Моногамия. Книга 3. Половина души

Все как по команде обращают взгляды на меня, а я не своим голосом изрекаю первую, не считая поздравительной, фразу за весь вечер:

– Да, конечно, у нас значительно удобнее будет.

И мы бросаемся переносить тарелки по мраморной дорожке, подсвеченной световыми шарами, будто по взлётной полосе, в наш дом. Я искренне не понимаю, зачем Артём пригласил их, поскольку чувствую себя настолько некомфортно, что уже всей душой стремлюсь покинуть это мероприятие как можно раньше и уединиться дома со своими муками безответной любви. Но, как оказалось, это спонтанно сделанное моим действующим мужем предложение, принесёт моей душе нечто волнительное, то, что наполнит меня жизнью на некоторое время.

Мы располагаемся в гостиной, накрываем на стол, беседы возобновляются, Алекс и Артём колдуют над музыкальным фоном. За окном начинается настоящий ливень, он барабанит по стёклам, почти заглушая негромкую музыку в нашем убежище. Гости тут же бросаются шутить по поводу дождя, а Алекс резко поворачивается в мою сторону с вопросом:

– Лера, вы закрыли вентиляционный люк на чердаке?

О, чёрт! Сколько раз я забывала это сделать, и Алекс злился на меня за рассеянность. Минимум четыре раза ливни устраивали нам потоп через это смотровое окно в мансарде.

– Кажется, закрыли, но пойду, проверю, – я точно знаю, что опять его не закрыла.

– Ты сможешь сама? Ты же говорила, там механизмы слишком тугие? – он мне не верит, и меня заливает краской от стыда.

Опять я сглупила, рассеянная дурочка, надо же так опозориться.

– Да, смогу, конечно, – спешу его заверить.

Mikki Ekko – Comatose

Лечу наверх со всех ног, едва сдерживая реки из своих глаз, злая на себя за эту оплошность и за то, что Алекс снова так ловко поймал меня на ней. Я ненавижу себя, когда ошибаюсь, пытаюсь изо всех сил бороться с рассеянностью и забывчивостью, но в последнее время что-то совсем плохо у меня получается. И вот я на четвёртом уровне, лезу по деревянной лестнице в мансарду и точно! Конечно, окно не закрыто, и под ним уже образовалась целая лужа. Я протягиваю руку вверх, хватаюсь за рукоятку и изо всех сил дёргаю её, чтобы захлопнуть ставню, но расстроенное состояние моего духа сделало меня совершенно бессильной: я дёргаю и дёргаю, но упрямая створка никак не поддаётся.

Эта неудача вот-вот добьёт мои нервы, и я расплачусь. Дождь хлещет по лицу, я мокрая и уже на грани, вдруг чувствую тепло и чьё-то присутствие. Уверенная мужская ладонь ложится поверх моей и совершает одно лишь движение, ставня громко захлопывается, в мансарде мгновенно темнеет, ведь стёкла покрыты слоем чего-то, защищающего наш дом от потерь тепла. Поток воды остановлен, он убирает свою руку, я тоже опускаю свою и разворачиваюсь. Тут слишком темно, чтобы видеть, кто это, но я знаю, конечно, знаю, чувствую его тепло, запах, энергию, которая питала меня когда-то. Он стоит напротив меня и не двигается, так близко, так восхитительно близко! Каждая моя клетка реагирует на его присутствие, всё внутри меня сжимается в сладкой истоме: о, Господи, как же хорошо, когда он рядом! Как восхитительно осознавать его так близко! Но почему он не уходит, ведь дело сделано, почему же? И я не могу поверить сама себе, мне кажется, или и впрямь я ощущаю его дыхание на своих губах? Чёрт, не видно же ничего! Он касается меня своими губами или нет? Или мне только кажется? Или мне так безумно этого хочется, что фантазии стали настолько реальными, неотличимыми от происходящего на самом деле?

Внезапно загорается свет внизу. Я мельком успеваю увидеть его висок так близко от себя, что сразу же осознаю прядь его волос, щекочущую мою щёку – мгновение он смотрит в направлении люка.

