Non-stop – Не останавливаться

– Я ничего специально делать не буду,?–?медленно чеканя каждое слово, произнесла Катерина,?–?нравится вам это или нет,?–?повторила она его слова.?–?А если вы еще попробуете мне или кому?нибудь из медперсонала угрожать, я вызову охрану, и вас выдворят за пределы родильного дома.

– Котик!?–?раздался приглушенный голос со стороны кровати, где, натянув одеяло до самых бровей, лежала будущая мама.?–?Котик, пусть эта тетка уйдет, я ее боюсь.

– Рыбка моя!?–?«беременным» коршуном ринулся к ней любящий муж и защитник. Катерина не стала дожидаться итогов саммита между «котиком» и «рыбкой» и выскочила из палаты.

– Катерина Аркадьевна, «тазовое» поднимаем в операционную, первые роды, предполагаемый вес плода?–?четыре с половиной,?–?бойко отрапортовала Вера Васильевна, второй дежурный врач в бригаде.

– Хорошо,?–?кивнула Катерина.?–?С кем идете?

– С клинордом, хорошая девочка.

– Если что, я подключусь,?–?произнесла Катя, с удивлением глядя на двигающуюся по коридору маршевым шагом Людмилу Михайловну.

– Не успела предупредить,?–?быстро зашептала Вера Васильевна.?–?Этот скандалист из второй палаты еще до общения с тобой орал здесь, что весь город поднимет на уши, и вот, пожалуйста, «уши» уже здесь. Вон как Чингачгук скачет. Все. Уже в образе. Сейчас мир спасать будет.

Ни с кем не поздоровавшись, с выражением лица, будто от нее сейчас зависит по меньшей мере жизнь всего человечества, не сгибая колен?–?шагом парадного караула, Людмила Михайловна промаршировала в родильный зал номер два.

– Сейчас вылетит и будет вопить, что нужно срочно бежать в операционную,?–?тяжело вздохнула Вера.?–?Я тебе, Кать, искренне сочувствую, и хоть нас еще не звали, я от греха подальше пойду мыться,?–?и она тут же скрылась в небольшом коридорчике, ведущем в оперблок.

Людмила вышла из родзала чуть раньше, чем предполагала Катя, и немного позже, чем предсказывала Вера. Была она тиха, тошнотворно деликатна и предупредительна. Отозвав Катерину в сторонку, Людмила, оскалившись в счастливой улыбке и с бесноватым огнем в глазах, всем своим видом старательно демонстрировала, как ей повезло, что именно сегодня ответственным врачом дежурит «лучшая из лучших»?–?Катерина Аркадьевна Шереметина. И понеслось. Ах, как она высоко ценит не только профессиональные, но и те человеческие качества, которые присущи только ей, Катерине. Те же «мелочные недоразумения», которые были между ними, это всего лишь недоразумения, и они «выеденного яйца не стоят», и вообще?–?даже если что?то и было, то все в далеком прошлом, а кто старое помянет, тому глаз вон, они же все одна дружная семья. Жарким полуинтимным шепотом Людмила долго и нудно, перемежая свою речь льстивыми эпитетами доказывала, что родоразрешение девицы из второй палаты должно состояться именно сегодня.

– Люда, у меня к тебе три вопроса,?–?Катя холодно смотрела куда?то поверх головы заведующей дородовым, потому что один вид ярких синих теней под блондинистой челкой и лихорадочный блеск глаз на искаженном нездоровым возбуждением лице вызывал у нее острую нехватку воздуха.?–?Первый: каким образом ты собираешься ее родоразрешать, учитывая, что у этой абсолютно здоровой девочки срок беременности чуть больше тридцати шести недель? Соответственно, к родам она не готова, так же как и ее ребенок, значит, только кесарево, тогда вопрос второй. За что и по каким показаниям ты пойдешь ее оперировать? И третий: кто будет оформлять историю родов? Ведь у тебя с ними, как я понимаю, нет официального договора на роды, и ты не являешься их индивидуальным врачом.

– Катя, ну мы же взрослые люди, неужели не договоримся??–?Людмила двусмысленно закатила глаза.?–?Или мне звонить главному? Ты же не первый день работаешь и прекрасно знаешь, что здесь быстро теряют интерес к несогласным идти навстречу, а твое положение в роддоме и так весьма неустойчиво. Ну и?

– Звони главному,?–?произнесла Катя и, развернувшись, пошла в первую палату, откуда доносился хрипловатый голос Евгении Анатольевны, настойчиво призывавший кого?то тужиться. Потом приехал главный, и они вместе с Людмилой сходили в операционную и достали незрелого ребенка, который никак не хотел кричать. Педиатры неинтеллигентно и от всей души, склоняя по матери всех и вся, яростно бились за его жизнь. Завершилось все предсказуемо?–?был выставлен диагноз «преждевременные роды», и с синдромом дыхательных расстройств малыша перевели в детскую больницу. Когда кто?то из бригады спросил, чем была вызвана такая срочность, ему на полном серьезе ответили?–?«гороскоп»: если ребенок этого «статусного» папы выживет, то по гороскопу ему суждено стать великим человеком, так расположились звезды. Это ни у кого не вызвало ни удивления, ни возмущения, здесь бывало и не такое. Главный после операции вместе с Людмилой уединились в его кабинете и в четыре руки ваяли историю родов, потом тихо, ни с кем не попрощавшись, уехали, и никто из бригады по этому поводу не расстроился. Утро Катерина с Верой Васильевной встретили в операционной. Доношенная двойня, мальчик и девочка, и оба лежали поперек. Уже в конце, когда они наклеивали на послеоперационный шов асептическую повязку, Вера Васильевна тихо произнесла:

– Теперь тебя точно съедят.

