Его студентка

Он появился после звонка. Ребята расселись по местам и следили за преподавателем, который уверенным, но почти бесшумным шагом приближался к кафедре. Лиза тоже взглянула на нового преподавателя и обомлела. Это он! Человек, которого она чуть не сшибла с ног дважды! И почему она села так близко? Слишком близко к нему!

Но он не посмотрел на девушку. Оглядел собравшихся студентов и приступил к лекции. Да вот только Лиза впервые в жизни не написала ни строчки. Словно ручку разучилась держать. Она смутилась, отвернулась и просто слушала его голос. Спокойный, твердый и громкий, чтобы можно было услышать и на последних рядах. Туда девушка и перебралась на второй лекции. Теперь он был достаточно далеко для того чтобы она могла сосредоточиться на теме и спокойно заниматься, пусть и не различая записей на доске. Но Лиза быстро нашла выход, то подсматривая у соседки по парте, то ее же переспрашивая. Так она и познакомилась с Маней. Мария Андреева не была отличницей, да и не стремилась знать всё и сразу. Просто записывала лекцию, коротая время. Как она позже призналась, все равно плохо запоминала на слух, приходилось потом перечитывать. Зато тетради Лизы были исписаны ровными строчками с завитками и черточками над буквами.

Глава 2.

Он заметил ее светлую макушку практически сразу как оказался в аудитории. Пройдя всю лекционную комнату, новый преподаватель, заменивший Льва Анатольевича, занял место за кафедрой. Разложил перед собой материал, который должен был читать студентам. Сжав челюсти на миг, приметив светлые завитки той самой девчонки, которая умудрилась дважды наткнуться на него. Будь эти происшествия совершены разными студентками и с не пугающей похожестью и коротким сроком между первым и вторым случаем, он бы не обратил внимания, списав все на случайность. Однако она сидела здесь, прятала лицо, наклонившись над тетрадкой.

– Добрый день. Я ваш временный преподаватель. Лев Анатольевич находится на больничном. Поэтому пары буду вести я, – заговорил он, складывая перед собой руки и обводя взглядом притихших студентов. – Меня зовут Роман Генрихович Герц. Прошу старост предоставить мне списки присутствующих в конце лекции.

Трое студентов согласно кивнули и быстро зачиркали ручками, осматриваясь по сторонам и отмечая имена в выданных ранее им списках.

Роман вновь осмотрелся по сторонам, подмечая болтающих на задних рядах студенток и чиркающих сообщения в телефонах парнях.

– Приступим к лекции, – произнес Роман не терпящим возражений голосом и открыл первый лист.

На мгновение светлая макушка шевельнулась, поднимая лицо вверх. Роман не заострял внимания на девчонке, которая путается в двух ногах, но ее шевеление привлекло. Мужчина ожидал, что она приступит как и остальные к записи лекционного материала, но студентка осторожно огляделась, взглянула из-под полуопущенных ресниц на кафедру, отделявшую их, и вновь наклонилась вперед. В ее руке дрогнула ручка, которую девушка занесла над открытой тетрадкой. Однако пока Роман зачитывал материал, он не раз возвращался к ней. Случайно или намеренно, но в конце лекции он понял – горе-студентка не записала ни слова из того, что он произнес. На полях ее тетрадки были завитушки и прочие непонятные иероглифы и лепестки цветов. И ни одного слова! Мысленно выругавшись, Роман не стал заострять внимания на девчонке, подумав – он проведет здесь две-три пары, подменяя старшего коллегу, и скорее всего больше не увидится с ними. Особенно со Светлой Макушкой – так Роман прозвал девушку.

И лишь на второй паре, которая прошла через два дня, он узнал ее имя, сделав перекличку. Впрочем, к этому приему пересчитать студентов по головам он никогда не прибегал. Ему хватало списков от старост или простого доверия, ведь его студенты знали – если ты пропускаешь пары и не восполняешь после пропущенные знания, то не видать тебе ни зачетов, ни удачно закрытых сессий. Но в этот раз Роман прислушивался к именам студентов, которые называл Андрей – староста курса, и посматривал то влево, то вправо, замечая поднятые руки или короткие ответы.

На фамилии Мартынова вверх взметнулась рука той самой «Светлой Макушки» и послушалось тихое «я». Не зная для чего ему это, но Роман запомнил фамилию торопыги, которая ничего дальше собственного носа не видела, а после окончания лекции заглянул в списки. Елизавета.

Ее звали Лиза Мартынова.

В этот раз он хмыкнул, надеясь, что их пути больше не пресекутся. Отчего-то именно она – невзрачная студентка-первокурсница привлекла его внимание. Причем в этот раз девушка сидела на задних рядах и что-то усиленно строчила, когда он читал материал. Роман надеялся, что она не шифровала его лекцию египетской письменностью, дополняя завитушками и цветочками, и от этой мысли он невольно улыбнулся. Но его улыбка оказалась лишь дрогнувшими губами, которую никто из присутствующих в аудитории не заметил.

Когда прозвенел звонок, и он отпустил студентов, Лиза резко подскочила, смела со стола тетрадь и ручку в рюкзак и вылетела из аудитории как пробка из бутылки шампанского. Роман второй раз за день усмехнулся, но в этот раз на его лице не отразилось ничего, кроме привычного спокойного выражения.

Он сложил свои вещи и покинул аудиторию одним из последних, намереваясь подняться к себе в рабочий кабинет и подготовиться к новой паре, уже у своей группы второкурсников, как по пути его догнала Арина.

