Иллюзия

Ждал, что же я отвечу на это довольно странное откровение.

Я спрятала грудь и осторожно переложила Марьяну в коляску, чтобы не разбудить ее очередным волнением, проявившемся учащенным сердцебиением. И отсела от незнакомца подальше.

Он же неукоснительно ждал ответа.

Я, в незнании пожав плечами, не поворачивалась к нему, но чувствовала, что он разглядывает меня. И это чувство создавало мне неуверенность. По голосу этот мужчина был старше сорока лет, даже ближе к пятидесяти, а потому я посчитала его не настолько опасным, как, к примеру, молодого и дерзкого хама. Всего лишь чокнутый, но вполне безобидный дедок решил донимать меня от нечего делать.

– Вы выглядите нежно, когда плачете. – продолжал он тотально приседать на уши. – Напоминаете розу, лепестки которой покрыты утренней росой. Это очень красивое зрелище. А особенно, если на розу падают лучи восходящего солнца. Но вы куда лучше всего этого великолепия.

Мужчина подсел ближе, мне же было некуда двигаться, так как я сидела на краю скамейки.

Испытывая неловкость от близости постороннего человека и от его обжигающего взгляда, который пронизывал насквозь и заставлял тело покрываться мурашками, я второпях принялась перебирать возможные варианты, чем занять мысли и руки. Пока что мне придется ждать здесь и сидеть с этим назойливым мужиком, чтобы Марьяна хоть немного поспала на свежем воздухе и в тишине, перед тем, как вернёмся домой. Еще я надеялась ее покормить второй раз на улице, чтобы не выслушивать от мужа очередных упрёков. Но только не при этом типе.

Не найдя ничего более помогающего занять руки, я достала из сумки телефон и зашла на свою страничку в соцсети. В спешке взялась перелистывать новости, но взгляд ни на одной из них не мог сосредоточиться из-за странного мужчины рядом со мной. Он напоминал мне маньяка, от которого следовало бы уйти поскорее, но вставать я не собиралась, потому что думала в тот момент не о себе.

И тут телефон известил о моем спасении и отвлечении от пугающих и угнетающих мыслей. Подруга по имени Таня, та самая вдова, прислала мне несколько сообщений в соцсети. Мама ее уезжает в командировку сегодня, и Таня приглашает нас с Марьяной погостить у нее несколько дней до ее возвращения.

Принять Танино предложение – именно то, что мне необходимо сейчас, чтобы восполнить силы перед предстоящим общением с Андреем и его мамой. Мне вообще не хотелось возвращаться домой, и тащить туда Марьяну я бы не стала даже под угрозой расстрела, но… Такова жизнь, мне нельзя проявлять волю и действовать без ведома мужа-деспота и его мамаши, дважды в неделю захаживающей к нам в гости, чтобы проведать своего несчастного сыночка, выбравшего себе гадину-жену, и попить заодно моей крови. К Марьяне свекровь интереса не проявляла, всячески показывая, что не изменит свое идиотское заключение о том, что я их всех обвела вокруг пальца, так как уже выходила за Андрея беременной от другого, и ни за что не признает ее своей внучкой.

– Вас звать Катерина? – шепнул мне незнакомец практически в ухо. – Очень красивое имя и звучит впечатляюще. Катерина… Улавливаете сладкую и терпкую нотки? Как корица с сахаром и горстка ежевики в красном вине.

Какой же этот мужик настырный! Он начинает меня раздражать и пугать сильнее своей манерой тихо, ласково, но все же запугивать до мурашек. Как будто и впрямь на маньяка я напороться умудрилась или на психически больного. А если он не ко мне ластится, а дочь моя ему приглянулась?

Я украдкой, из-под растрёпанных прядей черных волос, подняла на него глаза, в которых с легкостью можно было прочесть непокорность и готовность идти на конфронтацию. Но лишь в том случае, если незнакомец снова надумает ляпнуть нечто подобное и не к месту, что загонит меня в ступор и заставит бояться. Я своим взглядом исподлобья молчаливо потребовала его прекратить наседать на меня.