– Да,?–?равнодушно согласилась Катя.?–?Да я бы в любом случае оказалась виновата. Раз ребенок «плохой», ответственный врач всегда виноват. Никого из «официальных лиц» не будет интересовать, что молодую здоровую девочку прооперировали раньше срока только из?за того, что муж, чиновник какого?то там департамента, решил, что его ребенок, этот двухкилограммовый мальчик, в будущем, если, конечно, начнет самостоятельно дышать, должен стать хозяином мира, и в этом ему помогут планеты Марс, Сатурн, Уран и черт в ступе, которые именно сегодня встретились в созвездии Овна или Стрельца или что у нас там по гороскопу…

– Весы,?–?хмыкнула операционная медсестра Зиночка.

– Вот-вот,?–?злясь на собственное бессилие, продолжила Катя.?–?И бывает это только раз в тысячу или две тысячи лет. А ведь эта девочка через месяц могла совершенно спокойно родить самостоятельно доношенного и здорового малыша. Эх, да пропади все пропадом!

– Ладно, Катюш, будем надеяться, что страсти к понедельнику улягутся. Ты когда снова дежуришь?

– Знаешь, Вера, напрасно они надеются, что я такой «зайчик-пушистик», которого можно съесть и не поморщиться. Случаются иногда сюрпризы, и не всегда и не для всех они бывают приятными… А дежурю в среду. С Ольгой.

– Это хорошо. С ней спокойно. И не связывайся с этим гадюшником?–?береги здоровье,?–?по?доброму посоветовала Вера, стягивая испачканные кровью перчатки и операционный халат.?–?Всем спасибо, и пойдем чаю попьем, а «ребенок» все нам напишет. Правда, ребенок??–?спросила она у бледно-зеленого от усталости клинического ординатора.?–?А то больше на операцию не возьмем.

Клинорд к завершению дежурства приобрела такой вид, что могла бы без грима сниматься в фильме ужасов: глаза запали, нос и скулы заострились, губы потрескались, но боевой пыл полыхал с неукротимой силой. Она активно закивала, демонстрируя готовность умереть, но ни под каким видом не оставить боевой пост и выполнить, даже ценой собственной жизни, все, что прикажет начальство, причем в наилучшем виде.

– Грамотный «ребенок»,?–?проводила ее взглядом Катерина.?–?Жаль, если уйдет из акушерства.

– Молодец, если уйдет,?–?возразила Вера, переодеваясь.?–?Девочке нужно семью создавать и самой детей рожать, но, честно говоря, действительно будет жаль.

В ординаторской уже был полный сбор, пришла новая смена, на столе стояли чайник и огромное блюдо с разномастными бутербродами, отдельно громоздился кремовый монстр?–?торт в маслянистых розочках?–?его притащил счастливый отец толстого «тазовика», весившего при рождении без малого четыре килограмма девятьсот тридцать граммов.

Говорили все одновременно: отдежурившие делились информацией о прошедших сутках, вновь пришедшие рассказывали, «что нового в мире», и все дружно смаковали приезд главного и Людмилы, выдвигая разные предположения, чем эта история может закончиться для Катерины.

– «Наградят талонами на усиленное питание и путевкой в Крым»,?–?войдя в комнату, Катя сразу закрыла тему будущих репрессий. То, что они последуют, и совсем скоро, сомнений у нее не вызывало, но это будет потом, а пока?–?дежурство закончилось и впереди радостно маячили выходные.?–?Лучше признавайтесь, у кого есть кофе? Пусть даже растворимый, я сейчас на все согласна.

– У меня есть, и даже в зернах,?–?красная, как переспелый помидор, почти шепотом произнесла Светлана.?–?Будете?

Катерина не ответила, схватив еще не зазвонивший, но уже отчаянно вибрирующий мобильник, лишь махнула рукой, что можно было расценить и как согласие, и как отказ.

– Катюшка, куда пропала? Я тебя не разбудила??–?жизнерадостно завопила трубка Наташкиным голосом.

– Не сплю, еще на работе, только дежурство закончилось,?–?выскочив в коридор, ответила Катерина.?–?Ты чего в такую рань звонишь? Что?то случилось?

– Ну прям! Не дождутся! Я сейчас за тобой в роддом заеду, адрес помню. Жди, подруга, буду минут через двадцать. Если задержишься, прямо в халате заберу. Все. Пока. Еду.

