Время вновь зажигать звезды

И я начала ему рассказывать обо всем: о рыданиях, замкнутости, молчании, прогулах, мальчиках, поведении в лицее. Только о гашише не упомянула, не в состоянии это озвучить.

– Все это – крики о помощи, ей очень плохо. Наверняка она чувствует себя страшно одинокой, при том что мне постоянно приходилось работать, а ты живешь в Марселе.

– Ты не должна чувствовать себя виноватой, Анна, ты стараешься для нее изо всех сил. И я тоже. Каждую неделю я связываюсь с девочками по скайпу и приглашаю их к себе, как только представится возможность.

– Прошло больше года с тех пор, как они тебя не видели.

Несколько секунд он молчал.

– Знаю, знаю и очень страдаю от этого. Моя мама неважно себя чувствует, и я не могу в данный момент принять их у нее. Вот если бы у меня нашлись средства на поездку… Я страшно по ним скучаю, ты же знаешь.

Голос его задрожал. Я слышала его прерывистое дыхание.

– Как я порой жалею, что уехал так далеко. Мне стоило об этом задуматься, но для меня тогда это было вопросом выживания. Я просто не мог оставаться вблизи вас, зная, что ты больше меня не любишь.

– Ладно, мне пора заканчивать разговор, Матиас.

Мое сердце учащенно билось, ладони стали влажными, а я слишком хорошо знала эти симптомы.

– Анна, достаточно одного твоего слова, чтобы я здесь все послал к черту.

– Я просто прошу тебя попытаться увидеться с дочерьми. Они не должны расплачиваться за все это.

– Мы тоже не должны.

– Пока, Матиас, хорошего дня.

В телефоне все еще слышался его голос, когда я отключилась. В ушах раздался шум, в челюсти начиналось легкое покалывание. Я закрыла глаза, сделала короткий вдох, а затем долгий выдох, как учил меня психотерапевт, с которым я консультировалась после первой панической атаки. Короткий вдох. Долгий выдох. Короткий вдох. Долгий выдох. Сердце забилось чуть медленнее. Короткий вдох. Долгий выдох. Дрожь начала успокаиваться. Короткий вдох. Долгий выдох. Короткий вдох. Долгий выдох. Угроза миновала.

Мне показалось, что я готова продолжить путь, как вдруг раздался звонок. Номер незнакомый. Я ответила.

– Госпожа Мулино?

– Да, это я.

– Добрый день, госпожа, вам звонит Мартина Ларош, завуч коллежа имени Эмиля Золя. Вы должны приехать как можно скорее, у нас небольшая проблема с Лили.

Лили

30 марта

Dear Marcel!

How are you?[15 - Дорогой Марсель! Как ты? (англ.)] (Сегодня утром у меня был урок английского языка.) У меня почти все хорошо, если не считать того, что мама грустная с тех пор, как она все время стала проводить дома. Может, она и раньше такой была, но мы виделись гораздо меньше, чем сейчас, вот и кажется, что это было не так. Чистая математика.

Она хорошая, согласна, но отчего-то все время хочет, чтобы я сама убирала со стола, застилала за собой постель, открывала жалюзи, хорошо спускала воду в туалете, и вообще, мне кажется, она меня принимает за Золушку! А теперь к тому же она вбила себе в голову, что со мной плохо обращаются в коллеже, и все из-за одной пустяковой детали.

Сейчас я все тебе расскажу, и ты мне выскажешь свое мнение.

Все началось с урока географии. Мы с Клелией представили наше сообщение, посвященное северному сиянию, и у препода был довольный вид, по крайней мере, так нам показалось, хотя, если честно, вид у него всегда один и тот же, доволен он или разъярен. Во всяком случае, он не заснул, а это уже хороший знак.

