Глаша его перебила:

– Вопрос в другом: как продвигается расследование дела княгини Мильфорд?

Сыщик помрачнел, лихорадочно скомкал салфетку в руке и кинул ее на стол:

– Дорогуша, я что, должен перед тобой отчитываться?

– Нет, конечно, Аристарх Венедиктович, я просто подумала, что у вас есть какие-либо сведения об этом деле. Вы же делали запрос в Париж местным тайным агентам полиции? И что?

– А ничего, дорогая. Версия об аморальном образе жизни княгини Наденьки во Франции трещит по швам. Как говорят французы, се ля ви.

– Конечно же, я вам говорила, что княгиня Мильфорд не такая. Она светлая и чистая, наивная девушка, – чуть ли не захлопала в ладоши Глафира.

Аристарх Венедиктович надулся и обиженно ответил:

– Но сведения из Парижа ни о чем не говорят. Возможно, там она жила под строжайшим присмотром родственников, которые контролировали каждый шаг девушки, возможно, даже не выпускали ее из дома. И она просто не могла там кутить и крутить амуры, а тут, в Санкт-Петербурге, дорвавшись до папенькиных денег, вполне могла впасть в разврат и соблазны столицы. Не буду тебе всего этого описывать…

– Но, Аристарх Венедиктович, у вас же нет никаких доказательств этому. Вы меня сами учили, что для сыщика самое главное – это улики и доказательства. А ни того, ни другого у вас нет против Наденьки, – Глафира развела руками.

– Учишь вас на свою голову, только хлопот прибавляешь. Неси десерт давай, а то разболталась много, – хмуро ответил Свистунов. Он совсем не любил признавать свои ошибки и держался за выбранную версию изо всех сил.

– Да, сейчас клюквенный пирог принесу. А скажите, зачем ей убивать папеньку, травить его, если, как вы считаете, она уже с его деньгами погрузилась в омуты разврата?

– Зачем, да затем! Этот вопрос я еще не продумал до конца, нужно сладкое съесть, по последним данным, как доказали британские ученые, именно сладкое помогает работе мозга, и несколько ложек сахара в день активизирует потайные клетки мозга. Как пишет видное британское издание, если кто хочет блистать выдающимся умом, – Свистунов приосанился, – как я, например, то жизненно необходим мне прямо сейчас клюквенный пирог.

– Да, хорошо, – согласно кивнула Глафира.

Девушка прекрасно поняла, что Свистунов уже выбрал главную подозреваемую и виновницу всего произошедшего и отступать не намерен.

– А то, что улик против Мильфорд нет, так ты права, Глашенька. И ты должна будешь это исправить. Бери сейчас же Ваньку и навестите княгиню в ее папенькином доме, присмотрись там, узнай, как здоровье Якова Давыдовича, выпытай коварные планы Наденьки, поговори с ней о своем о женском. Ну, ты же знаешь. Не мне тебя учить… А я пока подумаю над этим делом, обмозгую ситуацию. – Свистунова давно уже клонило в сон, и он был рад добраться до родной уютной спальни.

Глафира чуть ли не захлопала в ладоши: она сама жаждала действовать и давно хотела навестить княгиню Наденьку.

И в компании малолетнего Вани отправилась в гости к княгине Мильфорд, перед этим, конечно же, угостив Аристарха Венедиктовича вкуснейшим пирогом и пожелав ему приятного послеобеденного отдыха.

Новгородская область. Батецкий район. Наши дни

Местный магазинчик был явно не сельпо, но и на шикарный супермаркет он тоже мало чем походил.

Хмурая, сонная продавщица с опухшим лицом стояла, облокотившись о прилавок, и внимательно разглядывала потенциальных покупателей, споро перекладывающих на бегущую ленту многочисленные банки консервов, пакеты с макаронами-спиральками, пачки печенья и даже шоколадные конфеты. Стефания положила к стопке покупок еще два брикета пломбира и бутылку газировки.

– Это вы из лагеря – копатели которые? – пробивая товар, поинтересовалась продавщица.

