Только ты в моей голове

– Тогда в чем дело? – шиплю сквозь зубы, наблюдая за тем, как мужчина наклоняется вперед и, подняв руки, переплетает пальцы в замок и складывает на них подбородок. Расстояние между нами катастрофически сокращается. Но я терпеливо выжидаю, косо посматривая на степлер. Туда же падает хитрый взгляд Демьяна.

– Да, ладно, Лана-Банана, остынь, – усмехается мужчина, одаривая меня самой благодушной и миролюбивой улыбкой, на которую только способен.

– Остыну, когда твое тело остынет в сточной канаве, – произношу уверенно, игнорируя чертово прозвище, которое прицепил ко мне мужчина как ярлык, и теперь за глаза меня только так и называют.

– Ох, Лана, не скаль милые зубки, – усмехается, прищурив глаза. – Ты мне нравишься.

От признания, которое оказывается слишком неожиданным, я теряю способность здраво мыслить. Лицо искажает гримаса отвращения, а улыбка Демьяна расползается до невозможных размеров.

– Лана-Банана, неужели подумала, что я в том самом смысле? – смеется мужчина, на мгновение закрывая глаза.

Я же резко отворачиваюсь, выдыхая спёртый в груди воздух.

– Говори, зачем пришел или проваливай, – отвечаю, чувствуя, что вновь проиграла. С ним иначе не бывает. Уже полгода изводит и никак добить не может, а я барахтаюсь, сопротивляюсь, хотя вся компания гудит как улей – Савицкий скоро дожмет стерву.

– Не шипи, – говорит он, наклоняя голову чуть вбок. Темные глаза сканируют меня, скользят по коже, оставляя обжигающие следы там, где задерживаются надолго. И я могу начертить эту карту по памяти, потому что так происходит всегда. Он изучает меня, каждый раз, каждый чертов раз, от макушки и до пяток. Но сейчас его взгляд останавливается на моей шее. Уверена, видит, как бьется жилка и работает горло, продавливая тугой ком из тошнотворной липкой слюны и застрявших ругательств.

– Ну же. – Выдыхаю и смотрю в ответ. Добился своего. Получил мой взгляд, полный решимости. Осталось прикупить шпаги и можно фехтовать на радость офисному планктону.

– Давай поужинаем, – вдруг предлагает, выбивая из легких воздух в очередной раз.

Я открываю рот и пытаюсь дышать, но ощущение выброшенной рыбы на раскаленный берег не покидает даже тогда, когда Демьян наклоняется вперед, тянет ко мне свои руки и касается подбородка, вынуждая сомкнуть губы.

– Да-да, Ланочка, прикрой, – шепчет, насмехаясь. – Иначе кое-что попадет в твой милый ротик.

Я отталкиваю его руку и подскакиваю.

– Пошел вон! – рычу, указывая на дверь. – Если ждешь, что я напишу заявление на увольнение после сегодняшнего, то хрен тебе! – показываю ему фигу. – Я не уйду!

Он усмехается и медленно выпрямляется, пряча ладони в карманах брюк. Его рубашка на мгновение натягивается, и плотные мышцы на руках бугрятся. Но когда Демьян расслаблен, можно усомниться в крепости его худощавого тела. Однако я наверняка знаю – эта походка ленивого кота или непринужденная поза даже на собраниях – маскировка. Он как хищник – голодный и кровожадный – ждет свою жертву. И сейчас я отлично играю по его правилам. Но я сама загоняю себя в ловушку каждый раз, не выдерживая его натиска и позволяя сомневаться в себе. Он нашел брешь в броне, и давит на нее, ковыряет своими аккуратными пальцами, вытаскивает мои страхи и обнажает кошмары.

– Хорошо, Ланочка. Я уйду. Но предложение все еще в силе.

– Лучше я сдохну, чем сяду с тобой за один стол, – бросаю вслед его спине.

На миг Демьян замирает около двери. Его рука выскальзывает из кармана и поднимается вверх. Дотрагивается до ручки, но там и останавливается.

– Зря ты так, Лана-Банана. Я же дружбу предлагал.

Савицкий, не прощаясь, выходит. Дверь за его спиной закрывается, а через мгновение следом летит степлер и ударяется о стену, оставляя небольшую вмятину.

– Черт! – рычу и падаю на стул, пряча лицо в ладонях.