– Привет, Ром, – произнесла она, поравнявшись с мужчиной. – У тебя еще есть пары? Или на сегодня все?

– Есть, еще две, – ответил он, заворачивая за угол. Через метров десять будет лестница.

– О, как жаль, – выдохнула женщина, поправляя плащ. – А у меня всё. Хотела позвать тебя перекусить.

– Прости, но не сегодня. – Роман улыбнулся, хотя его губы отказывались кривиться в подобие учтивой улыбки. С Ариной все было ясно – она вешалась на его шею, порой теряя чувство собственного достоинства. Роман с трудом переваривал таких людей, но Арина его коллега, а значит портить с ней отношения, жестко отшивая, так себе идея.

– Да, не сегодня. – Она согласно кивнула. – Но как будет время, намекни. – Она рассмеялась, и в ее смехе слышалась фальшь.

– Конечно. С огромным удовольствием, – произнес Роман, выдыхая.

Арина не стала подниматься с ним на следующий этаж. Она ловко развернулась на шпильках полусапожек и направилась к выходу, а Роман посмотрел на лестницу, замечая промелькнувшую тень. Там мог быть кто угодно, но он успел опознать рюкзак, который уже видел.

Лиза Мартынова слышала их разговор. Подглядывала? Поджидала? Что она там делала?

Роман нахмурился и торопливо поднялся по лестнице. Когда он оказался на втором этаже, то не увидел студентку. В конце коридора бродили другие ребята, что-то бурно обсуждая. Но Роман искал знакомый ранец и сомневался – а не привиделось ли ему? Или Лиза действительно появилась на его пути не просто так.

Глава 3.

Лиза пугливо озиралась по сторонам, выглядывая из-за двери женского туалета, куда она успела заскочить, как только услышала голос их временного преподавателя. Смущенно почесывая затылок, девушка никак не могла понять, почему ее ноги среагировали раньше головы и унесли прочь, хотя Лиза вовсе не подслушивал на лестнице. Она отстала от остальных из ее группы по вполне обоснованной причине – на ее телефон поступило несколько сообщений от родителей и родственников, которые поздравляли девушку с днем рождения.

Ее праздник…

Лиза нахмурилась и вышла из комнаты, рассматривая маячивших у дверей в аудиторию студентов. Никто даже не знал, что их однокурсница сегодня именинница. Поправив сползающую лямку рюкзака на плече, девушка приблизилась к остальным ребятам, дожидающихся того момента, когда начнется пара и их придирчивый преподаватель, впускающих студентов в кабинет лишь после звонка, откроет им дверь.

– О, Мартынова, с днюхой тебя! – К Лизе со спины приблизилась Маня, которая откуда-то узнала о празднике девушки.

– Спасибо, – проговорила она, получая вслед еще несколько поспешных поздравлений от других.

Лиза остановилась чуть в стороне от толпы, снимая с плеча рюкзак, который держала за ручку.

– Отмечать будешь? – Подмигнула Маня, устраиваясь рядом. Ловко запрыгнула на подоконник, рассматривая макушки столпившихся студентов.

– Нет. – Лиза покачала головой, облокотившись спиной к стене. Рядом была дверь, на которую Лиза не обратила внимания.

– Жаль, а то думаю, желающие попировать нашлись бы, – хохотнула однокурсница.

Лиза понимающе кивнула и рассмеялась. Нет, она планировала отметить свой день рождения, но, скорее всего, сделает это вечером в кругу семьи или в гордом одиночестве с кусочком торта и парой учебников, готовясь к занятиям. Впрочем, все ее дни рождения, начиная со средней школы, проходили так. Лишь те дни, которые выпадали на выходные, были похожи на праздник – она с родителями ходила в кафе или собиралась со школьными подругами у нее в комнате и под сладости и газировку обсуждали девичьи проблемы и последние сплетни. Но с того момента, как ее одноклассниц-подруг новая жизнь разбросала не только по городским учебным заведениям, но некоторых по стране, Лиза растеряла тех, с кем могла бы провести этот день.

– Слушай, а давай после пар в кафешку? – неожиданно предложила Мария, спрыгивая с подоконника. – Тут, через дорогу есть хорошее место. Там тихо, вкусные десерты и мало студентов.

Лиза озадаченно покосилась на Маню, отмечая ее воодушевленное затеей лицо.

– А почему бы и нет, – выдохнула в ответ девушка, замечая, как лицо однокурсницы озарилось улыбкой.

– Тогда договорились. После пар идем туда, – подмигнула она, накидывая на плечо лямку сумки.

Студенты зашевелились и стали собираться, замечая, как соседняя дверь открылась и из нее показалась седая голова преподавателя. В скрюченных руках звякнули ключи. Расступаясь, студенты оттеснили Лизу, продолжавшую стоять у стены, и девушка невольно шагнула назад, спасая свои ботинки, как неожиданно вздрогнула, сдержав порыв вскрикнуть от удивления. Чьи-то руки легли на ее худые бока, а спина уперлась во что-то теплое и твердое. И это явно была не стена.

– Аккуратнее, – послышалось над самым ухом.

Мурашки стройным рядом пробежались по коже, вызывая в теле девушки ответную реакцию. Утратив дар говорить, Лиза медленно кивнула, продолжая чувствовать его руки на себе. Она узнала голос. Голос Романа Генриховича. Да она узнала бы эти низкие нотки, принадлежавшие только ему, из сотни, а то и тысячи голосов. Но то, как он говорил сейчас, пугало и волновало одновременно.