Записки несостоявшегося гения

полу чернобуркой – в любви я Эйнштейн!; безмолвное свидание Штирлица с супругой; Броневой, дергающий ящички стола; и многое другое.

ОСТАЛОСЬ ГЛАВНОЕ – ПРЕКРАСНЫЙ ФИЛЬМ! В этом году старику 50 лет, круглая дата, полвека. Уверен, что найдется немало людей, которые в 2073 году будут

отмечать столетие этой выдающейся ленты!

416

…Тогда, полвека назад, когда мы были молодыми, никто не думал, что наступят

нынешние времена с жестокой войной между народами-победителями… Что поделаешь, дошли до ручки, такая судьба. НО! Плохая погода всегда кончается. это правило в

истории человечества не знает исключений. Будем ждать, верить и приближать!

***

Не все знают, как окончилась литературная судьба Штирлица. В 1990 году, спустя

много лет после создания фильма, Юлиан Семенов дописал отдельное произведение, конец этой истории, роман "Отчаяние", где погибает и сам Штирлиц, и его жена, и сын -

все замучены своими – благодарность Родины за их жизнь-подвиг!

Не знаю, чем руководствовался автор, но очень больно так погубить свое детище.

***

Отдельный привет супруге Штирлица по фильму, Элеоноре Шашковой! Долгих

Вам лет жизни, отменного здоровья, радости от близких – и любви многомиллионной

зрительской аудитории как жене близкого нам навсегда человека!

================

"МОЯ шНОБЕЛЕВСКАЯ РЕЧЬ"

15 апреля 2005 года на праздновании собственного 60–летия.

Дорогие друзья!

Видит Бог, не хотел я отмечать эту дату, потому что радоваться, когда приходят

такие рубежные дни, честно говоря, нечему, но заставили меня это сделать два

соображения: во-первых, я не нашел лучшего повода, чтобы собрать всех вас, играющих в

моей жизни заглавную роль, вместе; а во-вторых, уж очень не хотелось выслушивать

впоследствии, как успел уже намекнуть на прошлой неделе один из присутствующих в

этом зале, ваших обоснованных упреков в скупости…

Поделюсь личным. Сегодня ночью я почему-то проснулся, сел в темноте в кровати

и стал смеяться. Да так, что даже разбудил жену, которую обычно не будят еженощные

фейерверки – благородное хобби наших бизнесменов, отмечающих поблизости от моего

дома, в кафе «Ностальжи», новые успехи в своих мошеннических сделках. Она

проснулась и испугалась: чего это он средь ночи смеется, неужто и в самом деле сошел с

ума, как это она справедливо подозревает все наши совместные годы?!

А смеялся я потому что, думая о нашей сегодняшней встрече, вдруг зримо – до

просветления – представил себе: 60 – это я??? Еще недавно – самый молодой директор

школы в Белозерском районе? Моложе которого в Понятовской восьмилетке была только

старшая пионервожатая?! Или 60 – это ефрейтор Бронштейн, шифровальщик

Ленинаканского погранотряда? А до того – жизнелюбивый студент-прогульщик Одесского

холодильного института, изгнанный не только из альма-матер, но и из самой Одессы-мамы – за 48 часов?! И это мне – 60?..

В общем, жену я с трудом успокоил, она и сейчас, смотрите, сидит и немножко

подрагивает, а сам грустно задумался. Но об этом после…

Итак, попробуем разобраться, что есть для меня сегодняшний день? Существует, друзья, понятие – магия круглых цифр. Вот, приезжал в Херсон в 1999 году духовный

лидер евреев СНГ раввин Штайнзальц, крупнейший знаток и переводчик Талмуда, и ему

417

на пресс-конференции задали журналисты вопрос: что будет через два с небольшим

месяца, ночью 31 декабря, когда закончится второе тысячелетие?

Раввин Штайнзальц, сухонький старичок с черно-белой бородкой на испещренном

глубокими морщинами лице, на мгновение задумался и грустно сказал:

– Ничего не будет. Кончится 31 декабря – начнется 1 января, и только! Как это

было тысячи раз до этого…

А как мы с вами ждали миллениума, помните?!

