– Сложный вопрос. И да, и нет.
– Я не понимаю.
– В норме такой активности, конечно, быть не может. Но есть один нюанс. Смотря что Вы подразумеваете, говоря «здоровый человек». Мы можем увидеть такую активность у человека, у которого никогда не было приступов, – пожал плечами доктор.
– Как это?
– Это значит, что он предрасположен к ним. То есть, его стоит наблюдать, дать рекомендации по коррекции образа жизни, чтобы случайно не спровоцировать приступ. Он в зоне риска. Но, если повезет, болезнь никогда не проявит себя клинически. Или возможен еще такой вариант, что приступы были, но прошли незамеченными для окружающих. Например, пациент где-то раз потерял сознание, и все приняли это за обычный обморок. А есть такая разновидность приступов, как абсансы, когда человек просто замирает на несколько секунд. Он сам этого не замечает и окружающие могут не обратить внимание.
– Как же с помощью такого метода можно выставлять точный диагноз? – удивился молодой человек.
– Ну, обычно врач не ставит диагноз, ориентируясь только на обследования. Это неправильно, – улыбнулся доктор. – Нам важна еще клиническая картина. Вот Ваш подзащитный жалуется на приступы с потерей сознания и судорогами. Значит, мы можем смело ставить ему диагноз эпилепсия. Доктор приступы зафиксировал, машина подтвердила паталогический очаг. Придраться не к чему.
– Да, это верно, мистер Дэйнтс долгое время наблюдается в клинике.
– Вот видите, тогда Вам не о чем беспокоиться. Смело можете использовать наше заключение в суде.
– А сумеречное помрачение сознания? Его может подтвердить этот аппарат?
– Боюсь, это уже не совсем моя компетенция. Я невролог и занимаюсь эпилепсией в чистом виде. Если у пациента возникают состояния помрачения сознания, то это уже работа психиатра. Сама по себе эпилепсия не является психическим расстройством и не может быть смягчающим обстоятельством. А вот все эти «сумерки», фуги, патологические опьянения – это уже не ко мне.
– Хорошо, спасибо за столь подробную консультацию, – поблагодарил Джонатан, поднимаясь со стула.
– Не за что, обращайтесь! Адвокат – это, наверное, такая интересная работа. Я Вам завидую.
– Ага. А я Вам, – хмыкнул молодой человек, выходя из кабинета.
Домой он ехал, также погрузившись в свои мысли, и едва не пропустил красный сигнал светофора. Джонатана беспокоило то, что он услышал от врача. Что, если прокурор, получив такую же консультацию, ухватится за эту деталь, напирая на то, что обследование не может дать точную гарантию болезни? Правда, вместе с заключением врачей это сделать будет трудновато. Но хорошо было бы найти побольше свидетелей приступов. А в идеале тех, кто видел ту самую первую фугу.
Дэйнтс сказал, что сел в поезд. Не может быть такого, чтобы никто из попутчиков не обратил внимание на странного пассажира. Если кто-то из них подтвердит его неадекватное поведение, это уже сильно сыграет на пользу дела. Раз были одни «сумерки», то могли произойти и вторые, которые, к сожалению, привели к трагедии.
Дома Джонатан решил изучить побольше информации, касающейся здоровья его подзащитного. Об этой болезни он знал совсем немного и боялся, что может упустить какой-то важный для суда момент. Поэтому после ужина он открыл ноутбук и стал просматривать различные медицинские и около медицинские сайты. Ему хотелось найти источник, где все объяснялось бы простыми словами.
– Так…симптомы. Судороги, потеря сознания, риск развития судорожного статуса, – вслух прочитал молодой человек.
Состояния, про которые говорил ему Роберт, действительно не относились непосредственно к эпилепсии, как к неврологическому диагнозу, и пребывали уже в ведении психиатрии. Это было своего рода осложнением, которое встречалось только у предрасположенных лиц и не относилось к основным симптомам болезни, как, например, галлюцинации при гриппе. Такое бывает, но далеко не у всех.
С проявлениями болезни все было относительно понятно. Но Джонатана также интересовало, что может спровоцировать приступы. За это можно было бы также уцепиться на суде, сказав, что накануне Роберт Дэйнтс как раз столкнулся с провоцирующими факторами.