Сделайте мне ребёнка, босс!

Учитывая, что первый минус я наверняка своим отказом уже заработала…

***

Смеюсь, выхожу из такси и вместе с коробкой направляюсь к входу в огромное здание. Сглатываю, поднимая взгляд на небоскрёб, от количества этажей которого кружится голова. Я высоты панически боюсь.

– А нам на какой этаж? – нервно спрашиваю уже в лифте. Смех быстро пропадает. Тимур клёвый, шутил по дороге, что-то говорил. Я оценила его своим сканирующим взглядом, узнала о всех болячках и остальном. Он ещё и симпатичным оказался. В общем, записала его в кандидаты.

Но его хорошее настроение и душевные беседы расслабиться не помогли.

Слежу за единичкой на панели, что уверенно сменяется на двойку.

– На тридцатый, – огорошивает. Да ну нет…

Кабина останавливается, раздаётся бесящий «дзынь».

– Я не поеду! – быстро выпаливаю. И пока люди заходят в лифт – я выбегаю из него. Но как только переступаю порог и оказываюсь в коридоре – врезаюсь в твёрдую и мускулистую грудь. В нос ударяет знакомый запах моря, свежести, тут же выдавая своего владельца.

Слышу, как дверь лифта за спиной закрывается.

Поднимаю голову и смотрю в синие, пугающие глаза, которые впиваются мне прямо в душу.

– Здрасте, – тихонько проговариваю, кивая. А ещё чувствуя, как горят щёки и мой зад. А всё из-за той глупой фотографии, что я отправила ему вчера.

– Ну, привет, – усмехаясь, произносит. Настроение у него явно хорошее. И я даже знаю, почему…

– Я сюда пришла с коробкой, – выпаливаю, не подумав. Лишь бы не было тишины и неловкости. Иду на опережение, в общем-то.

– Ещё раз? – вздёргивает Назар брови.

И только сейчас понимаю, что сморозила полную ахинею!

– Я приехала сюда по работе, – поясняю, всё не сводя с него взгляда. Я, если честно, даже дыхнуть боюсь рядом с ним. Смотрю снизу вверх из-за разницы в росте. У меня уже шея затекает, но я продолжаю глазеть в бездонные, синие глаза. Я никогда таких красивых не видела, как у него.

Интересно, а как смотрится рыжий цвет волос и синие глаза?… Наверняка красиво. У меня-то голубые, а если их темнее сделать, ммм! Шикарный ребёнок получится.

Боже, Дарина, ты хоть в этой ситуации не думай о детях!

– По поручению шефа. С коробкой какой-то. Там документы, кажется.

– Помню, – кивает. Осматривает меня и спокойно спрашивает: – И где она?

– У моего коллеги, – выпаливаю, совсем позабыв, что отдала её в руки Тимуру. Мне дышать в лифте тяжело стало, особенно после того, как он озвучил этаж. Я дико нервничала. Всё ворот блузки оттягивала, а ещё волосы пыталась на голове не вырвать. – Он, наверное, повёз её…

Кому?

– Мне?

– Наверное, – снова лепечу невпопад.

– Идём.

Его ладонь опускается на мою спину. А я зажмуриваюсь, чувствуя, как меня легко разворачивают и ведут к лифту рядом. Здоровые, мужские пальцы жмут на кнопку – и двери кабины распахиваются.

– А мы на какой этаж направляемся? – испуганно уточняю. Чувствую, как меня тянут за талию за собой. Эй, почему ваши руки всё ещё там, а, лучший друг моего отца?!

– Тридцатый.

Ой, мамочки…

Второй раз за день эта цифра доводит меня до обморочного состояния.

И как назло вместе с нами никто в лифт не заходит.

Я даже убежать не успеваю, как двери перекрывают мне единственный путь отступления. Мы проезжаем несколько этажей в неловкой тишине и под моё бешено колотящееся сердце.

Да ладно! Я просто не буду смотреть вниз!

Неожиданно замечаю, как ладонь Назара тянется к красной кнопке. Эй, зачем?

– А вас не учили, что нажимать её?..

И он ведь жмёт! А мы останавливаемся!

– Назар Таирович, что вы делаете? – спрашиваю от колючего страха.

Наблюдаю за серьёзным мужчиной, который сейчас равнодушно поправляет закатанные рукава рубашки. Снова невольно осматриваю его длинные и красивые руки. Такие мужественные, величественные… За порослью слегка тёмных волос вижу эти сногсшибательные вены. Я слишком падка на них. Из-за чего не сразу, захлебнувшись слюной, замечаю, как Назар поворачивается ко мне, делает шаг.

Даже пошевелиться не могу. Сглатываю тихонько и нервно выпаливаю:

– Так вы зачем кнопку жмякнули?

– Что за ерунду ты мне вчера прислала? – говорит строго, напоминая самого настоящего, кхм, папу? Нет, это не папа. У него не такой бархатистый, глубокий голос, которым я заслушиваюсь.

И тон другой.

Тихий, вкрадчивый.

Стоп.

Что сегодня со мной не так?

То нюхаю его, то руки рассматриваю, а теперь от голоса кайфую.

– Фотографию, – закусываю неловко нижнюю губу. – Вы же сказали, что папе всё расскажете. Но не рассказали. Вот я и решила вам… Спасибо сказать и…

Чем больше говорю, тем сильнее горят мои щёки.

– Показать вам, что зад мой не красный.