А за окнами менялись города…

Сейчас почти в каждом воспитания нет…

Помнишь, как раньше палили костры?

До пятнадцати лет мы в прятки играли.

Нынче же дети крайне быстры,

Смотришь, в пятнадцать ребенка зачали…

Наверное, я, словно бабушка стала,

А мне ведь еще сорока даже нет.

Возможно, по детству я заскучала,

Ему я хотела бы крикнуть: «Привет!»

И снова возиться с большими жуками,

Строить стены из палок и камней,

Повторить побег из двора, когда сами

Мы шли и казались себе сильно взрослей…

Когда рядом были и мама, и папа,

И молоды были и баба, и дед,

И морем была почти всем нам Анапа,

И звали родители всех на обед…

Как странно, тревожно,

Терять то, что было.

Ведь сохранить как-то было же можно…

То, чем на всю нашу жизнь нас накрыло:

Запахом елки, снегом пушистым,

Лагерем детским,

Солнцем искристым!

– Да разве это стихи? Сансара, Сталин… Это какой-то детский сад! – услышала Виолетта за своей спиной.

Она обернулась. Марат внимательно смотрел на монитор ноутбука жены:

– Какие-то неправильные у тебя рифмы. Нет, они, может, и правильные, но, как по мне, недостаточно взрослые.

– Это как – недостаточно взрослые? – удивленно посмотрела на доморощенного критика Виолетта, – они ведь о любви, только о котиках стихотворение можно назвать детским, да и то, смотря, какой стороны на него посмотреть…

– Виля, пойми наконец, что стихоплетство – это не твое. Такие вещи мы должны оставить профессионалам.

– Например? – вздернула татуированные бровки женщина, едва перешагнувшая тридцатилетний рубеж.

– Например? – повторил вопрос Марат, – например… Пушкин там, Лермонтов… кого мы еще в школе изучали?

– Но ведь их давно нет на свете, – попыталась внести ясность в суть разговора жена, – а обществу нужны новые писатели, новое творчество… Классика никуда не денется, а людям хочется прочитать что-то современное. Одного же Тютчева читать не будешь.

– Я не буду, – не стал спорить муж, – а разве Тютчев пишет что-то современное? Мы такого поэта, кажется, в школе еще изучали.

Виолетта подозрительно посмотрела на Марата и шумно вздохнула:

– Ничего ты не понимаешь в современной поэзии.

– Как будто ты понимаешь, – парировал мужчина и отвернулся от экрана компьютера, на котором бежали строки стихотворений, детищ Виолетты.

Глава 2.

Виолетта, молодая начинающая писательница, совсем недавно вышла замуж. Ее муж Марат был замечательным и преуспевающим бизнесменом. В его руках был крупный автосервис, он часто пропадал на работе, но компенсацию за свое отсутствие дома вносил в семью регулярно. Взаимопонимание и забота цвели в семье махровым цветом. Единственный момент немного давал в отлаженной системе отношений.

Виолетта слыла человеком творческим, а подобные личности, как правило, бывают крайне странными людьми. Именно такой женщиной и была Виолетта. Она любила бывать наедине с собой, но тотальное одиночество вызывало у нее глубочайшую депрессию. Она любила читать книги, но длительное чтение вызывало в ней дикую скуку. Она тянулась к мужу за эмоциональной поддержкой и одобрением, но его беспрестанное участие в ее духовной жизни утомляло девушку. Она хотела жить на полную катушку, но ставила во главу угла их с мужем жизни сохранение всех источников финансов и их самих. Она желала управлять людьми на работе (Виолетта была врачом-психиатром в местной поликлинике), но также ей были чужды постоянные социальные контакты с людьми. Да, по долгу службы ей приходилось это делать, но после трудового дня врачу было необходимо иметь немного времени на себя и восстановление сил. А так как Марата зачастую не было дома, у девушки находилось достаточное количество времени, которое она не так уж любила терять впустую.

В один замечательный, исторически важный для карьеры писателя день, Виолетта вернулась домой и поняла, что ей просто необходимо заняться писательством. Причем совершенно не связанным с ее работой. То есть девушке вздумалось наваять не «Справочник психотерапевта», а что-то непременно творческое, красивое, женственное. А разве может что-либо женственнее поэзии о любви и котиках?

Конечно же, Марат не был таким воздушным и духовно нежным. Поэтому идею жены он воспринял равнодушно, даже немного со смешком. Литература была далека от диапазона его интересов, а натура жены сама по себе вдохновляла его на романтические поступки и чувства. Ведь только странные и неземные женщины привлекают мужчин с такой легкостью и силой, с какой Елена в свое время развязала войну в Трое.