Вот и мои 60 лет – всего лишь маленькая круглая цифра, смотря, разумеется, что и

с чем сравнивать.

Конечно, это еще не старость, так сказать, не Мафусаилов век. Ему было –

насколько я помню – 969. Современники писали, что выглядел этот исторический

персонаж всегда очень молодо. Когда ему стукнуло 600 – смотрелся он всего лет на 350, не более. Я это к тому, что есть, слава Богу, брать с кого пример, а уж вам судить, как это

у меня получается…

Вот почему мне очень понравился ваш дружеский коллективный подарок – этот

портрет, написанный, насколько я понял, по моей фотографии (потому что я никому и

никогда не позировал) прекрасным художником. Молодец! Он сумел передать внешнее и

внутреннее сходство с оригиналом еще в большей степени, чем это есть на самом деле.

Глупо скрывать, я и раньше понимал, что это такое – комплиментарная живопись, но

узреть себя на старости таким неотразимым красавцем, честно говоря, большое

удовольствие…

Как на духу, признаюсь: когда этот шедевр вносили, я очень волновался. Нет-нет, не за себя, а за свою любимую супругу – ведь это не мне, а ей с ним жить дальше, но…

услышав ваши восторженные возгласы, а особенно реплику вон с той стороны стола:

– Прямо артист какой-то неизвестный! – я полностью успокоился и

удовлетворился. Это ж надо, так глубоко, верно и четко сформулировать мою сущность: мало нам памятников неизвестным солдатам и матросам, так теперь еще и неизвестный

артист средь нас объявился…

Но, смех смехом, а в жизни каждого человека бывают свои судьбоносные минуты.

Возможно, такой стала для меня встреча в голубом детстве с цыганкой, нагадавшей мне, чего ждать от жизни. В тот летний день, когда в наш двор зашла с ребенком на руках

закутанная в черный платок женщина, мне было лет тринадцать. Она искала попить

водички, а встретила глупых подростков, один из которых, Сашка Бачук, издевательски

ерничая и крича: – Ромалы-ромалы!, – стал бросать в ее сторону камни. Я велел ему

перестать, но он разошелся еще больше, и мне пришлось его слегка стукнуть, чтобы

привести в память.

– Ничего, жидяра, – кричал Сашка, убегая домой,– придет с работы папаня, ты еще

свое получишь!

А цыганка, указав рукой в направлении обидчика, негромко сказала:

– Не жилец твой дружок – помрет скоро… от воды, а у тебя – доброе сердце, большим

человеком станешь, генералом…

Я бросился домой и рассказал это маме, а она тут же открыла свою сумочку, вынула сиреневую двадцатипятирублевую купюру, тогда еще были крупные старые

деньги, и строго наказала догнать цыганку и отблагодарить ее за такое гадание. Цыганка, которую я настиг уже в конце квартала, сначала отказывалась брать деньги, но дитя стало

плакать и, вытирая запеченный рот тыльной стороной ладони, женщина сказала:

– Передай матери: она будет тобой гордиться! Спасибо ей…

С тех пор прошло много лет. Я так и не стал генералом, и в моем возрасте ими уже

не становятся. Но к цыганским предсказаниям отношусь серьезно – в жизни нашей семьи

они не раз сбывались. Зимой 1965, когда я служил в армии, во время шторма в бурном

Бискае затонул танкер «Орион», радист которого Сашка Бачук, вышедший в свой первый

рейс после мореходного училища, пошел на дно с десятью другими членами экипажа, 418

подавая до последней минуты сигнал бедствия из наглухо задраенной радиорубки. Вот

тебе и гадание…

Не могу сказать, гордилась ли мной моя покойная мамочка, но очень, очень

хотелось бы в это верить.

Завершая тему, вспомню одного из умнейших людей, встреченных на моем

жизненном пути, покойного Александра Абрамовича Насонова, который на мои стенания, что так и не довелось примерить генеральские эполеты, мудро заметил:

– Нельзя, друг мой, так буквально понимать предсказания ворожек. Она сказала

тебе сущую правду: просто для малограмотной цыганки должность директора школы

ничуть не ниже генеральской…

А теперь расскажу вам, что понял, осознал, открыл для себя я за долгие

предъюбилейные годы. Был у меня когда-то армейский дружок, тбилисский еврей Алик

Найман. Надо сказать, национальное братство в Советской Армии всегда процветало.