Всего на миг хватило моей храбрости, потом я вновь уставилась в телефон, при этом бездумно нажимая на кнопки. Нетактично с моей стороны пялиться на незнакомых мужчин, находясь замужем, да еще и с ребенком, который тут же, рядом со мной сейчас.

Да и не до того мне было, чтобы разглядеть незнакомца получше. Мне мало что из примечательного в нем удалось заметить, так как сама себе ограничила время изучения странного собеседника.

Какой-то незнакомый мне мужчина попался, в длинном черном плаще и шляпе, прятавшей от меня его взгляд вместе с цветом глаз. Борода на его лице с небольшими морщинами ухоженная и без седины. А вещи на нем, видно, что дорогие и ни капли не ношенные. Большие часы из золота или металла схожего цвета выглядывали из-под рукава плаща вместе с кусочком белой манжеты от рубашки. Этот мужчина выглядел солидно, но вел себя не совсем адекватно, не под стать своему статусу, который явно был более чем высок.

Я же чувствовала себя не в своей тарелке.

Смотрит на меня, улыбается как-то недобро и хитро, глаз с меня не сводит.

Этот мужик будто… влюбился в меня?

Не может быть, я в такие наивные вещи не верю. Скорее всего, незнакомец надеется, что со мной ему выгорит, и потому наличие ребёнка ему совсем не мешает приставать ко мне.

Как хорошо и плохо одновременно, что поблизости нет Андрея. Он бы в шею погнал этого чудака в шляпе. Или мне бы досталось от него опять…Только представила, что Андрей мог и недалеко отойти, и в данный момент стоять за деревьями и наблюдать за мной и незнакомцем, я более не стала испытывать и без того тяжкую судьбу. Подобрав со скамейки сумку, я надела ее на плечо, затем встала и покатила коляску в сторону кафе. Там народу больше ходит. Подальше бы от этого любопытного незнакомца, который совсем не вызвал у меня ни малейшего доверия.

– Удачного вам дня, Катерина! – пожелал незнакомец мне напоследок, продолжая сидеть на скамейке.

Хоть и голос его мне был приятен, я все равно решила, что будет лучше уйти. Давно я не слышала спокойного, ласкового, успокаивающего тембра и пожелания удачного дня.

А сейчас так рьяно удрала, будто бы поняла, что постепенно получаю дозу психологического воздействия наподобие такого, каким пользуются сектанты, обрабатывая будущих адептов для своей секты. И я, опасаясь быть загипнотизированной, но чувствуя его взгляд на себе, ускорила шаг и понеслась к выходу из парка.

Глава 3

Я бы рада сбежать не только от озабоченного собеседника в парке, с неприветливой улыбкой оказывающего на меня психологическое давление, но и от семьи своей нынешней, да вот некуда мне бежать.

Родители мои, когда-то хорошие и понимающие люди, не разделяли моего выбора и деликатно это выражали, а я не прислушалась к ним не портить жизнь себе, связываясь с альфонсом, когда была такая возможность. Они погибли незадолго до моей свадьбы, попав в автомобильную аварию. Но из-за траура по инициативе Андрея, мы все равно не стали откладывать заключение брака.

Также по настоянию своего новоиспеченного мужа и его матери, обещавшей поддерживать меня, родительскую квартиру-трешку пришлось продать. На вырученные деньги они, то есть моя новая и теперь уже единственная семья, купили добротный дом барачного типа на четыре хозяина неподалеку от центральной части города с небольшим огородом и летней кухней, оборудованной под сарай с хламом. Ну и свекрови, которая клятвенно распиналась и божилась заменить мне и маму, и папу, мы приобрели однушку в десяти минутах езды от нашего дома. Чтобы свекровь рядом была и всегда могла прийти мне на помощь.

