Собственность нефтяного магната

– Тогда зачем явилась сюда в таком наряде?

Я покрываюсь пунцовой краской. Потому что он прав, а я сама себе лгу. Ничем я не отличаюсь от доступных женщин, о которых он говорил. Я же пришла ему предложить себя, а не просто поговорить.

– Я слышала, что вы самый влиятельный человек, с которым никто не посмеет связаться, – говорю тихо.

– Это так, – слегка склоняет голову в согласии Шахов.

– И что вы проездом в нашем городе. И уедете через два дня.

– Как много ты разузнала обо мне, куколка, – издевательски ухмыляется он.

– И что вы никогда не связываетесь с… продажными женщинами.

– Даже очень много. Похвально, – издевательским тоном тянет Шахов, явно наслаждаясь.

Я на сто двадцать процентов уверена, что он знает, зачем я пришла и знает, что я скажу, но все равно продолжает подтрунивать надо мной. Это почему-то злит еще больше.

– Я девственница. И я…

– Тебе нужны деньги, – подсказывает он, со скукой разглядывая жидкость на дне бокала.

Замерев на мгновение от шока, я пораженно выдыхаю:

– Как вы узнали?

– Знаешь, сколько таких, как ты, предлагают мне себя? – не скрывая улыбки, говорит Рустам Шахов, – Правда, ни одна из них еще не имела наглости врываться вот так. Ты смелая, пташка.

– У меня нет выбора, – хмыкаю невесело.

– Что, денег на побрякушки не хватает? Красивой жизни хочется, решила телом поторговать?

Вскидываю голову, глядя на мужчину исподлобья.

– Мне нужны деньги на учебу.

– Все вы так говорите. Но почему-то ни одна из вас не идет зарабатывать честно.

Его насмешливый тон хлещет больнее по и так растоптанной гордости.

– Это правда! – восклицаю возмущенно, – Я сирота, у меня только отчим и бабушка и…

Договорить я не успеваю, потому что миллиардер перебивает меня.

– Дай угадаю: отчим – скотина и пьяница, домогается тебя, а у бабушки больное сердце и ей срочно требуется операция? – подсказывает Шахов.

– Как вы… как вы узнали? – выдыхаю пораженно.

Рустам кривит губы в улыбке и цокает языком:

– Ты бы хоть легенду поинтереснее придумала, куколка. Я такие слышу постоянно.

Отшатываюсь, как от пощечины, и, широко распахнув глаза, смотрю на мужчину во все глаза. Он еще и насмехается над моими проблемами?!

– Так смотришь возмущенно, как будто оскорблена до глубины души. Из тебя неплохая актриса выйдет. Даже жаль, что в таком захолустье пропадают такие кадры, – посмеивается Шахов.

С трудом проглотив застрявший в горле комок, я вскакиваю с места, едва не роняя на пол папку, лежащую на коленях, разворачиваюсь на каблуках и бросаюсь к двери. Хватит с меня!

– Куда пошла? Я тебя не отпускал еще.

В голосе мужчины больше ни намека на веселость, только холод и сталь, от которых мурашки по позвоночнику бегут. Стараясь держать лицо, я разворачиваюсь к нему и сухо отвечаю:

– Вы же сами отказались.

– Я такого еще не говорил.

– Все ведь очевидно, судя по вашим словам.

Шахов поднимается с места. Я невольно отступаю, когда эта массивная глыба мышц наступает на меня. Чувствую на себе подавляющую властную ауру и как будто становлюсь еще меньше на фоне крепкого накачанного тела мужчины. Снова мурашки бегут по позвоночнику от одного только ощущения силы, которой веет от него за версту. Нервно сглотнув, я пялюсь на Рустама снизу вверх, словно загнанный в ловушку трусливый зайчишка на опасного дикого зверя.

– Я тебя покупаю.

– Ч…что? – от неожиданности я даже отступаю на шаг.

– Я покупаю тебя.

– Я не товар!

– Правда? Ты пришла предложить мне себя, а теперь пытаешься в недотрогу поиграть и показать, что ты «не такая»? – насмешливо хмыкает мужчина, – Не нравится – дверь там.

Опускаю голову, чтобы скрыть, как от стыда вспыхивают щеки.

– Вы ведь даже не узнали, сколько мне нужно… – говорю сдавленно.

– Плевать. Да или нет?

Я колеблюсь несколько секунд. Мне хочется провалиться сквозь землю от стыда, когда я бормочу едва слышно:

– Да… да, я согласна.

Зажмуриваюсь на секунду, чтобы сдержать подкатывающие к глазам слезы. Ничего страшного, Алиса, ничего ведь плохого не случится! Зато наконец ты сможешь не только поступить в университет своей мечты, но и бабушку к себе перевезти, и операцию ей сделать. Все будет хорошо. Надо только немножко потерпеть – и потом все будет хорошо.

– Можешь идти домой, – отдает приказ Шахов, возвращаясь к своему столу, – Я пришлю за тобой машину, когда закончу свои дела. Так что подготовься к этому времени.

Вспоминаю, что он даже не спросил ничего особенного и говорю:

– Я… вы не думайте, у меня все документы есть, можете не сомневаться.

Рустам вопросительно выгибает бровь, стоя вполоборота ко мне, словно молчаливо задает вопрос.