Ипостась

– Команда включить рации была... – Лейтенант исчез за трескотней помех, а спустя секунду воздух сотрясся от грома. Эпицентр грозы, похоже, висел почти над их головами.

– Есть включить рации! – не дожидаясь окончания шквала помех, отрапортовал Василий.

– Я сказал включить рации пять минут назад, – повторил Лейтенант, тоже, видимо, уловив помехи. – Минус пять процентов оплаты.

– Но...

Нет, оправдываться не стоило. Это обойдется еще во сколько-то процентов. И так с Окоёмова бесстрастный начальник успел уже снять почти пятую часть жалованья. Да и глупо это – оправдываться. Словно нашкодивший малыш.

– Есть пять процентов!

– Восьмой – на позицию. Десять процентов и последнее предупреждение.

– Нет, ну ты слышал, – не удержался черный, обращаясь к Окоёмову.

Восьмой обреченно махнул рукой и удалился в заросли, мгновенно исчезнув из вида. Лейтенант не стал комментировать выпад бойца.

Внезапно впереди полыхнуло. На мгновение из темноты вынырнули дрожащие под тяжелыми каплями широкие глянцевитые листья тропиков и занявшие позиции шестой, двенадцатый и восьмой. В центре, там, откуда пришел свет вспышки, на секунду проявилась воздвигнутая тренога со столбом посередине, ставшим как будто ниже. А потом мягкая размокшая земля вздрогнула, заставив Окоёмова схватиться за ближайший ствол, чтобы удержаться на ногах.

– Черт бы вас побрал, – прошипел Василий, пытаясь унять предательскую дрожь в ногах и нестерпимое желание начать палить во всех направлениях сразу. – Как будто не могли предупредить.

– Третий, четвертый, шестой – остаются на местах. Если в охраняемой зоне появятся посторонние, открывать огонь на поражение. Остальные – сбор у импакт-установки.

– Точно, я видел такие раньше, – послышался голос восьмого.

Окоёмов слышал негра ушами, а не в наушнике рации – восьмой, словно черное привидение, внезапно вынырнул из-за мокрой зелени, щедро плеснув в лицо Василия со спружинившего листа, похожего на мачете. Ларингофон восьмого болтался на груди.

– Что ты видел? – спросил Окоёмов, тоже отлепив ларингофон.

– Эти импакт-установки. Они нефть ищут. По резонансу в полостях под землей.

Окоёмов пожал плечами. Какая ему, в сущности, разница, что ищут эти люди. Его задача – охранять их жизни. Что может оказаться совсем не лишним, если эту самую нефть они все-таки найдут.

Они собрались в центре рабочей зоны. Здесь зловещим неестественным светом сияли экраны трех «раллеров», подсвечивая угрюмые морды хмырей, которые сосредоточенно пялились в какие-то разношерстные графики. Надо думать, результат того самого содрогания земли, записанного специальными датчиками. Интересно, что это означает: что нефть есть или что ее нет? Окоёмов усмехнулся проснувшемуся вдруг интересу к науке. Нет уж, пусть графиками занимаются хмыри, у него другая работа.

Лейтенант стоял за спинами колдующих над «раллерами» хмырей и смотрел в пустоту прямо перед собой. Он ждал.

Один из ученых повернулся – Окоёмов успел рассмотреть его кислую физиономию, выражение отвращения к происходящему на которой усиливалось мертвенным светом монитора, льющегося снизу вверх, – и, причмокнув языком, отрицательно покачал головой. Значит, нет здесь нефти, родимой. Вышла вся. Или не приходила никогда.

Для бойцов «номерного» отряда это означало только одно: оборудование придется демонтировать, сложить в контейнеры и тащить дальше.

Окоёмов обреченно вздохнул.

Глава 2

Мыш вращал в ладони вытянутой правой руки три металлических шара. Металл звонко соударялся с металлом, издавая характерный, похожий на потрескивание электрического разряда, звук. Но Мыш не отдыхал, приводя растревоженные нервы в порядок с помощью широко распространенного гаджета для медитации, он работал.

Прямо перед ним, в темном, подсвеченном голубоватым муаром пространстве висела большая светящаяся таблица, сплошь исписанная цифрами. Цифры постоянно менялись, неся наблюдателю ценную информацию. Для несведущего человека это было бессмысленным набором знаков. Но только для несведущего – понимающий мог найти в этих цифрах много интересного. Знаток мог использовать сокрытые в длинных числовых рядах тайны для собственного блага. Как, впрочем, и кому-нибудь во зло – все на усмотрение пользователя. Человек, наделенный особым умением, мог поменять это все. Понемногу, подправить один завиток, пририсовать другой. Или изменить все в одночасье, махом. Но делать такое не стоило – обычно подобные умельцы долго не жили. И только мастер мог увидеть картину целиком, понять, как изменятся все числа во всех таблицах, исчезающих длинными стройными рядами за несуществующим горизонтом, если подправить хотя бы одно. Мастер – это тот, кто знает замысел.

А мыслят замыслы боги. Здесь никакого мастерства не хватит, как ни старайся. В этом Мыш успел убедиться.

Себя Мыш причислял к умельцам. Он был ломщиком. И он отлично чувствовал ту грань, за которой легкая незаметная коррекция превращалась в грубые мазки, уродующие ценное полотно. Мыш работал подобно реставраторам – наносил новые слои, добавляя что-то от себя, но никогда не менял общего замысла. Работа Рафаэля всегда оставалась работой Рафаэля, а котировки акций – котировками акций. Только в обновленной версии.

Мыш сделал рукой едва уловимое движение, и один из шаров, что, не замирая, продолжали свой бег по ладони ломщика, сорвался с тонких быстрых пальцев и упал прямо на сверкающие цифры. Таблица, словно полотно, сотканное из света, провисла под тяжестью шара. По зеркальной поверхности металла побежали искривленные сферой знаки. Они растекались в стороны, подобно двум половинам застежки-молнии, а потом снова сливались в единую нить. Как ДНК, отработав нужные гены, возвращает себе форму хромосомы.

Шар бесшумно катался по таблице, заставляя ее прогибаться конусом под своим весом. Он считывал данные, пропускал их через себя и отправлял обратно, не оставляя ни единого следа собственного пребывания в этом светящемся пространстве. Главное – не порвать полотно, не попасть в случайно или намеренно пропущенную вязальщиком петлю. Только тронь, и распустится вся ткань мироздания этого мира. Расползется соплями надежда Мыша уйти незамеченным.

Со стороны могло показаться, что шустрый шар делает всю работу самостоятельно. Но это было не так. Два оставшихся в ладони ломщика шара продолжали вращаться, набирая скорость. Каждый шар был продолжением предыдущего, они были единым целым в трех ипостасях. Совсем скоро сверкающие отсветами голубых огней металлические сферы слились в светящийся круг, а длинные пальцы, похожие на паучьи лапы, продолжали двигаться все быстрей и быстрей, достигнув скорости, с которой никакие нормальные человеческие мышцы и суставы не справились бы.

Мыш не был генавром или трансером. Вы правильно догадались – Мыш работал в виртуальности, мире, где обычные физические законы иногда уступали искусству ломщиков влиять на ткань мира Цифры силой мысли, разогнанной «поплавками».

Равно как и шары не были шарами – мощный вирус, запущенный ломщиком в сеть, делал сразу несколько дел: обеспечивал вход, копировал данные и постоянно следил за изменчивой и предательски непрочной тканью мироздания, сотканной машинистами этого сервера.

– Я сегодня наблюдал за твоей работой, – обычным для себя снисходительным тоном сообщил Безликий Призрак.

Кем был этот Безликий на самом деле, Мыш, разумеется, не знал. Призрак был заказчиком – это все, что требовалось знать ломщику. Призрак платил хорошие деньги – это все, что требовалось ломщику, чтобы добровольно согласиться работать с клиентом. Призрак ставил перед Мышем интересные задачи, которые требовали нестандартных и деликатных решений – это все, что нужно ломщику для жизни в сети. В общем, они сработались – ломщик Мыш и таинственный Безликий Призрак.

– Данные котировок скорректированы, исправления действительны до трех часов дня, – отрапортовал ломщик.

Говорить с собеседником было сложно – люди привыкли смотреть в глаза, когда ведут беседу. Или отводить их, или прятать. Но и отводить, и прятать глаза можно от чего-то. У этого существа не было ничего, за что мог бы зацепиться взгляд.

Безликий Призрак, как прозвал про себя заказчика Мыш, представлял собой черный бесформенный сгусток, размазанный по окружающему пространству. Он был похож на черную звезду, выпускающую вокруг себя угольные лапы протуберанцев. Бесформенный, не имеющий ни конкретного размера, ни четких границ сгусток поглощающего свет тумана, пребывающего в беспрестанном движении.

– Отлично, это именно то, что нужно.

– Будут еще поручения?

– Да. Возьми вот это.

Закрученный плотной спиралью вихрь выдернул из недр черного облака маленький пластиковый прямоугольник – ярлык программы.

– Это необходимо внедрить на сервер корпорации «МегаСофт». Оно должно там прижиться. Так, чтобы никто не заметил вмешательства извне. Думаю, ты меня понимаешь.

Разумеется, Мыш понимал. Тем более подобные операции он неоднократно проделывал для Безликого Призрака. Программу переписывать нельзя, это он тоже знал, но контрольная сумма всех данных сервера должна остаться неизменной. Значит, придется переписывать всяческий хлам, что хранится где-то рядом с тем местом, куда нужно поместить программу Призрака.

– Это вирус?

Безликий издал странный звук. Будто чихнул или засмеялся. Или это больше напоминало раскат грома далекой еще грозы? Странное кашляющее облако.

– Нет. Я же говорил тебе – мы не занимаемся взломом. Мы меняем мир.

Теперь усмехнулся Мыш.

– К лучшему?

– Это субъективное понятие, – отрезал Призрак.

Странный заказчик – является лично, пускай и в виртуальном обличье, философствует, отдавая очередной приказ. Интересно, кто он?