С оставшимися денежными средствами они умело облапошили меня, убедив поначалу якобы выгодно вложить часть суммы в сомнительное дело. Оно и прогорело, и судьба этого была ясна мне практически сразу, как все завертелось. Но на тот момент я переживала боль утраты близких, и меня не приходилось долго уговаривать, чтобы выудить согласие. На последние деньги муж Андрей арендовал часть помещения на рынке, чтобы открыть свой магазин. Он давно мечтал стать индивидуальным предпринимателем и работать на себя. Но дело с продажей овощей и фруктов в гору не пошло, из-за бешеной конкуренции и чрезмерно завышенных цен на товары магазин терпел убытки. Магазин не приносил прибыли даже в ноль, ведь продукты портились, и их, вместо того, чтобы снизить цену и продать, что возможно по акции, скупердяю Андрею приходилось выбрасывать целыми партиями.

Так ушла в никуда одна часть денег, которую планировалось отложить на рождение ребёнка. А другая часть была без предупреждения вынесена из общей копилки и вложена в другое дело, на сей раз пивное. Андрей оборудовал помещение под пивнушку с ценами аховыми, и в итоге, вместо обещания вернуть всю сумму в семейный бюджет в скором времени, калдырил свое пиво сам и бесплатно угощал работников рынка, зарабатывая себе авторитет.

А после, как пересчитывал полученную выручку, приходил домой злой и пьяный. На вопрос мой, где деньги, Андрей отвечал привычным тумаком в лицо. Мне доставалось каждый раз, когда я пыталась убедить его в том, что ребенку нужно много чего купить, а деньги ушли, и их надо быстрее вернуть. Спустя какое-то время я перестала взывать к его человечности, но все равно мне доставалось.

И вот, моя слабость характера и невозможность резко отказать мужу и свекрови в осуществлении их планов, привела к тому, что каждое утро на протяжении двух месяцев, с тех пор, как в семье появилась Марьяна, я просыпалась в страхе. Очень боялась за свою жизнь и будущее Марьяны, у которой из-за амбиций и жадности папаши не имелось даже своей кроватки. Мать Андрея взяла старую коляску у соседей, которую они собирались снести на помойку, и в ней Марьяна спала и гуляла.

Сейчас мне двадцать три года, но у меня уже нет никакой уверенности в завтрашнем дне. Закончив институт, я сразу забеременела, понадеялась на мужа и его благородство. Вышла замуж за, казалось бы, достойного мужчину, который настоял на том, чтобы оставить нежданного ребёнка и дал слово, что хоть пока у нас и нет ничего, он создаст все условия.

А что стало сейчас? Условий для жизни никаких, кроме тех, которые появились после гибели моих родителей. Я никто, поскольку поработать нигде не успела и стаж не получила. Никто я, но зато с высшим образованием и разбитыми мечтами о будущем, без работы, опыта и жилья. Дом по договору дарения записан на Андрея, квартира принадлежит свекрови. Я вместе с дочерью живу на пособия от государства и за счет условного заработка мужа, много дохода, спускающего на себя. Не могу сказать, что нам с Марьяной на все хватает, но деваться некуда. Работать я не могу пойти, так как никто не будет сидеть с дочкой.

Да и жаловаться мне не приходится.

Предупредили меня покойные родители, как повернется судьба, а я не поверила им и сделала по-своему. Они как в воду глядели, а я сама выбрала в мужья Андрея.

Даже смешно вспоминать, что я когда-то считала важным критерием отбора средний достаток. Мне казалось, что мужчина не из богатых более искренний и честный. Лучше бы я продала себя кому-то, ради денег бы спала с кем-то, но Марьяна зато была бы обеспечена всем, чем вот так. Повестись на мнимую честность и красивые обещания и жёстко обломаться, попав в насильственную тюрьму на неопределенный срок. И мне не выбраться из домашнего ада в скором времени. Это тяжело принимать и еще более немыслимо пытаться жить с этим в цепях рабства под руководством мужа-садиста и под присмотром его матери-цербера.

