Нам нельзя

– Ты чего раскисла, глупышка? – произносит она, опускаясь передо мной на корточки.

Я хаотично растираю слезы по лицу, намереваясь встать и уйти прочь. Если она хочет быть здесь, чтобы досаждать дальше, то я лучше уйду сама.

– Эй, притормози, – тетя хватает меня за руку, когда я резко поднимаюсь. Встает рядом, но руку не отпускает. Я дергаю кисть, но тетя еще крепче сжимает ладонь, и мой маленький бунт вмиг затихает. – Ты чего ревешь?

Упрямо молчу, потому что четко осознаю – она все понимает, но хочет, чтобы я сама признала свое очередное поражение. Поджимаю губу, чтобы не ответить колкостью. Тетя качает головой и наконец-то выпускает мою ладонь, однако уходить никуда не собирается. Лишь кивает на кровать, предлагая мне присесть. Сама же садится, вытягивая вперед ноги.

– Угомонись уже, Элла. Ты же знала, что так и будет.

– И ты знала тоже, – шепчу, но с места не двигаюсь. На мне все еще болтается платье, которое я так и не сняла.

Тетя качает головой и прикрывает глаза так, словно у нее болит голова. Если бы она знала, какой дикой болью пульсирует мой собственный мозг, то не морщилась бы так. Потому что я хочу кричать от боли, пронзающей каждую клеточку моего тела.

Осторожно касаюсь запястья, разминая его. Тетя слишком сильно сжимала мою руку.

– Я не хотела идти.

– А у нас есть варианты?

Пожимаю плечами.

– Можно было что-нибудь придумать.

Тетя усмехается.

– Притвориться заболевшими? Ты это умеешь.

– Не нужно мне напоминать каждый раз, – огрызаюсь я и затыкаюсь, потому что ловлю на себе тяжелый взгляд родственницы. Она ненавидит, когда я позволяю себе повышать на нее голос.

Тетя медленно поднимается, одергивая рубашку.

– Слушай, мне плевать, что ты там хочешь или нет. Если нужно, то ты это делаешь, – она переводит взгляд на рассыпанные под ногами шпильки. – Хочешь быть сопливой девчонкой, которая рыдает по поводу и без, то продолжай, мне все равно. Но если хочешь быть сильной, то засунь уже свои обиды куда подальше и перестань реветь. Я тебя не так воспитывала.

Каждое слово бьет сильнее, чем пощечина. Стою по стойке смирно и выслушиваю ее, боясь пошевелиться.

Сильной… Она хочет, чтобы я была сильной, но в то же время не упускает момента причинить мне боль. Неужели думает, что все издевки, подколы, смешки делают меня сильной? Тетя ошибается, но я упрямо продолжаю молчать, потому что понимаю, что наш очередной спор ни к чему хорошему не приведет. Осталось лишь немного потерпеть. Скоро выпускной, а там поступление в институт. Я уже выбрала парочку мест в другом городе. Мне нужно уехать отсюда как можно дальше. Но тетя об этом пока не знает.

– Вытри сопли и приберись тут, – произносит она и выходит из комнаты, с громким хлопком закрывая дверь.

Она в бешенстве. Злюсь и я.

Ничего не меняется. Мы отравляем жизнь друг другу вот уже двенадцать лет. С тех самых пор, как моя бабушка умерла, и вся забота обо мне упала на плечи тети. Маме на меня было плевать. Она только оплачивала счета.

Я всего лишь один из пунктов в ее жизни, не более.

Опускаюсь на колени и начинаю собирать шпильки, как дверь неожиданно вновь открывается. Чего ждать от появления тети не знаю, но с опаской смотрю на нее.

– И еще, – говорит она, явно удовлетворенная тем, что я сразу же принялась наводить порядок, как она и велела, – завтра нас пригласили на ужин. Твоя мама и новый папа. – Ухмыляется она и выходит из комнаты вновь, оставляя меня пригвожденной к полу надменным взглядом и ужасными новостями.

Нет. Я не готова.

Не смогу.

Тетя права. Я могу рыдать, когда мне хочется, но ничем полезным это не заканчивается. Пора брать себя в руки. Впрочем, пореветь я все равно успеваю. После забираюсь в наполненную до краев ванну и дую на облако пены, стараясь отогнать дурные мысли. Что ни произошло бы завтра, я буду к этому готова. Да и что может плохого случиться? Мы просто поужинаем, тем более там будет тетя, которая, несмотря на наши разногласия, всегда встает на мою сторону. Ну, то есть почти всегда. Главное – мне не высовываться и тщательно следить за тем, что я говорю. После ужина мы вернемся домой, и я буду готовиться к выпускному. Как только получу все документы, сразу поставлю тетю перед фактом – я здесь не останусь. Мне пора двигаться дальше, а мое общество явно действует на родственницу угнетающе.

Киваю, соглашаясь с собственными мыслями и, откинувшись назад, смотрю в желтый потолок. Вода горячая, приятно щиплет кожу. Крошечную комнату наполняет сладкий аромат сирени. Я расслабляюсь, а когда в голове утихают беспорядочные мысли, могу думать и анализировать, отбросив эмоции. Этим и занимаюсь, достав с полки телефон.

Нужно быть готовой к ужину. Не отсвечивать на свадьбе почти вышло, исключением стал танец, который едва не лишил меня рассудка. А вот на ужине гостей явно будет меньше, о чем мне стоит помнить и о чем стоит побеспокоиться заранее. Как бы я ни пыталась изучить нового мужа мамы, но в моих познаниях все еще есть пробелы. Например, все, что касается его личной жизни. Пусть Самойлов аккуратен, но есть же всякие сомнительные источники информации, вот туда-то я и сую свой любознательный нос. Кстати, там же я находила информацию о маме. Кое-какие грязные секреты, пусть и не подтвержденные, есть и у нее.

