Лизонька

Человечность проявили.

Не за что судить.

Не на полу же бросили.

Матрас. Старый. Вонючий. Мерзкий. Чужой.

В пятнах и разводах. Клочья серой ваты.

Смятое белье. Грязное. Нестиранное.

Сломанная табуреточка. Причудливые ножки.

Та самая, с которой я в детстве упала.

И лоб расшибла. Клеймо на память.

Прислонена к батареи. Даже сразу и не видно, что калека.

Не позарились. Не захотели чинить. Хлопотно.

Стоит среди хлама. Для кучности.

На табуреточке с обратной стороны, приклеена бумажка.

Пожелтела от времени. Края отклеились.

Но держится.

Немцы клеили.

Сохранилась, потому что на антресолях пролежала более 30 лет.

Надпись даже видна.

1983 год. Дата изготовления. ГДР.

Лизоньке было 53 года.

Еще есть власть. Силы. Кураж.

Любовь. Поклонники. Друзья.

Путешествия. Вкусная еда.

Доступны многие удовольствия.

Надежды. Планы. Еще весь мир у твоих ног.

Где все это?

Думала ли она, покупая дефицитную мебель в 1983 году, что именно эти мебелЯ прослужат ей до конца.

Проведут с ней остаток жизни. Будут свидетелями. Безмолвными.

Могла ли предугадать, любуясь завитками, восхищаясь миниатюрными ключиками, что с нею она и встретит старость. И смерть.

Ворох бумаг, документов на полу. Смятых.

Искали. Рылись.

Противно.

Гора фотографий. Огромная. Валом.

Из шкафа. Двухстворчатого.

Наши, в том числе. Родители. Детство.

Лизонька все это сохраняла. Фиксировала. Удерживала мгновения.

Ненужных. Никому.

Кто теперь смотреть будет.

Как мартовский сугроб.

Оплывший.

На них Лизонька улыбается.

Глаз горит. Зубы сверкают ярким золотом.

Еще не верится, что все конечно…

P.S. Соседки, из новеньких, поведали, что в минуты просветления, Лизонька часто рассказывала про своих внучек.

С любовью. Тепло. Со слезами.

Про двух славных девчуль. Хорошеньких и умненьких.

Ждала. Вот-вот должны приехать. Обещали же.

И вот я приехала. Старшая из названных внучек.

Как и обещала. Каждый раз. Но все недосуг.

Собрала фотографии. Дома разберу.