За мечтой по встречке

– Мне унести?

– Естественно. Кто из нас официантка?

– Ему не понравится, – еще тише, почти себе под нос говорит девушка.

– Мне до лампочки, что ему понравится, а что нет.

Инга уходит, а я не могу успокоиться. Он совсем охренел. Думала, что с ним проще будет работать, но я ошиблась.

Ладно, Лиза, тебе очень нужны деньги. Терпи. К тому же он тебя не танцевать стриптиз пригласил, а всего лишь принести выпивку.

Подхожу к кофемашине и наливаю горячий напиток. Возвращаюсь к столу с кружкой в руках, но запинаюсь об папки, которые сама же разложила на полу пару часов назад. Опрокидываю кружку кофе на себя.

–Ааааа, – шепчу я, ощущая невероятный жар под левой грудью.

Точно, ожог. Этого мне еще не хватало.

Не задумываясь о последствиях и вообще о том, что кабинет не закрыт, я пытаюсь снять мокрую футболку. Но она как назло зацепилась воротом за заколку и никак не снималась.

– Да что б тебя, – сквозь зубы ругаюсь я.

– Помочь? – слышу со стороны двери.

Вот черт! Какая же ты дура, Лиза.

Замерла и опустила руки, быстро открыв лицо. Убрала с глаз непослушные волосы.

Не могу понять, куда он смотрит. Уж точно не в глаза. Опускаю свой взгляд и вижу, что я стою перед ним в одном белье. Точнее в верхней части комплекта.

– А стучать вас не учили? – спрашиваю я.

– Зачем? – и у него еще хватает наглости задавать мне этот вопрос.

– Руслан Дамирович, может, вы всё же выйдите? – настаиваю я, чувствуя, что щеки наливаются краской.

– Да брось ты, чего я там не видел?

– Мою грудь вы не видели, – настаиваю на своем.

– Уже, – и смотрит так нагло и с улыбкой на лице, что глаза эти его выцарапать хочется.

– Ну хорошо.

Демонстративно снимаю футболку, прямо напротив него, и надеваю другую.

Господи, что я делаю? Ноги дрожат, а сердце колотится так, что готово выскочить из груди. А он еще, гад такой, безотрывно и нагло смотрит на меня.

– Растяпушка, – очень нежным тоном говорит он.

Он что, способен и на такие интонации? Не надо больше вот так говорить. А взгляд–токакой. Очуметь. Внизу живота завязался узел, и пульсация между ног становится с каждой секундой все ощутимей.

– Не обожглась? – сквозь вату в ушах слышу я.

– Немного, – тихо отвечаю, присаживаясь напротив него, так как стоять на ногах уже нет сил.

– Покажи.

Ну не нахал!!!

– Еще чего? – быстро произношу я.

Если он ко мне прикоснется, я его точно поцелую.

– Лиза, прекрати ежика включать.

Кого? Какого ежика? Причем здесь ежик?

– Сейчас приду.

Он уходит, а я так и сижу неподвижно и смотрю на дверь.

– Держи, – протягивает мне какую–то зеленую коробочку. – Намажь, только хорошо и пусть впитается. Жжение пройдет, и краснота спадет быстрее.

– Спасибо, – беру в руку мазь и понимаю, что, если он сейчас не уйдет, я за себя не отвечаю. – Зачем пожаловали?

– Договор тебе вернуть. А то отдаешь кому попало, – смотрит на меня.

Ждет чего–то. Уходи. Срочно.

– Ну, я пошел.

– Идите. Всего хорошего.

– И тебе не хворать.

Я остаюсь в кабинете одна. Открываю мазь, задираю футболку. Но уже через мгновение несусь к двери, поворачиваю ключ и облегченно вздыхаю. Снимаю футболку. Встаю напротив зеркала. Накладываю мазь на ожог, невольно щурясь от боли.

Прав Руслан.

Растяпушка я.

Глава 8

– Ты что сегодня в такую рань приехал? – спрашивает меня друг и по совместительству начальник службы безопасности клуба. Сергей присаживается в кресло напротив меня.

– Работать, – буркнул я. Разбирая на столе аккуратно сложенные Лизой папки.

Аккуратистка. Еще одно положительное качество.