Первая же новость касается свадьбы.

Так и думала, что о подобном событии будут трубить все кому не лень. Даже немного завидно, ведь и я там была, но ни на одном снимке, которые мне встречаются, моего унылого лица не видать. Впрочем, все внимание на фотографиях сосредоточено на новобрачных и на именитых гостях. Попадается несколько исключительно красивых снимков, от которых сложно оторвать взгляд. Если бы я не знала эту женщину, то решила бы, что она модель. В который раз поражаюсь красоте своей матери и жалею, что мне досталось так мало от нее. Скорее, больше от биологического отца, но его я не знаю, поэтому сложно делать выводы. Он никогда не принимал участия в моем воспитании. Да и сомневаюсь, что вообще знает о моем существовании. Темная история, покрытая таким мраком, что без посторонней помощи не разобраться. Но все мои попытки докопаться до истины всегда прерываются категорическим отказом тети.

Криво улыбаюсь, увеличивая снимок Станислава Валерьевича, подмечая, что его глаза даже на фотографиях производят гипнотический эффект. Всматриваюсь в его лицо, неожиданно ловя себя на мысли, что я слишком усердно изучаю мужчину. Будто бы любуюсь.

Трясу головой, отгоняя мысли. Я не любуюсь. Просто он красавчик. С этим не поспоришь.

Быстро пролистываю галерею, не вчитываясь в подписи, которые подготовили журналисты, освещая мероприятие. Имена, имена, имена. Плевать.

Плевать до тех пор, пока не вижу постороннее лицо. Его не должно быть здесь. Потому что я не знаю, кто этот парень, но стоит мне увеличить фото, как все становится на свои места. Лукавый взгляд зеленых гипнотических глаз, хитрая улыбка. Он – копия своего отца.

Арсений Самойлов. Девятнадцать лет.

– Ничего себе, – шепчу под нос, не веря собственным глазам.

У Станислава Валерьевича есть сын, и, судя по тому, что я нахожу после, Арсений – единственный ребенок. С его матерью Самойлов не состоял в браке, но прожили они вместе довольно долго. Теперь сын то живет с отцом, то в собственной квартире, или навещает мать, которая три года назад перебралась заграницу. Куда-то в Италию, и я нахожу несколько снимков Арсения с лазурного берега. Наверное, там и живет его мать. Найти его профили в соцсетях несложно, если знать, кого именно искать. Он даже не скрывается – все на виду. Путешествия, новые машины, кутеж в каком-то баре. Парень живет на полную катушку, и я немного завидую. Завидую тому, что кто-то умеет расслабляться, а все мои попытки отпустить ситуацию заканчиваются нарастающим давлением извне. Не одно, так другое загоняет в тоску.

Смотрю на свежий снимок парня, который тот загрузил буквально час назад из какого-то клуба, и морщусь. Его не было на свадьбе. Не одного упоминания, что сегодня его отец женился на известной киноактрисе. Будто того и не существует. Хотя в этом мы похожи. Вот только меня не существует в жизни матери, а Арсений сам выкидывает из своей жизни отца.

Пожалуй, мне стоит помнить о существовании Арсения. Кто знает, вдруг мы пересечемся когда-нибудь. Но пока все, что я хочу, так выбраться из остывающей воды и лечь спать.

Сегодня был тяжелый день. Завтра будет только хуже.

Глава 4

– Не сутулься, – шипит в ухо тетя и проводит ладонью между лопаток, будто пытается выпрямить и так прямую спину. Но я все равно свожу лопатки, задираю подбородок, показывая всем своим видом, что слушаюсь тетю. Та удовлетворенно кивает и шагает вперед, я же следую за ней, стараясь не прожигать взглядом в затылке родственницы дыру.

С прошлого дня у нас как-то все разладилось. Она в очередной раз ткнула меня в собственные слабости. Я в очередной раз подавилась ее словами, а ответить так и не смогла. Сегодня не тот день, чтобы продолжать наши споры. Поэтому одергиваю серый сарафан и стараюсь не отставать от быстрого шага тети. Такой наряд, который вполне устроит тетю, я выбрала не случайно. Пусть меня видят настоящей, а то платье, что прислала мама для свадьбы, я благополучно отправила в мусорное ведро. Не важно, сколько оно стоило или что было дизайнерским. Я просто не хочу иметь ничего общего с женщиной, которая даже не замечала моего присутствия.

На мгновение тетя останавливается перед высокими дверьми роскошного ресторана. Я тоже задираю голову, чтобы рассмотреть фасад здания, подмечая каждую деталь. Место отличное, тихое и красивое. У Самойлова явно есть вкус. Думать, что этот ресторан выбирала мама, не хочу, потому что придется хвалить ее заслуги. Я пока еще слишком сильно злюсь на нее.

Впрочем, я всегда злюсь на нее.

– Идем, – говорит тетя и первой входит в здание. Я торопливо следую за ней, нервно поправляя платье. Оно скромное и недорогое. Самое то, чтобы показать настоящую разницу между мной и матерью. Пусть Самойлов увидит, что его жена не очень-то часто вспоминает о дочери.

С прошлой ночи все больше ловлю себя на мысли, что не желаю, чтобы она была счастлива. Даже если их чувства взаимны и Станислав Валерьевич без ума от этой женщины.

Мы входим в ресторан. Нас встречают учтивыми улыбками и провожают к столику. Странно. Мне казалось, гостей будет намного больше, с учетом того, что вчера на свадьбе было не меньше сотни человек. Сейчас же я вижу лишь маму и ее нового мужа. Всё.