В теории, я не совсем одинока в этом мире. У меня есть дальние родственники. Но на практике я не поддерживаю с ними общения, да и виделись мы в последний раз на похоронах родителей. Тетя и дядя, хоть и сказали, что будут помогать мне, все же живут на другом конце страны и не могут быть рядом, когда мне это необходимо. Мы с дочерью, по сути, чужие люди для них, как и они для нас. На их месте я бы тоже не позвала их к себе, поскольку мы так редко общались за все мои годы, что я совсем ничего не знаю об этих людях, и они мной тоже не интересовались. В моей семье в принципе было не принято столь тесное общение с родней, все в сборе виделись лишь на похоронах и ни разу на свадьбах друг друга. И я эти принципы не стала менять, когда выпал шанс.

А теперь, слепо понадеявшись на волка в овечьей шкуре, то есть мужа, и его мать-гадюку, я осталась без средств, без жилья, без родственников, с которыми мне запретили поддерживать связь по причинам, известным только матери Андрея, и без чувства собственного достоинства. Мне ненавистна эта горькая правда, что меня обманули и лишили всего. Что я вынуждена делить дом и постель с чудовищем, что я готовлю ему еду, стираю его чёртовы вещи и глажу их тщательно, чтобы не схлопотать. Мне крайне ненавистно лицо моего мужа, и я бы с радостью променяла эту жизнь на любую другую, но вдали от него.

Больше всего я боюсь даже не за себя, а за Марьяну, какой она вырастет в таких условиях, и самое ужасное, мысли о котором я не могу не допускать – это если когда-нибудь Андрей в очередном припадке удосужится поднять на нее руку. Я понимаю, что рано или поздно это произойдёт, потому что статистика подобных случаев в семьях, где главенствует тиран, всегда неизменна. Я бы убила Андрея заранее, попадись мне удачный случай, чтобы это провернуть. Ночами, когда он спит, я так мечтаю взять яд или что-нибудь тяжелое, или острое, и покончить со своими страданиями. Но я боюсь, что он проснется не вовремя, и тогда без сожаления убьет меня. Или яд на него не подействует.

А если это случится, неизвестно, как сложится судьба Марьяны, ведь меня не будет в живых, чтобы защищать ее. Тут ни о какой любви к Андрею или жалости речи не идет, ведь я ненавижу его всем сердцем и проклинаю, но молча. Вот потому я, вместо того, чтобы подбирать нужный яд и затачивать топор, чтобы одним махом освободить себя и дочь из непосильного плена, пока она маленькая и не поймет, что ее мама убийца, и сбежать в другую страну, продолжаю жить с Андреем в браке и дрожать от каждого его появления дома.

Глава 4

– Ну вот опять… Опять мне не спать всю ночь из-за тебя?!

Сонный Андрей, не выдержав плача Марьяны посреди ночи, взорвался от раздражения и принялся вымещать озлобленность на мне.

– Что ты за мать такая, Катя?! Успокой немедленно эту крикливую сволочь, пока я собственноручно не прибил ее!

Мужа моего, как и меня, в очередной раз разбудила Марьяна. Я пыталась ее покормить, чтобы она поскорее замолчала и не разозлила Андрея, но дочка отказывалась от груди, дёргаясь и поджимая ножки к больному животику.

Я ходила по дому и качала дочку на руках, отвлекала, как могла, но ее крики из другой комнаты все равно услышал Андрей.

– У нее колики, Андрей. – я заглянула в спальню и кротко пояснила ту очевидную причину. Меня тоже изнурял ее плач на протяжении месяца, но я принимала это, как должное. – Я же говорила, что Марьяне нужны лекарства, и сколько дней подряд просила тебя их купить. Я пытаюсь ее успокоить, но становление правильной работы организма – дело не одного дня. Все родители через это проходят…

– Вон у соседки сын такого же возраста, и он тихий, в отличие от твоей! – Андрей не стал дослушивать мои пояснения. – А я же не могу отдохнуть в собственном доме! Что это за проклятие с вами, бабами???

Андрею не объяснишь, что дети все разные, и по-разному реагируют на дискомфорт. Кроме того, те соседи – люди зажиточные, и они не жмутся покупать ребенку нужный сироп, чтобы облегчить страдания.