Помню, замполит наш, майор Верескун, выступая на партсобрании, призывал командный

состав погранотряда вести непримиримую борьбу с неформальными национальными

товариществами и землячествами: -Армия сильна, когда она монолитна, – вещал он, – а что

у нас получается? Все собираются в свободное время какими-то кучками: молдаване – на

кухне, где шеф-поваром сержант Мустяца; грузины – в каптерке у старшины

Кварацхелия; узбеки – на вещевых складах при вечно небритом Садыкове; даже евреи, которых у нас только два, и те заседают в штабе у Бронштейна. Куда мы идем?..

Мой добрый товарищ Алик Найман имел высшее образование и служил только

год. Он ежедневно получал письма от своей девушки Розы и по вечерам писал ответы в

солнечную Одессу. История их знакомства меня поразила. Выпускник Тбилисского

университета приехал осенью в санаторий на Большом Фонтане и познакомился на танцах

с милой темноглазой толстушкой, которая так пылко с ним танцевала, так нежно

прижималась своею пышною грудью, что он, не беря в голову дурного, овладел ею тем же

вечером на пляже. Это было прекрасно, особенно его порадовало, когда на следующий

день Розочка пригласила его домой познакомиться со своей мамой.

Правда, мать ее оказалась дамой весьма невыдержанной и крикливой. Вначале

беды ничто не предвещало. Роза познакомила его с Симой Соломоновной в прихожей; женщина, любезно улыбаясь, помогла ему снять модный нейлоновый плащ, затем

пригласила дорогого гостя к шикарно накрытому столу. Они ели и беседовали, матушку

явно радовало наличие у Алика высшего образования, все было очень – очень хорошо, тепло и по-семейному. Потом Сима Соломоновна оставила их наедине и вышла по своим

делам. А уже через пару минут она буквально ворвалась в комнату, и ее трудно было

узнать.

–Боже мой, кого привела ты в наш дом?!– заламывая руки, кричала она. –У меня

сейчас разорвется сердце – видишь, с чем он пришел к тебе, к моей бедной невинной

девочке… Смотри, – совала она под нос дочери сжатый кулачок с торчащими по сторонам

розоватыми пакетиками,– у него все карманы набиты этим добром… Боже мой, до чего мы

дожили…

Конечно, будущие тещи не должны шарить без спросу в плащах потенциальных

женихов, но Алику так пришлась по душе пылкая Роза, что он долго плел что-то ее

матери, пытаясь реабилитироваться – не свой, мол, надел в санатории плащ, – пока дело

это, в общем, как-то замялось. Не мог же он честно признаться, что купил презервативы с

единственной целью: не создавать серьезных проблем понравившейся девушке накануне

своего ухода в армию. Только что он собирался с таким их количеством делать?!

Я благодарен Алику за жизненный урок, что он преподнес мне зимним

воскресным вечером в жарко натопленном кабинете шифровальщика. Мы делились

мечтами о будущем, и он, как о давно и твердо решенном, говорил, что главная цель его

жизни – поехать после службы в Одессу, жениться на Розочке, устроиться где-нибудь на

подходящую спокойную работу, чтобы была возможность каждый год, поднакопив

419

немножко деньжат, ездить с ней куда-нибудь отдыхать. Родить двух-трех детей и

воспитать их добрыми людьми. Все остальное – ерунда! Вот что для него главное.

Меня это удивило. Молодой умный парень – и вдруг такое махровое мещанство: а

где же подлинные высоты, к которым каждый должен стремиться?!

–Видишь ли, Виталий, – задумчиво говорил Алик, – на эту тему я тоже много думал, пока не пришел к выводу, что все эти общественные успехи, высокие достижения, слава и

признание современников, по крупному счету – пыль и труха. Всегда найдется кто-то

другой, который хоть на йоту сделал больше или лучше. И все – ты уже на вторых или

третьих ролях.