– Стой, малахольная! Куда?!?–?крикнула было Катерина, но трубка уже частила гудками.?–?Вот зараза,?–?незлобно и привычно обращаясь неизвестно к кому, произнесла Катя.?–?Я хочу спать… и горячую ванну…

Одиноко мигающий конвертик на экране сообщил, что есть непрочитанное сообщение. Открыв его, Катерина расплылась в самодовольной и наиглупейшей улыбке. «Привет, хочу верить, что вы не забыли «ниндзю» из кафе с ноутбуком вместо нунчаков. Срочно пришлось вылететь в Барселону. Предложили совместный проект. Вернусь дней через десять, или вам это совсем неинтересно? Но, может, встретимся? Позвольте вам позвонить. Может, что?нибудь захватить из Испании?» «Тепла и солнца!»,?–?тут же отбила она ответ, мобильный пикнул и блеснул новым конвертиком: «Заберу все!!! До встречи!» Через двадцать минут она сидела в машине рядом с Натальей.

– Ну у тебя и вид!?–?это были ее первые слова, а потом последовал словесный речитатив, в мельчайших деталях описывающий ее, Катину, «безрадостную и не внушающую оптимизма» внешность. Окончательным приговором прозвучало, что так жить нельзя. Катерина слушала вполуха, согласно кивая в нужных местах, будто дрессированный пони. По опыту она знала, что прерывание подруги на полуслове, когда ту несло, не только приведет к продлению обличительных речей, но и их усилению.

– А что это у тебя за странный блеск в глазах??–?в специфической для нее манере резко перескакивать с одной темы на другую внезапно заинтересовалась Наталья.

– С Вини развожусь,?–?равнодушно ответила Катя, стараясь подавить зевоту.?–?Спать хочу. Всю ночь на ногах…

– Давно было пора,?–?не обращая внимания на ее физические страдания, холодно и категорично выдала Наталья.?–?Никогда не понимала твой выбор.

– Подожди, Наташ,?–?дремотное состояние у Катерины будто рукой сняло.?–?Ты же всегда им восхищалась, его манерами, «фактурой», интеллектом, «голубой кровью». С чего это такие кардинальные перемены во взглядах?

– Да ничего не произошло, мне было легче его терпеть, чем тебя потерять. Это был твой выбор. Что хорошего, если бы я тебе сказала, что он мне напоминает липкого, распускающего нюни по любому поводу паразита-неудачника? Ну какой он мужик? Так, ни рыба ни мясо. Сама его выгнала? С какой?нибудь «привокзальной» застукала?

– Угу,?–?согласилась Катя.?–?Застукала… Ты бы ее видела… А как ты догадалась?

– Судя по его похотливой роже, этим и должно было все закончиться. С такими высокими запросами и малыми возможностями ему выше «уценённого секонд-хенда» не подняться. Наверняка из себя при этом миллионера корчил или будущего Нобелевского лауреата, которого никто не ценит и все зажимают.

– Так все и было… Слушай, а куда мы едем?

– К нам. Будем отмечать твое освобождение! Секс, наркотики, рок-н-ролл!!!

– ????!!! К-к-как?к-кой секс?! К-к-к-как?кие наркотики?! Наташ, ты о чем?

– Шутка юмора! Просто Никитос с мальчишками в гости к Виктору поехал. Ты его знаешь, они вместе работают, а потом своих трех богатырей у тебя рожал,?–?Катерина согласно кивнула.?–?Так там у младшего день рождения,?–?продолжила Наталья, не отрываясь от дороги,?–?пять лет исполнилось, вот они и собрались чисто «мужской компанией» с пиццей и мороженым для младшего поколения и пивом для старшего. Вот пока моих мужчинок дома нет, посидим по?нашему, по девичьи… И гульнем! Такое событие! И не отметить?! Да ни за что… А мы пить будем, а мы гулять будем!..?–?радостно заорала она.

– Натусь, я спать хочу …

– Катя, никаких возражений… Даже не надейся… Можешь расценивать это как похищение,?–?безапелляционно заявила Наталья и, допев «…а смерть придет?–?помирать будем», решительно вырулила на Выборгское шоссе.

Новый коттеджный поселок встретил их закрытым автоматическим шлагбаумом и амбалом-охранником. Его выраженные надбровные дуги с густыми, сросшимися в непрерывную линию бровями, которые терялись где?то в височных областях волосистой части головы, нависали над глубоко посаженными глазами. Мощная квадратная челюсть двигалась в непрерывном, будто автономном, режиме, что?то старательно перемалывая в пыль, и, казалось, существовала отдельно от хозяина.

– Новый Гамадрил Гамадрилович,?–?тихо прокомментировала Наталья,?–?внучатый племянник Аль Капоне, наверное, выписан из Чикаго наложенным платежом,?–?и тут же, расплывшись в самой обаятельной из всех возможных улыбок, обратилась к «гангстеру»:?–?Здравствуйте, Эдик, это моя подруга, она занесена в список постоянных гостей нашей семьи, так что постарайтесь ее запомнить.