– Ну что там у вас? Что так долго, Алекс? – кричит Габриель.

– Всё нормально, Габи, не тревожься, – отвечает он, но уже далеко от меня.

Я не понимаю, что это было? Мне всё это приснилось? Причудилось? Спускаюсь медленно, потому что у меня отнимаются ноги, да всё моё тело, как желе. Замечая это, Алекс подаёт мне руку и помогает спуститься.

Господи, думаю, он всё ещё здесь!

Но они с Габриель сразу уходят, и Алекс ни разу не оборачивается.

Оставшись, наконец, одна, я сползаю по стене на пол и сижу в полной прострации, но с чувством, будто мне в рот налили живительного бальзама, и он уже начал действовать: боль, та что жрала меня изнутри, вдруг утихла, мне стало легко и непреодолимо захотелось спать.

Разбудил меня Артём – отнёс в спальню, поцеловал в лоб и сказал, что я никогда не выглядела так плохо, как сейчас. Я подумала: «Неужели так заметно? Я совершенно не умею скрывать свои чувства. Это плохо, очень плохо».

В тот же вечер, вернее, это уже была ночь, Алекс уехал на два месяца в Китай начинать новый очень большой и серьёзный проект возведения жилых эко-комплексов – так сказала мне Габриель спустя две недели, когда я набралась храбрости спросить у неё, куда он подевался.

– Как же ты будешь справляться сама? – допытываюсь.

– Алекс велел во всём полагаться на тебя, он обещал, что ты во всём поможешь! Знаешь, я тебе завидую, он так тебя уважает! – она мило улыбается, но я почему-то ей не доверяю.

– Но он же будет навещать вас с малышкой, я надеюсь?

– Сказал, что в эти два месяца не сможет приехать ни разу, так как должен быть постоянно на месте – ему нужно всё там наладить. На самом деле, я просила его взять нас с собой, но ты же знаешь какая сейчас экология в Пекине.

– Да, я видела по телевизору: люди в масках передвигаются по городу. Это не лучшее место для ребёнка. Ну хорошо, если что-нибудь понадобится – звони, приходи.

Я улыбаюсь ей в ответ такой же фальшивой улыбкой, как и она мне. Интересно, догадывается она или нет? Судя по тому, как скоро она прибежала за Алексом, дав нам лишь несколько мгновений побыть наедине, не то, что догадывается, но, наверное, даже и знает. Я открыла Габриель для себя в новых гранях: она в меру умная, хитрая и находчивая. Ничто не способно столкнуть её с пути, когда она идёт к своей цели. В глубине души я даже восхищаюсь ею, ведь сама-то сдала свои позиции не то что быстро, а с космической скоростью.

LotteKestner– IWantYou

Через месяц Габриель приносит пирог и новость, что она ждёт второго ребёнка. Уже три месяца как. Можно ли передать то, что я при этом испытала? Нет, нельзя. Бальзам, случайно или специально пролитый на мою рану, прекращает своё действие, и она начинает печь с новой силой, ещё больнее, ещё острее, потому что пользование лекарством не прошло даром – оно дало надежду, и теперь эта бестолковая надежда мучает ещё больше, ведь пришло понимание её обманчивости. Он спит с ней и оставляет в ней своё семя, это интимно, это любовь, он хочет быть с ней. Что я для него в таком случае? Ничто? Воспоминание? Что это было там, на чердаке? Он хотел поцеловать меня или нет? Или мне показалось? Тогда почему его лицо было так близко? Какого чёрта? Что он делает со мной? Дразнит? Издевается? Мстит?

Опустошение и боль, нестерпимая, терзающая боль. Боже, как я хочу его, как же я хочу его целиком, хочу заниматься с ним любовью, хочу спать с ним в одной постели, пить кофе из одной чашки по утрам, хочу принимать душ с ним вместе, печь ему торты, лечить его, когда он болен, хочу ощущать его в себе, хочу чувствовать его тепло, хочу видеть его рядом и прижиматься к нему, хочу вдыхать его запах, хочу любить его…

И тут в моём мозгу появляется страшное: «Я не могу жить дальше, у меня больше нет сил, я не хочу… жить». О, ужас! Сразу после этой мысли я теряю к себе уважение. Никогда! Никогда в жизни я не могла представить себе, что окажусь настолько слабой, немощной.