Свершить нечто такое, чтобы угодить в историческое бессмертие, очень трудно, практически, невозможно. Причем, не только для рядовой – даже для выдающейся

личности! И система доказательств тому – весьма проста. Скажи, кого бы ты мог назвать

прямо сейчас, навскидку, из крупнейших исторических деятелей, скажем, 16-го века? На

спор – ты назовешь одну, две, три, поверь – не больше десяти фамилий. …Генрих IV, Иван Грозный, Леонардо да Винчи, Микеланджело, Коперник, Шекспир – кто еще?

Понимаешь, через три столетия в нашей памяти остается лишь десяток фамилий великих!

Заметь: век – это, примерно, пять поколений. На Земле сейчас проживает 6 миллиардов

человек, умножь на 5 – получишь количество землян двадцатого века, страшно сказать -

30 миллиардов! И из них – только десять имен… Да и из этого десятка 5 – 7 мест уже, практически, заняты. Ленин, Сталин, Гитлер, Эйнштейн, Рентген, Сальвадор Дали, -

боюсь дальше продолжать. Вот и пришел я к выводу, что преодолеть такой конкурс куда

труднее, чем в мой любимый Тбилисский университет, а раз так – не стану участвовать

впредь ни в каких конкурсах! Это потерянные силы и время, особенно, с учетом того, что

жизнь дается только один раз…

Этот урок, полученный мной от армейского друга, и есть та веская причина, по

которой я отказался от каких-либо карьерных, научных, творческих ристалищ. Как стал

директором школы в семидесятые годы двадцатого века, так и тружусь в том же статусе в

двадцать первом, не обращая внимания и не завидуя тем, кто предпочел нормальной, спокойной человеческой жизни – политические или финансовые стремительные карьеры; звонко пил, ел, гулял, много нахапал, а нынче лежит в сырой могильной яме. Вполне

допускаю, что я не прав и гордиться мне нечем – но это мой выбор. Каждому свое.

Не могу не поделиться с вами и другим мировоззренческим уроком, полученным

мною лет десять назад от глубокого философа и, очевидно, прекрасного человека, писателя Акселя Мунте. Этот урок стал для меня самым значимым из всех, полученных

ранее. Он коренным образом изменил мою жизнь, сделал ее более осознанной и наполнил

новым пониманием сути и смысла явлений.

В кратком виде мировоззренческие постулаты Акселя Мунте крайне просты. Наша

жизнь устроена так, утверждал он, что все самое необходимое мы получаем или

бесплатно, или дешево, доступно для каждого.

Воздух и вода, легкий весенний ветерок, запах цветущих акаций, дивные звезды на небе, -

все это подарено нам уже самим фактом нашего существования. Продукты питания?

Действует то же правило: самые нужные для нашего организма – хлеб и молоко, фрукты и

овощи, крупы и ягоды – стоят недорого, а являются главным гарантом здоровья человека

и его работоспособности. Любой врач-диетолог охотно подтвердит: лучшая модель

продуктивного питания должна отвечать двум требованиям: первое – не приводить к

ожирению, второе – не умереть с голоду.

И наоборот: все, самое дорогое – вредно для нашего организма или, в лучшем

случае, малопродуктивно. Мясо вареное, копченое, разные колбасы, всевозможные

балыки, шоколад и другие сладости, – укорачивают наши дни, ведут на тот свет надежнее

любых врагов. Но – приносят удовольствие! Выбор за нами.

То же относится и к ценностям другого порядка. Для хорошего здоровья человеку

нужно больше двигаться, ходить пешком, что и полезно, и бесплатно. Мы же, в погоне за

420

комфортом и внешней показухой, стремимся покупать дорогущие автомобили

престижных марок. И так многое, многое другое…

В итоге, система взглядов Акселя Мунте, применимо к нашему нынешнему

обществу, означает одно: человек должен уметь разумно определять свои жизненные

приоритеты. Помнить, что дорогие вещи, за которые мы готовы на всякие безумства, идут

нам во вред. Шикарные автомобили и яхты, собственные самолеты, футбольные команды

«Челси» и громадные особняки, да плюс жратва деликатесная, – приводят к тому, что их

хозяев нещадно, как собак, отстреливают из автоматов, или содержат долгие годы в

неволе, или потенциальными угрозами и рисками непоправимо расшатывают их

иммунные системы. А между тем, без этих излишеств умному человеку легко обойтись, и

это будет для него целее и полезней, не говоря уже – спокойнее. Если это понимать, то

можно довольствоваться немногим, а еще лучше – лишь необходимым, советует умница

Мунте, и вместе с ним уже не один год пытаюсь пропагандировать эти идеи среди своих

друзей я.