– Они самые, – ответил Авдюшин, собирая товары в объемные пакеты.

– И как оно там? – почесав нос, спросила тетка.

– Что именно оно? – Белинская помогала складывать покупки.

– Ну, убийство же у вас там! Вся деревня обсуждает!

– А… вы про это! – неопределенно мотнула головой Стеша. – Я уже и забыла! – хихикнула она.

Рита недоуменно взглянула на нее.

– Шучу-шучу! – подняла руки Белинская.

– Говорят, убийцу поймали, но это не она оказалась! – снова решила посплетничать продавщица.

Список покупок был весьма обстоятельным, и тетке было скучно одной сидеть в магазине. Судя по пыльным полкам, этот магазин народ не очень-то жаловал.

– А откуда вы все это знаете? – спросила Майя, помогая Стефании складывать покупки.

– Все тут все знают, деревня тут – а ваш лагерь в двух шагах! – лениво ответила тетка. – Меня Мартой Борисовной зовут, вы заходите к нам в магазин почаще.

– Э… хорошо, обязательно, – ответил Алексей и расплатился.

– Так что там с убийцей? – снова спросила Марта.

– А мы знаем? – жестко ответила Стеша. – Мымру нашу арестовали, а она или не она убийца – пусть полицейские разбираются!

– Разберутся они, как же! – фыркнул Никита.

– Работа у них такая! Они за это деньги получают! – поддакнула Настя.

– Ну да! – кивнула Марта Борисовна. – Вы все-таки, если что, заходите еще! – В ее глазах плескалась обреченность.

– Странная она какая-то! – шепнула на ухо подруге Майя.

– Мне тоже не понравилась! И че это все расспрашивают про убийство? Других тем, что ли, нет? – так же шепотом ответила Стефания.

Они немного отстали от других студентов, которые с тяжелыми сумками ушли вперед.

Девочки развернули упаковку мороженого и медленно шли по центральной улице Заполья.

– Ты знаешь, а я помню эту улицу, правда, я здесь была сто лет назад! – негромко сказала Виноградова.

– Какая ты старая, однако! – рассмеялась Стеша.

Они с удовольствием ели сладкие пломбирчики, а потом Стефания остановилась посреди пыльной дороги и, подняв серьезные глаза на подругу, спросила:

– А ты мне точно ничего рассказать не хочешь? Может быть, про расследование, которое ты затеяла, или про то, зачем ты к Апраксину ходила? А? – Стефания внимательно уставилась в глаза Майи и дерзко взмахнула рыжими косичками.

С откусанного мороженого на землю капали сладкие капли.

– Понимаешь, Стеша, только это большой секрет, об этом никто не должен знать. – Майя почесала нос, но все-таки решила немного раскрыть подруге правду, та все равно чувствовала, что Майка немного темнит. – Понимаешь, я нашла… точнее, нет, Митя Князев нашел второй кусок летописи.

– Второй кусок? Какой летописи? Ты о чем? – Белинская тряхнула головой и принялась слизывать растаявшее мороженое с пальцев. – Не понимаю.

– Я сама не понимаю, но возле тела Люси лежал не тот фрагмент, который у Мымры пропал! – сердито ответила студентка.

– Как это? Мы же сами его видели! – удивилась подруга.

– В том-то и дело, что сами! Но это не тот кусок, хотя, судя по стилю, языку и характерным особенностям, они относятся к одной летописи.

– И что там написано? Ну, во втором фрагменте? – в зеленых глазах Белинской зажегся огонек любопытства.

– В том-то и дело, что не знаю. Там шифровка какая-то, и многие буквы стерты.

– А… ты его Апраксину для дешифровки отнесла? Так, что ли?

Майя серьезно кивнула.

– А ты его не подозреваешь? Что это он мог Люсю убить?

– Нет, конечно, что за чушь! Ты что, нашего Юрьевича первый день знаешь? Он гусеницу придавить не может, а ты говоришь про Люсю! – покачала головой Майя. – И вообще, ты же уверена в виновности Мымры!