И я гоню её прочь, эту страшную мысль, делаю над собой усилие, поднимаюсь и двигаюсь: шаг, потом ещё один, затем ещё, ещё, и ещё. Я иду жить дальше так, как смогу, просто жить, просто дышать, просто смотреть на море, слушать дождь, ощущать ветер. Я стараюсь вспомнить, срочно вспомнить всё, что радовало меня в жизни помимо… этого человека. Завожу машину и отправляюсь в русский магазин, покупаю чёрный шоколад, кока-колу, пирожные эклеры – то, чего не ела ни разу с тех пор, как вышла замуж за Алекса.

Потом еду в кино смотреть комедию, затем в клуб слушать рок музыку. Это группа Zucchero, импозантные старички – итальянцы исполняют завораживающе красивую песню Il Suono Della Domenica. Не знаю, о чём она, но её звуки растекаются по моим венам живительным миром. И мне становится легче: «Как прекрасна всё-таки жизнь, как много красивого и хорошего мы не замечаем, игнорируем, концентрируясь не на том, на чём нужно» – говорю я себе. С радостью и облегчением я покидаю клуб и направляюсь домой. Моя боль притупилась, теперь с ней можно жить, и я буду. Буду всегда и несмотря ни на что. Не в моём характере лишать себя жизни, не в моём.

Алекс не приехал через два месяца, он смог только через четыре. Навестил жену и дочь, они гуляли по побережью, обнимаясь, а я могла их видеть лишь издалека со своей верхней террасы. Я сидела спиной к стене и громко рыдала, в голос. Даже орала, если честно – дома никого кроме меня не было, а святое семейство не могло слышать – слишком далеко они ушли. Алекс не навестил Лурдес, и это была отрезвляющая пилюля.

Fleurie – Sirens (Audio)

После этого случая я окончательно взялась за свой размякший мозг: моя цель выбить из себя всю эту хандру и сосредоточиться на своих детях и своей жизни. Мне захотелось коренных перемен, и я уволилась из Университета, устроилась в банк в Отдел кредитных историй. Им требовался специалист с хорошим знанием математики, чтобы помочь отделу ИТ выстроить верные алгоритмы работы с кредитным прошлым клиентов текущих и будущих, то есть максимально автоматизировать процесс принятия решений по выдаче кредита. Я снова начала работать над своей диссертацией, и дело пошло в гору, это уже было достижение! Два раза в неделю, помимо йоги, я танцевала в группе современного танца, а для этого также пришлось подкачаться в тренажёрке, поскольку современные танцы требуют не слабой физической подготовки. Наконец, мне удалось вынырнуть из своей депрессии, надолго ли?

Приближается мой тридцать пятый день рождения, и я решаю перевернуть страницу в этот день. А что делают женщины, когда хотят в корне поменять свою жизнь, ну или своё отношение к ней? Верно, худеют с понедельника. Но я и так худая и сильно, даже слишком сильно уже, мне бы поправиться. Тогда что? Ну конечно, стрижка! С двадцати семи лет я блондинка и ношу волосы гораздо ниже плеч. Причёска Шакиры – лучший вариант для меня, проверено горьким опытом. Но в шестнадцать у меня была озорная стрижка, в то время это было модно – очень коротко выстриженный затылок, а спереди косая чёлка до подбородка, которую всё время нужно было откидывать на бок. И вот на пороге тридцати пяти лет я стригусь точно так же и возвращаю свой натуральный цвет – пепельно-русый. Для меня это символично: я хочу начать всё заново, так, будто мне снова шестнадцать, и все неправильные выборы, ошибки, сделанные мной в жизни, можно исправить, переписать всё заново с черновика набело.