Поверьте, с такими взглядами удивительно легко отказываться от роскошной

недвижимости и шикарной движимости, от драгоценных украшений и праздно-развлекательного образа жизни. Тем более, денег у меня для этого нет, что также

облегчает мой выбор продуктивной модели существования. Я много хожу пешком и

безумно рад этому. А когда меня обгоняют знакомые и останавливаются, чтобы подвезти, я им делаю благодарственно ручкой и – иду себе с удовольствием дальше.

Теперь общий вывод из этих двух уроков, сделанный мной вполне самостоятельно

и предлагаемый вам, уже как личная жизненная позиция.

Если не посты, деньги и материальные блага – что тогда является более важным в

жизни всякого порядочного человека? По мне, это две вещи: стыд и совесть. Или – совесть

и стыд. Потому что из них слагается третье – главное для благородной состоявшейся

личности – доброе имя. Характерно, и я горжусь тем, что наш выдающийся религиозный

деятель, основоположник хасидизма, мощного современного теологического учения, вошел в еврейскую историю, как Баал Шем-Тов, что в переводе с иврита означает: Хозяин

(обладатель) Доброго Имени.

Что такое Доброе имя? Попробую привести пример. Есть у нас в Украине

крупнейший олигарх Пинчук, зять президента. Все у него в порядке: хорошая семья, масса

денег, тесть именитый, но недавно, когда он захотел по каким-то делам посетить

Соединенные Штаты – американское посольство отказало ему в визе. Без объяснения

причин. Так сказать, сиди дома… Точно такая же история произошла пару лет назад с

прекрасным певцом Иосифом Кобзоном, депутатом Российской Думы, о котором открыто

говорят, что он связан с организованной преступностью. Не знаю, так это или нет, но визы

певцу-политику тоже не дали.

А вот здесь, в этом зале, сидят милые учительницы: госпожа Платинская и госпожа

Агибалова, которые в разное время гостили в Америке, одна – у друзей, другая – у дочери, и ничего: в таком пустяке, как виза, им не отказали. В чем тут дело? На мой взгляд, только

в одном: у этих дам нет и тысячной доли того, чем обладает Пинчук, зато есть другое, чего, по мнению Госдепартамента США, у него нет: доброго имени… Посольские

работники, проверив их документы, увидели, что они всегда честно работали, ни в чем

предосудительном не были замечены, с мафией – стопроцентно не связаны (это даже

видно по их лицам!) – ну разве может цивилизованная страна к таким приличным людям

быть негостеприимной?!

Делайте сами вывод: что может на свете быть дороже доброго имени!

Несколько частных правил, помогающих мне преодолевать житейские трудности.

Сначала – национальное. Еврей должен быть золотым, чтобы сойти хотя бы за

серебряного. Хм, судя по вашей реакции, в этом зале меня не воспринимают даже как

медного… Не беда! Тут мне желают – до 120, значит, есть время исправиться. И, наконец, 421

парочка открытий рангом поменьше: а) нельзя есть больше, чем можешь

поднять, и б) не стоит стремиться все иметь, потому что – куда это положить?! Согласны?

Думаю вас, как моих подчиненных, интересует вопрос, на каких принципах я строю

отношения со своим начальством.

Сидящие в этом зале уважаемые господа: начальник городского управления

образования Никонов, его заместитель, любимая мною госпожа Верещака, бывший

начальник областного управления народного образования Петров, – будут, наверное, удивлены той формулой, что я озвучу сейчас, но, освежив в памяти годы нашего

знакомства, со мной согласятся.

Мудрый человек говорил: старайтесь иметь с начальством хорошие отношения, но

никогда – близкие. Потому что может настать час, когда вас попросят сделать то, чего

делать ни в коем случае нельзя, а вы, в виду тесности ваших взаимоотношений, не

сможете сказать «нет»…

Вот, видите: наши руководители смеются, значит, я сказал правду.