– Да я уже ни в чем не уверена! – покачала головой Белинская. – Мой тебе совет, подруга, не лезь в это грязное дело! Я уверена, там все очень запутано. Ты мне скажи, Апраксин сумел перевести текст второго фрагмента? – Огонек в ее глазах горел ярким пламенем, она уже не обращала внимания на капающее мороженое.

Майя покачала нерешительно головой, но только хотела сказать, что прошло совсем мало времени, да и они сразу в деревню, в магазин ушли, как услышала хриплый голос:

– Девчонки, не поможете больному человеку? – голос доносился из-за угла магазина.

Девчонки даже подпрыгнули от неожиданности и оглянулись на голос.

Они увидели помятого мужичка в грязной, поношенной майке. От него за полверсты несло перегаром, и сразу было ясно, как нужно помочь «больному человеку».

Белинская скорчилась от неприятного запаха – она терпеть не могла пьяниц, тем более такого бомжеватого вида.

– Красавицы, подайте пятьдесят рубликов, вам что, жалко? – голос выпивохи стал еще жалобнее. – Всего пятьдесят рубликов!

– Ага, щаз! Шнурки поглажу, – жестко отбрила его Стефания. – Иди работай!

– Так я всю жизнь работал, всю жизнь, не покладая рук! – мужик вытянул вперед грязные, заскорузлые ладони.

Майя тоже остановилась и внимательно уставилась на пьяницу. Он почему-то ей кого-то напоминал, хотя таких знакомых у нее никогда не было и, очень она на это надеялась, не будет. Однако потрепанный мужичок был ей явно знаком.

Она еще раз взглянула на него.

Тот продолжал ныть:

– Девчонки, спасите. Не на пиво прошу – газировку хочу, ей-богу не вру, только лимонад или молочка куплю, пятьдесят рубликов не хватает.

– Газировку? Ага, так мы и поверили! – ехидно заметила Стефания.

– Газировку? На вот, пожалуйста, – Майя достала из пакета бутылку лимонада, встретив недоуменный взгляд подруги, пожала плечами. Мол, не надо жадничать.

Пьяньчуга ошалел от неслыханной привалившейся ему радости, мгновенно открутил крышку и со вздохом наслаждения присосался к прохладной водичке, даже причмокивая от удовольствия.

– Пошли, что застыла?! Спасительница сирых и убогих, – недовольно проворчала Белинская, дергая Майю за руку.

При этих словах в мозгу у девушки что-то щелкнуло, и она восторженно воскликнула:

– Леха Синица?! Это ты, что ли?!

Мужичонка даже поперхнулся водой от неожиданности, вытер грязной рукой губы и поднял на девушек мутный взгляд.

– Ну я это! Леха я! А ты кто такая?

Майя не могла поверить своим глазам: прошло всего ничего – каких-то тринадцать-четырнадцать лет, а статный спортивный парень превратился в спившуюся аморальную личность с трясущимися руками, мутным взглядом и, судя по всему, алкогольным киселем вместо мозгов.

– Я Майя, я тут много лет назад жила! Мой брат Вовка с вами… дружил! – медленно промямлила она.

– А… мелкая… городская… ты, что ли! Помню, и Вовку твоего помню! – мужик растянул в усмешке губы, показывая гнилые черные зубы.

«А ведь он чуть постарше Вовы, ему и тридцати еще нет!» – с ужасом подумала Майя, выглядел он лет на шестьдесят.

Белинская тоже с неподдельным ужасом взирала на подругу – ничего себе у нее знакомые?!

– А ты че синяя такая? – недоуменно воскликнул Синица. – Под Мальвину, что ли, косишь? – заржал он.

– Ну, типа того, – тряхнула синими дредами Майя и, немного подумав, все же спросила: – Леша, а что с тобой случилось?!

Она все не могла поверить, что этот старый пьяница – приятель детства ее брата Вовки.

– А что? – захихикал Синица, теперь уже неспешно потягивая лимонад. – Эта дура Марта уже в долг не дает ничего в магазине, а тут так пить захотелось!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.