Смотрю на себя в зеркало и вижу дерзкую, стильную, красивую молодую женщину. Я довольна собой: ну наконец-то смогла взять себя в руки! Какая же я молодец, вот так бы всегда!

На заслуженную вечеринку – большую с шарами и тортом – я позвала много друзей. Всякое начинание нужно отпраздновать по русской традиции, а новую жизнь и подавно! Я наполняю свои дни радостью, как только могу, стараюсь получать от них удовольствие, а день рождения – повод побыть в центре внимания какое-то время и забыть, отвлечься от мыслей. Мне сейчас это особенно нужно, как инсулин диабетику.

Набравшись храбрости, я уточнила у Габриель, приедет ли Алекс, и получила ответ, что конечно же нет, ведь он так занят. И я расслабилась. Подумала, что так даже лучше: не буду страдать по нему весь вечер.

В день своего тридцати пятилетия я надеваю чёрное платье с глубоким, даже вызывающим декольте. Узкая юбка до колен так стягивает мои ноги так, что я кажусь себе моделью. Как же хорошо я выгляжу! Как же я довольна собой! Как же буду кокетничать с мужчинами сегодня и кружить им головы! Почему же я раньше не додумалась до этого, такого простого, а главное, действенного метода?

Гости приезжают один за другим; это мои университетские друзья математики и один физик-ядерщик, несколько новых сотрудников банка, в котором я сейчас работаю, и с которыми мне нужно наладить более близкие отношения; и это друзья Алекса – они до сих пор без приглашения всегда закатываются в мой день рождения, потому что Алекс когда-то устраивал грандиозные вечеринки с ди-джеями, и я всегда пела. Да они любили моё пение, особенно Марк. Но больше, к сожалению, я не пою.

Все поздравляют меня и вручают подарки, как же я люблю подарки! А Марк аккуратно целует в щёку, и мы хохочем вместе. Как же мне приятно его внимание, как чудесно находиться в таком настроении, как у меня сейчас! Жизнь бывает так прекрасна местами!

Вечеринка в разгаре, терраса гремит музыкой и полнится гулом бесед нашей не такой большой, но такой приятной компании. Я разрезаю торты, вокруг меня горит множество свечей – они повсюду, у бассейна, в бассейне, на столе с угощениями, на перилах террасы – сама придумала этот декор, и гости в восторге от моих идей и от меня самой, я уже сбилась с подсчёта комплиментов. Знаю сама, что обновление принесло мне пользу не только во внешнем мире, но и во внутреннем, главное, во внутреннем.

Loreen – I`m in it

Внезапно слышу оживление нашей компании и возгласы нескрываемой радости. Поворачиваю голову в ту же сторону, куда смотрят все и вижу: по мраморной дорожке с шаровой подсветкой, той, которая соединяет дом Алекса с моим, идёт мужчина в чёрной рубашке и брюках с огромным букетом белых роз. Его волосы отрасли и откинуты назад, они ещё не успели полностью высохнуть после душа, ворот рубашки расстёгнут глубже, чем обычно, чёрные узкие брюки обтягивают его бёдра, которые только он умеет раскачивать при ходьбе так уверенно и грациозно. В его движениях его сила, успешность во всём, к чему прикасается – нет в мире ничего такого, что не подчинилось, не покорилось бы ему.

Это Алекс! И он приехал! Он всё-таки приехал поздравить меня в мой день рождения! Господи, как же я ждала его на самом деле!

Он проходит мимо друзей и знакомых, со всеми здоровается, всем улыбается, Марк с силой хлопает его по плечу, но Алекс не останавливается, продолжает быстро двигаться в мою сторону.

Я не могу поверить, что это он, предательская радость начинает наполнять меня, и её уровень слишком быстро ползёт снизу-вверх, вот он достиг уже макушки и сейчас выплеснется из меня чем-то неадекватным… Стоп! Я держу себя в руках, но уже чувствую, как горят мои щёки, как блестят глаза, как напряглась грудь, как упрямая улыбка растягивает мои губы.