Как директор учебного заведения с многолетним стажем, я, наверное, больше

склоняюсь к авторитарному стилю руководства.

Один великий педагог, имени его не стану называть, чтобы вы не догадались, что

это ваш покорный слуга (скромно, правда?), говорил, что директор школы должен быть

творчески двулик: с одной стороны, хорошим камертоном, чтобы чутко улавливать все

отклонения от заданной мелодии, с другой – жестким корректором, для немедленного

устранения выявленных недочетов. Больше того, на основании своей 33-летней

педагогической деятельности, он нагло уверился, что его жертвенное служение

заключается в исполнении функций самого большого бездельника в школе, отвечающего

только за то, чтобы во вверенном ему коллективе других бездельников не было. Теперь, надеюсь, вы стали лучше понимать, чем я здесь занимаюсь…

Буду всегда благодарить судьбу за то, что она подарила мне встречу с такими

людьми, как Александр Эммануилович Карп, милый, горячий, неукротимый Саша Карп, и

с раввинами Авремием и Иосифом Вольфами. Если первый привел меня в еврейскую

общину и делал все, чтобы в Херсоне открылась еврейская школа, а я ее возглавил, то

Аврум и Иосиф помогли мне стать настоящим евреем, убедительные доказательства чего

я могу предъявить любому сидящему здесь мужчине в нужное время и в нужном месте.

Кстати, я очень рад, что сегодня нет с нами уважаемого раввина Иосифа Вольфа, который сейчас в Америке (куда ему всегда вход свободный!) решает важные вопросы

жизни общины. Рад потому, что могу с вами всласть наговориться, не обращая внимания

на быстро летящие минуты. Знаете, как делает раввин, не любящий пустопорожних

разговоров? Когда кто-то говорит слишком долго, Иосиф начинает подчеркнуто

демонстративно поглядывать на часы. Затем он, как бы не веря собственным глазам, прикладывает их к уху. Чего вы смеетесь: думаете, если бы сегодня раввин был здесь, то

вместо часов глядел бы на календарь?!

И хорошо, что он не слышал того, что я здесь говорил: вряд ли бы рав был со всем

согласен. Правда, как никогда внимательна его жена Хая…

Ничего, должен же человек где-то отвести душу.

Перейду к более серьезному. Мне кажется, моя судьба – в целом, судьба

нестандартная. В свое время я был вообще уникален: единственный еврей в

Погранвойсках СССР! Алик – не в счет: он через год вернулся к Розе. И если мои

доармейские товарищи сумели избежать службы в армии (одни – в тюрьме, другие – как

студенты), то я имел счастье провести там три года. Не жалею.

Педагогический путь мой тоже необычен. Возможно, Валерий Федорович, как бывший

заведующий областным отделом образования, это подтвердит, Он плотно в теме, хорошо

знает директорский корпус и пусть скажет: есть ли среди его знакомых еще кто-то, руководивший пятью педагогическими коллективами – раз; открывший 3 новые школы –

422

два; из них одну даже не только открыл, но и через 10 лет закрыл, будучи, таким образом, ее первым и последним – от начала до конца – директором! – три.

А кого три раза подавали на Отличника образования, а дали только на четвертый, когда он

стал уже ходить и хвастать повсюду, что в стране тысячи директоров – отличники, а он, Бронштейн, единственный – трижды не Отличник!

В личной жизни мне, кажется, тоже грех жаловаться. Дома – повезло на двух

великих педагогов. Первый из них, моя мамочка, десятки лет проверяла ученические

тетрадки, освобождая меня от этой рутины. Она только отмечала ошибки. Но никогда не

ставила оценок – оставляла мне, чтобы я был в курсе знаний учащихся. А как она любила

детей, как была к ним внимательна! Как-то показала тетрадку одной ученицы и спросила:

– Кто эта девочка? Красивая ли она? Аккуратная? Посмотри: она душит тетрадки

прекрасными духами! Хочешь понюхать?

Действительно, тетрадь ученицы 5 класса распространяла вокруг тонкий аромат, но

бедная моя мамочка, она, оказывается, не только проверяла детские работы, она еще и

нюхала их!

Когда дети, балуясь, шумели во дворе, я вечно раздражался: их крики действовали на