Я вновь не сдержалась. Но почему так происходит каждый раз, стоит Савицкому заявиться на порог моего кабинета? Он выводит меня, бесит, раздражает. Он обнажает меня, заставляет испытывать самые отвратительные чувства к своей непробиваемой персоне.

Я качаю головой, пытаясь прогнать его прочь. Безуспешные попытки прерывает короткое сообщение. Рука тянется к телефону.

Опять сообщение от него.

Гневно посылая Савицкого, я открываю входящее письмо и замираю с телефоном в руке. На губах невольно подрагивает улыбка.

Почему? Почему, черт возьми, Демьян не может хотя бы чуть-чуть быть похожим на него?

– Ужасно, – выдыхаю, понимая, что сравнивать черное и белое бесполезно.

Две противоположности, от которых я стараюсь держаться как можно дальше. И если с Савицким понятно почему так обстоят дела, то с ним все иначе. Я просто боюсь, что он разочаруются во мне. Увидит, какой вспыльчивой могу быть, а после обращаюсь в бесчувственный камень. Чертова глыба льда вместо сердца!

Дрогнувшими пальцами строчу в ответ привычное «Прости, я на работе. Нет времени на разговоры, давай позже» и сворачиваю приложение. Нужно работать и стараться не думать о том, что меня слышали сотрудники. Но вскоре я разочаровано смотрю на Дарью, просунувшую голову в дверь.

– Может кофе? – предлагает она, посматривая то на меня, то на брякнувший под дверью степлер.

– Да, пожалуйста, – улыбаюсь в ответ, и Дарья понимающе кивает.

Пожалуй, выпишу девушке премию в этом месяце. Она заслужила. Терпит мои вспышки гнева, превращаясь в некий буфер между мной и остальными. Да и с Савицким периодически помогает, не подпуская его ко мне. Невольно сравниваю ее с маленькой собачкой, которая пытается облаять матерого волчару. А кто я в этой игре?

Облезлая кошка с шальными глазами и поломанным хвостом.

Такое сравнение нисколько не утешает меня.

Глава 3.

– Ну и что у вас опять случилось? – Лидия Николаевна опускается на тот самый стул, который я начинаю тихо ненавидеть, и протягивает мне ламинированную папку. – Вот, как ты и просила. Весь отчет за год готов.

Я улыбаюсь, принимая ее руку помощи, радуясь тому, что отдел бухгалтерии пошел мне на встречу и подготовил запрашиваемый отчет раньше, чем планировалось. У меня есть запас по времени, чтобы подготовиться к защите, если Савицкий продолжит нападать и топить мой корабль своим ледоколом эгоцентризма и нарциссизма, ну и бескрайним морем самовлюбленности.

– Все как обычно. – Пожимаю плечами, просматривая первую таблицу.

Лидия Николаевна, старший бухгалтер и та, с кем я работаю в компании все восемь лет. Мы пришли практически в один и тот же момент, и женщина оказала мне хорошую поддержку, став наставницей и коллегой, в которой никогда не сомневаешься. Увы, она осталась одной из немногих, остальная часть, кому я могла доверять, давным-давно разбежалась.

– Послушай, Свет, поговори со мной. Вдруг я смогу тебе помочь. Я же вижу, что он пытается тебя достать, но действует так, что и не подкопаешься.

– В том то и дело, что не подкопаешься. И в чем-то он прав, – признаюсь и чувствую, как сама подношу к лицу ружье.

Лидия отмахивается, наклоняясь назад. Смотрит на потолок и выдыхает.

– Между вами каждый раз искрит, – смеется она, а вот я роняю папку и смотрю на женщину, непонимающе моргая.

– Ты о чем?

– О том самом. – С ее лица не сходит улыбка.

– Пожалуйста, оставайся хотя бы ты на моей стороне. Думаешь, я не слышала про все эти споры за моей спиной и ставки? Уверена, не сегодня так завтра начнут принимать деньги.

С лица Лидии сходит улыбка.

– Не переживай так. Наш босс не дурак и так просто тебя не отпустит. Даже если Савицкий попытается порвать задницу, чтобы добиться своего. И еще, – она неожиданно поднимает руку вверх и тыкает в меня пальцем. – Я устроила тебе свидание.

Я безмолвно открываю рот и глотаю воздух. Черт! Я совсем и забыла о ее планах на мою скромную убогую персону.