И то сказать, мы неплохо поработали, да и с темой нам повезло, даже мама и Хлоя нашли, что это круто, не в пример Жюльетте и Манон, которым досталось сообщение о тундре. Мы подготовили настоящее слайд-шоу, класс был в восторге, а Манон вдруг ни с того ни с сего заявила, что при таком раскладе слишком уж просто заработать хорошую оценку. Господин Ванье возразил ей, что оцениваться будет только качество подготовки, без учета особенностей темы, но Жюльетта прошептала, что вряд ли это случайность, что самая лучшая тема досталась ябеде и подлизе (а я вовсе никакая не ябеда и не подлиза). Не знаю почему, но я сразу поняла, что это камень в мой огород, и сказала, что лучше уж быть ябедой, чем завистливой. Тогда Манон заявила, что было бы чему завидовать, не моей ли физиономии морской свинки? На что я ответила, что уж лучше иметь лицо морской свинки, чем вообще не иметь никакого лица. Учитель заставил нас прекратить перепалку, мы с Клелией кое-как закончили наше сообщение, а затем поспешили на урок математики. Вот тогда-то это и произошло. Я ничего такого не ожидала и не видела, что ко мне кто-то приблизился, только вдруг почувствовала, как сзади меня больно схватили за волосы.

Когда мама пришла за мной в учительскую госпожи Ларош, она выглядела так, будто у нее сильнейший грипп. Надо сказать, что Манон не удастся меня провести, я спрошу, какой маркой ножниц она орудовала. Клелия даже сказала, что вышло очень забавно, будто челка сзади головы, только мне от этого ни жарко ни холодно, рано или поздно волосы отрастут. Но вот мама очень сильно забеспокоилась, она уверена, что я подверглась насильственным действиям, что все это очень серьезно, что нельзя это оставлять безнаказанным, и с тех пор она не перестает осыпать меня поцелуями и называть разными ласковыми словечками, например, птичкой (интересно, моя голова так ли уж похожа на голову птички?).

Манон вызовут на дисциплинарный совет, и я надеюсь, что ей не удастся отвертеться.

Итак, Марсель, а ты что думаешь обо всем этом? Сейчас я тебя закрою и подброшу в воздух. Если ты упадешь открытым, значит, ты согласен со мной, если закрытым – значит, с мамой.

Ну и ну, ты упал закрытым. Я подозревала, что ты окажешься предателем.

Никаких тебе поцелуев.

Лили

P.S.: И все равно я очень тебя люблю.

Анна

Бабушка ждала меня в своей комнате, как всегда по четвергам. Она наложила немного румян и надушилась своими любимыми духами. На подносе были приготовлены два стакана и бутылка лимонада. Я наклонилась к ней и поцеловала ее.

– Как ты, детка? – спросила она.

– Хорошо, бабулечка, а ты как?

Прищурив глаза, она внимательно смотрела на меня до тех пор, пока я все ей не выложила. От бабушки невозможно что-либо скрыть, это настоящий детектор лжи. Сидя у изножия ее кровати, я рассказала обо всех событиях, произошедших за эту полную хаоса неделю. Поневоле я вывалила к ее ногам тяжкий груз, который не в состоянии была нести в одиночку.

– Я чувствую, что они нуждаются во мне, но не знаю, как им помочь. Если бы я слушалась своего внутреннего голоса, то немедленно бросила бы все и увезла их подальше отсюда.

Бабушка поставила стакан и приложила к губам салфетку.

– Ну, так и сделай это!

– Что ты хочешь сказать?

– Хотя бы раз прислушайся к себе, последуй своей интуиции. У тебя есть желание уехать – уезжай. Может, это и не решит все проблемы, но разве у тебя есть другой выход?

– Я не могу, бабушка!

Она живо отмела мой протест презрительным жестом.

– А что мешает? Если дело в деньгах, то возьми то, что дал тебе шеф, у тебя еще достаточно времени для жизни, чтобы расквитаться со всеми долгами. У меня мало что есть, но я тоже могу тебе помочь.

Я смотрю на лицо бабушки, ожидая, что сейчас она улыбнется, довольная, что так удачно меня разыграла.

– И не надо так на меня смотреть, словно я сейчас вцеплюсь тебе в волосы.

Я покачала головой, смеясь: