Время вновь зажигать звезды

И даже если некоторые слова могли бы мне показаться обидными, я глубоко тронута тем, что столько людей меня понимают и не осуждают.

Тем, кто хочет, чтобы я выложила свои фотографии, отвечу, что этого не произойдет. Несколько человек меня узнали, конечно, благодаря именам, которые я называла, но в целом я предпочитаю, чтобы мой блог хотя бы в минимальной степени оставался анонимным. Спасибо, что вы со мной.

Папа не звонил уже три недели. Поэтому я поговорила с ним с особенной радостью, но все равно мне это кажется очень странным. Сначала у меня было впечатление, что на том конце провода незнакомец, потом я быстро привыкла к его голосу, и мы могли бы проболтать с ним несколько часов. Каждый раз, когда приходится отключаться, у меня ком стоит в горле. Мне его очень не хватает. Хотелось бы видеться с ним почаще, но это слишком сложно. Квартирка у него совсем маленькая, ему приходится принимать нас у его матери, а это ее всегда сильно утомляет. Надеюсь, что когда-нибудь папа будет зарабатывать достаточно, чтобы обзавестись жильем, где мы сможем бывать, когда и сколько захотим.

Лили, как обычно, не соизволила с ним поговорить. У нее с папой проблемы, ведь она считает, что он нас бросил. Хотя и прекрасно знает, что мама с ним рассталась сама. Он уж точно предпочел бы остаться с нами. И я, конечно, тоже.

– Как у тебя дела, моя дорогая? – спросил он меня.

Мне нравится, когда он называет меня «дорогая». У меня всегда появляется желание ответить ему «мой обожаемый папочка», но я не осмеливаюсь.

Я рассказала ему о нашем путешествии, опустив причину; разумеется, не хватало только, чтобы и он читал мне мораль. Я зря опасалась, что это ему не понравится, напротив, он пришел в восторг и засыпал меня вопросами.

– Как здорово мама это придумала! – воскликнул он. – Нет ничего лучше путешествий, чтобы расширить пределы своей личности, это разовьет ваш ум, вы сразу повзрослеете.

Он ненадолго прервался, а потом прошептал:

– Ах, как бы я хотел быть с вами.

У меня снова появился ком в горле, но я не подала виду. Кстати, я заметила, что за нашим разговором следила мама, вот уже десять минут мывшая один и тот же стакан.

Я стараюсь больше не винить маму. Должно быть, у нее свои причины, чтобы оставить папу, возможно, она его разлюбила, может даже, она была с ним несчастлива. Но я видела тогда, как папа плакал, как жаловался мне, насколько он был несчастен. Мне никогда не забыть, как мы впервые решили поехать на выходные в Марсель шесть лет назад. К тому времени мы не виделись с ним уже несколько месяцев, ведь, когда он уехал, мы даже не смогли с ним попрощаться. Он ждал нас на перроне вокзала, и я его не сразу узнала. Его глаза погасли. Он прижал меня к себе так крепко, что мое сердце сжалось от боли. Я всем своим телом ощутила величину его горя. В ту минуту я ненавидела маму.

– Я вынужден попрощаться с тобой, дорогая, ты позовешь свою сестру?

– Лили сейчас в душе, но она передает тебе поцелуй.

Когда я отключилась, прежде чем вернуть телефон маме, я посмотрела, нет ли ответа от Кевина. Сообщения не было.

Анна

– Мама, останови машину, пожалуйста, меня сейчас вырвет!

Лили только что произнесла эти слова изменившимся голосом. Мы как раз ехали по ?resundsbron[24 - Эресуннский мост (дат. ?resundsbroen) – мост-тоннель через пролив Эресунн. Это самая длинная совмещенная дорога и железнодорожный мост в Европе, соединяющие столицу Дании Копенгаген и шведский город Мальмё.], мосту, соединяющему Данию со Швецией, и в нашем распоряжении, чтобы сделать паузу, была лишь полоса аварийной остановки, недостаточно широкая, чтобы поставить трейлер.

– Потерпи немного, я внизу моста встану на аварийную полосу. Если не можешь больше терпеть, ступай в ванную!

Лили не ответила, зажимая себе рот обеими руками.

– Из-за тоннеля ей стало плохо, – проговорила Хлоя.

Та подтвердила кивком. Хлоя продолжила:

– Мама, ты ведешь машину как-то странно, все время дергаешь ногу, нажимая педаль акселератора, от этого и толчки, вот почему у нее с желудком нелады.

Новый кивок Лили.

Рассерженная, я по-прежнему не убрала ногу с педали, пока мы не проехали мост до конца. Миновав ограждение безопасности, я затормозила и припарковалась на обочине. Лили открыла дверь, выпрыгнула на землю и побежала к зарослям травы. Я выключила зажигание и пошла следом за ней.

Через несколько минут, надышавшись свежим шведским воздухом, дочь обрела свой обычный голос.

– Скажи, мама, когда ты сдавала на права, педалей что, еще не существовало?

Теперь мне стало ясно, что ей точно лучше.

Мы с ней вернулись к нашему дому на колесах, чтобы продолжить путь. Хлою нашли все на том же месте, она пристально смотрела куда-то вдаль.

Без сомнения, она еще не отошла от вчерашнего разговора с отцом.

Не успели мы проехать и полукилометра, как фургон снова подскочил. В едином порыве девочки обернулись ко мне.

– Да не отпускала я педаль!

Через несколько секунд автомобиль начал «покашливать». Лили тоненько завыла. Я уже сама начала сомневаться в способностях моей правой ноги, но тут трейлер резко сбавил ход. Мне только и хватило времени, чтобы свернуть на обочину, и он остановился как вкопанный.

– Что происходит? – спросила Лили.

– А ты как думаешь? – насмешливо произнесла Хлоя.

– Заткнись, тебя никто не спрашивал!

– Не смей так со мной разговаривать, маленькая идиотка!

– От идиотки слышу.

– Нет, это ты идиотка!

– Хватит, девочки! – вмешалась я, в третий раз пытаясь сдвинуться с места. – Никаких идиоток здесь нет.

– Как это нет? Лили явно не в себе, – съязвила Хлоя.

– Это ты как раз не в себе, – не сдавалась Лили.

– Нет, ты!

Я повернулась к двум фуриям:

– Если немедленно не прекратите, я вас высажу и уеду одна.

Хлоя удивленно приподняла брови:

– И как, интересно, толкая трейлер сзади?

Сестра захихикала. Не обращая на них внимания, я делала четвертую попытку отчалить.

Стартер работал, но автомобиль решительно не хотел заводиться. Итак, переругиваясь, мы стояли в сломанном трейлере на обочине шведской дороги без каких-либо указателей, говорящих о нахождении поблизости какого-нибудь города.

Я пыталась справиться с дыханием, чтобы сохранить ясность мыслей.