Модницей была Лизонька.
И по ее фотографиям, с указанием даты, можно было отследить, как менялась мода.
Как росло благосостояние народа.
Как формировалась и матерела сама Лизонька.
Как из девочки с острыми коленками превращалась в женщину с тяжелой поступью.
Неспешную и внушительную.
Как менялось окружение. И интерьеры.
Увидеть детали.
Совсем мало было фотографий Лизонькиного детства.
Пожелтевшие. С неровными краями. Мутные. Детали смазаны.
Надо вглядываться.
Родители. Сестра. Брат. Поселковая школа на 3 ученика.
Учились и работали.
Подростки. Родителям помогали. Зимой рыбу ловили. Морозили.
Отправляли в райцентр. Страну кормили.
Фотографировались. На долгую память.
Лизонька всегда замирала над этими фотографиями.
Отворачивалась к окну.
Говорила, что тяжело было. Холодно. Трусов лишних не было.
Голос у нее дрожал.
Но и так понятно – бедное было детство. Военное. Голодное.
А на фотографиях все смеются.
Рыба на снегу. Горы мерзлой рыбы.
А она про голод.
И юность ничуть не сытнее ей выдалась.
Много работала. Мало отдыхала.
Фуфайки. Телогрейки. Ватники. Платки. Валенки.
Пальтишки из шинелей. Тулупчики.
Руки красные. Лица обветренные.
Сапоги кирзовые. Унисекс. И на девчатах и на парнях.
Гармошка. Все улыбаются.
Много было фотографий у Лизоньки.
Большая. Длинная жизнь.
Мы ее только как соседку можем вспоминать. Добрую и отзывчивую.
А были пласты жизни, о которых мы даже и не подозревали.
Но они кем-то фиксировались. Сохранялись.
Я увидела потом эти фотографии.
Небрежно сваленные в углу большой комнаты.
Пустой. Гулкой.
Лежали рассыпающейся, неустойчивой горой.
Зыбучей. Оплывшей.
Видимо, выкинули, когда книжный шкаф освобождали.
Перед выносом.
Чтобы транспортировать легче было.
Да и кому они нужны? Или интересны?
Эти чужие фотографии. Свидетели. Протоколы.
Раскадровка прошедшей жизни.
Лизонька. Часть 10. Зеленое яблоко.
Все модные новинки появлялись у Лизоньки самой первой.
Положение обязывало.