Отец моего парня

– Мама и папа ждут?

Не могу не улыбаться её непосредственности.

Потрепав по макушке мягкие вьющиеся волосы, качаю головой.

– Мои родители живут в другом городе, здесь я живу в общежитии с подругой.

– Что такое общежитие?

– Я объясню, Сонь. Не будем задерживать Аню, – вмешивается Андрей Сергеевич, отчего я снова перевожу на него взгляд.

От того, как он смотрит на меня, становится как-то не по себе. Странный взгляд, без насмешки. Что это с ним? Куда дел своё невыносимое альтер эго?

– Рада была знакомству, Соня. Твой замок замечательный, – тем не менее возвращаю внимание девочке.

И секунды не прошло, как детское личико снова засияло.

Как мало нужно ребёнку для счастья! Чтобы просто кто-то похвалил его труд.

– Спасибо. Приходи ещё, и с тобой построим.

– Договорились! До свидания, – это я уже адресую отцу Кости.

– До свиданья, Аня!

Отвечает он, слегка сощурившись.

Это же надо. При малышке этот человек может быть вполне адекватным представителем человеческого рода.

Развернувшись, ещё раз улыбаюсь девочке и выхожу из квартиры.

Глава 5

Аня

– О, пропажа вернулась, – расплывается в улыбке Ксеня, стоит мне переступить порог наших родных пенатов.

– А то! Соскучились уже, да? – поставив на пол пакет с продуктами, коими я затарилась по пути, разуваюсь и чмокаю подругу в щеку.

– Ещё бы! – горячо обнимается меня Ксенька, – Совсем уже забыла о том, где живёшь!

– Говори за себя, – шипит с кровати наша Змея Калинина, как мы про себя её «ласково» называем.

Вообще, её зовут Женя, но у меня язык не поворачивается называть её этим святым именем. Евгенией звали мою бабулю, и она была мировой! В отличии от этой ползучей рептилии.

– Может, переедешь уже, а? Без тебя места больше! – кривит свою физиономию Калинина, в то время, пока я оцениваю валяющиеся на моей кровати пустые бутылки из-под сладких газированных напитков и пачку начатых чипсов.

– А ты ешь меньше. Того и гляди пространства вокруг станет больше, – цепляю пальцами пачку и бросаю ей на кровать. Туда же под недовольное восклицание отправляются бутылки. – Свою кровать превращай в мусорку, а на моей чтобы я этого всего не видела!

– Тебе эта кровать уже и не нужна. Когда ты тут была в последний раз? В четверг?

– В пятницу! И я сама решу, что мне нужно, а что нет. Пока я отдаю кровно заработанные на комнату, которую так уж сложилось приходится делить с тобой, то и кровать моя должна быть избавлена от твоих объедков.

Зеленые глаза демонстративно закатываются и мне кажется, что она вот-вот покажет мне язык, как любит это часто делать. Правда после того, как мы с Ксеней начали называть его раздвоенным, частота этой привычки у неё уменьшилась. Того гляди и вообще искореним!

Натянув на голову наушники, третье колесо нашей комнаты, утыкается в телефон, а Ксеня махнув на неё рукой, кивает мне в сторону двери.

– Пойдем чайку попьем, Ань?

– Пойдём! – соглашаюсь, потому что знаю, что чай Ксене не с кем пить.

У нас тут все или по кофе, или по энергетикам, или по слабоалкоголке. А Ксенька – она заядлая зожница, поэтому кроме зелёного чая и воды в рот ничего вредного не тянет. Во всех смыслах этого слова. У неё и парня-то никогда не было. Ну, такого, чтобы дело дошло до серьезного. Не потому что ханжа, нет. Вполне себе веселая и компанейская, просто она у меня правильная девочка с целью сначала выучиться, встать на ноги и только потом думать о том, чтобы позволить втянуть себя в отношения.

Переодевшись в домашнюю одежду, и достав из пакета купленный шоколадный рулет, мы отправляемся на кухню. Нам везет и там оказывается пусто. Время вечернее, народ ещё гуляет, что позволяет нам спокойно, без лишнего шума, устроиться за столом с чашками Ксенькиного любимого зеленого чая с бергамотом.

Не удержавшись, я конечно, рассказываю ей о том, что случилось вчера вечером.

– Да ладно! Прямо вот без лифчика? – подруга своими огромными выпученными глазами сейчас напоминает Хайда, пушистого дружка Венсдей.

А я зажмуриваюсь, потому что осознаю, что скорее всего вчера выглядела также, когда поняла, что мои прелести выставлены на всеобщее обозрение.

– Представь себе! – киваю и снова открываю глаза. – Я думала сквозь землю провалюсь!

– Жесть! Я бы разревелась, наверное! Первый раз видишь человека, еще и отца парня и тут такое! А ему же самому сколько? За сорок?

– Ну, наверное, – неопределенно веду плечами. Судя по тому, что Костя старше меня на пару лет, значит Андрею Сергеевичу точно как минимум сорок три, это если он оказался восемнадцатилетним скорострелом. А там, может и больше. – Хотя по внешности не скажешь. Максимум тридцать семь – восемь.

– Да? Хорошо выглядит? – без задней мысли спрашивает Ксеня.

На ум в очередной раз за сегодня приходит облако из пара, в котором массивным изваянием вырастает фигура отца Кости в его же собственной ванной комнате.

– Нуууу так, ничего особенного, – шустро разгоняю этот пар вместе с тем, кто в нём застрял на дольше, чем нужно, и делаю большой глоток чая, – Мужчина как мужчина.

– Ну и что в итоге? Я не представляю, как ты потом с ним общалась.

– Честно? Я хотела его ударить! – признаю порывы своей грешной душонки.

– Почему?

– Потому что он вместо того, чтобы деликатно забыть об увиденном, весь вечер только и делал, что раскидывал стебные фразочки, возвращаясь к моему позору снова и снова!

– Кошмааар! Зачем?

– А вот спроси! Невоспитанный он! – бурчу, чувствуя, как снова возвращаюсь в собственную вчерашнюю срамоту.

Именно так бы назвала это бабуля!

– Блин, а Костя что? – с искренним сочувствием спрашивает подруга.