Оценить:
 Рейтинг: 0

Лев на лужайке

<< 1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 71 >>
На страницу:
58 из 71
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Хорош!

– Ну вот видишь, а ты хаяла такого славного, доброго льва. Стыдно, товарищ Горбатко, предельно стыдно!

Я не очень хорошо помню подробности вечера, посвященного семидесятилетию со дня рождения Ивана Ивановича Иванова, хотя в памяти сохранились такие отдельные зрительные картины, что их можно было перенести на полотно. Так вот, вечер на даче Ивана Ивановича мне запомнился не кратковременным присутствием крайне высокого начальства, не речью главного редактора «Правды», не шутками главного редактора «Известий», а самим собой и Ниной, которая была подле меня. Память, точно фотоаппарат, зафиксировала подлый и мелочный момент моего пребывания на даче Ивана Ивановича: я с поднятым бокалом тянусь рукой к бокалу высокого начальства, смотрю ему прямо в глаза и думаю о том, что вот оно, свершилось: бывший мальчишка с улицы Первомайской чокается с сильными мира сего и не испытывает при этом никакого трепета, так как надеется со временем из подполковников стать полковником в мерлушковой папахе. Этот выпуклый зрительный образ соседствует с еще более отвратительным образом моих обрядовых поцелуйчиков с Иваном Ивановичем, когда я произнес короткий, как залп, тост. И полез целоваться к старику, думая при этом: «А ты догадываешься, кто займет твое место? Никита Ваганов займет твое место, старче!..» Память сохранила и зрительный образ моего лобзания с Никитой Петровичем Одинцовым – вот уже этого никто не мог ожидать!

Нина потянула меня за рукав:

– Сядь и не функционируй, добрый молодец! – Она шептала мне на ухо. – Умный же человек, и раньше никогда не высовывался…

Правильно она меня осаживала, верно поступала, но судьба распорядилась так, что именно такой Никита Ваганов понравился высокому начальству, проведшему на дне рождения Иванова всего полчаса. Он запомнил меня, стал узнавать на приемах, и, видимо, все это произошло в тот момент, когда я по-русски размашисто целовался с Никитой Петровичем Одинцовым…

Нина шептала мне:

– Дядя тоже расходился и пьет – с его-то желудком. Нет, Никита, я сейчас прикрою эту лавочку, мне хоть Разыван Иванович! Сейчас я эту лавочку прикрою…

Она отняла у дяди очередную порцию спиртного, шуганула соседа, который подливал Никите Петровичу, уняла и самого Ивана Ивановича, воззрившегося после этого на меня восторженно: «Какая прекрасная у тебя жена, Никита! Да это сокровище, а не жена». И при этом блаженно щурился и покачивался из стороны в сторону, как при молитве, умильный старикашечка.

– Садитесь лучше играть в карты, – вернувшись из спасательного рейда, сказала Нина. – За картами у тебя, по крайней мере, нет таких голубых жандармских глаз…

– Каких?

– Жандармских. Подхалимажных. Тьфу!

– Неправдочка ваша! Я не подхалим.

– Это тебе только кажется, дорогой!

И здесь наше уединение нарушила толстая тетка, кажется, из Министерства культуры; внушительная тетка из числа друзей Ивана Ивановича. Говорила она густым мужичьим басом, глаза у нее были умные и красивые – на дряблом-то и старом лице. Она трубно сказала:

– У нас с подхалимажем сильно напутали и здорово перегибают! – И, увидев наши пораженные физиономии, басом расхохоталась. – Много подхалимов развелось, добровольных, без смысла и цели подхалимов. Вы правильно заметили, Нина, про голубые жандармские глаза. У Никиты они десять минут назад были именно такими. – Она совсем развеселилась, эта тетка. – По статьям и очеркам Никиты и не догадаешься, что он способен голубеть глазами, – прекрасные статьи, прекрасные очерки! В них читается сто степеней свободы.

– Спасибо, Лидия Витальевна, спасибо! Но неправдочка ваша насчет голубых глаз. Они у меня стальные, ей-богу!

В очках у меня доброе, даже немного детское лицо, таким оно и останется на долгие-долгие годы, и мадам из Министерства культуры, надеюсь, было ясно, что перед нею добрый и умный человек, умный и добрый. Она продолжала:

– Все говорят, Никита, что вы – потенциальный главный редактор. Говорят, что и сам Иван Иванович…

Я перебил:

– Лидия Вита-а-а-а-льевна, побойтесь бога!

– Ладно. Побоюсь. Но ведь вы, Никита, будете прекрасным главным редактором…

Нина мне на ухо шепнула:

– Бежим? Она тебя погубит!

И мы бежали на большую солнечную веранду, где стоял пинг-понговый стол, лежали целлулоидные мячи и ракетки.

Нина села на стол. Она была черт знает как красива, здорова, элегантна. О такой жене или любовнице можно только мечтать…

Нина задумчиво кивнула:

– В твоей жизни может случиться такое, что ты потеряешь все-все… Может!

* * *

… Я теряю больше, чем «все-все», я теряю саму жизнь… Но Нина и Нелька ошибались, когда думали, что Никита Ваганов в такой сложной партии, как карьера, может делать ошибочные ходы и терять «все-все». Что за бабские восклицания?! Точно так же, как при игре в пинг-понг, я наношу по жизни удары разной силы и разного качества: косые, прямые, подрезающие, крутящие, вертящие, бог знает только какие! Меня трудно загнать в угол, меня вообще трудно победить, раздавить, уничтожить. И с Сухорукой я еще поборюсь, я еще с ней схвачусь так, что Сухорукая попятится, закутается в туман, зашипит, как гаснущая головешка. Никита Ваганов – это Никита Ваганов и пишется Никита Ваганов…

* * *

Я тоже сел за пинг-понговый стол. Из гостиной-столовой доносились праздничный шум и отдельный голос дамы из Министерства культуры. Иногда выплывал и низкий хриплый голос «виновника торжества». Я рассеянно прислушивался.

– Что ты ко мне привязалась, Нинка? Будто я знаю, что будет дальше. Я кто? Бог? Патриарх всея Руси? Главный редактор? Да я простой советский человек…

Трава слева от моего льва была примята, пролегали две широченные колеи, самые широченные: здесь останавливался мощный ЗИЛ, пробывший полчаса.

– Лезет целоваться, а мой дядюшка… Вот уж не представляла дядю целующимся с мужчиной!

II

Одновременно со мной, то есть спустя всего два месяца, как-то неожиданно был назначен заместителем главного редактора по вопросам партийной жизни и пропаганды и Валентин Иванович Грачев, Валька Грачев, не окончивший Академию общественных наук, но воспользовавшийся годами моей учебы для делания карьеры, карьеры, подпорченной периодом заведования отделом соцстран, но, как вы видите, громадной – согласно положению, он был более важным заместителем, чем я, Никита Ваганов. Партийная жизнь и пропаганда… В день назначения Валька Грачев зашел в мой небольшой, но отменно уютный кабинет. На нем был серый костюм и красный галстук, что шло к его бледной физиономии делового американца средних лет и средней зажиточности. Он сказал:

– Ходить будешь подо мной, Никитон! Каштаны из огня будешь носить мне в зубенциях. Алле гоп! Ты никак обижаешься, Никитон?

Я сказал:

– Ах-ах! Они сильно много о себе понимают… На них можно обижаться. Умолкни, тля! Я схамаю тебя, как бутерброд, понял, Грач? У меня школа Сибирска, понял?

– Понял.

– А что ты понял, Грач?

– Что ты меня схамаешь, как бутерброд.

– Правильно! Молодец! Дыши.

В обозримой перспективе, идя курсом на редакторство в газете «Заря», я мог длительно терпеть Валентина Ивановича Грачева как заместителя главного редактора по отделам партийной жизни и пропаганды: у него было чутье, умение схватить, если так можно выразиться, нужный момент в нужной струе. Он разбирался в нюансах партийной работы: знал неизвестные мне тонкости, понимал, куда что направляется и торжественно шествует. А сегодня он мне сказал:

– Смешно, однако, наш спор решается нулево. Вот мы с тобой, Никитон, и заместители главного. Конечно, я важнее, но это мелочь, пузатая мелочь.

Я ответил:

– Задаесси, Грач, много о себе понимаешь. Ох, найду я на тебя управу! Я базис, ты – надстройка, нешто непонятно, Грач?

– Понятно.

– А что тебе понятно?
<< 1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 71 >>
На страницу:
58 из 71

Другие электронные книги автора Виль Владимирович Липатов

Другие аудиокниги автора Виль Владимирович Липатов