TIA*. *This is Africa

Берёт у меня долларовую банкноту, смотрит на год. Купюры старше 2004 тут меняют только в банках (и то не во всех), и с хорошим дисконтом, процентов этак 20—25. Аналогично с номиналами меньше полтинника (и даже его лучше избегать, берут не везде). Почему – хрен его знает. TIA. Зачем вообще пошёл к менялам, вместо обмена в банке? А там курс 4,10. И, кстати, по местным законам они не имеют права доллары выдавать, даже с валютного счёта. На всём наживаются, уроды. Но Толику выдали, потому что он с Бабо?й, а у Бабы? здесь родственница трудится начальником какого-то отдела. И «наверх», куда я угрожал пойти, если не договоримся, это не обратно в банк, а выше на квартал, на Сиака-Стивенс-стрит, где тусуется основная масса менял.

Вообще, на часах почти полдень, а я сегодня кроме кружки чая и пары печенек ничего не ел ещё. Зайду-ка, пожалуй, в «Crown Bakery». И запитаю чего-нибудь, и есть шанс на полезную встречу. Тех чуваков из Днепропетровска я именно там встретил. «Место встречи изменить нельзя», ага. Хотя вообще русские (в широком смысле слова) обычно каким-то магнитом стягиваются в «Чайна-Таун». Там же и кидалы пасутся, ориентированные на соответствующий контингент. Но это далеко, на Ламли-Бич, а в центре, если хотите кого-то отловить, вам в «Crown Bakery». Выхожу из сумра… тьфу, из тени, и вперёд, по солнышку.

Гулять по центру африканского города это вам не по Тверской. Во-первых, народу на квадратный метр раза в три больше, это как минимум. И половина этого народа не просто ходит, но продаёт что-то из тазиков на голове. Во-вторых, кругом горы мусора, в т.ч. активно гниющего и текущего. Что при температуре за тридцатник и влажности в районе 80% не удивительно, вообще-то. Что удивительно, так это как они тут все ещё не передохли. Извиняюсь, отвлёкся. В-третьих, тротуары тут представляют собой глубокие канавы, накрытые сверху не закреплёнными бетонными блоками, так что идти по ним нужно с некоторой осторожностью. Ибо под них не только сбрасывают/сливают всякую гадость, иногда острую и колючую, но и гадят, поэтому проваливаться туда чревато, как минимум, сепсисом и гангреной, если не хуже. Что может быть хуже? Ну, ребята, это Африка. Тут всегда может быть что-то хуже.

По пути достаю телефон. Раз уж деньги появились, надо порешать некоторые назревшие и перезревшие проблемы, дабы они потом не укусили за задницу в самый неподходящий момент.

– Ви?тали, добрый день. Как дела?

– Привет, А?лусайн, нормально, спасибо. Как сам?

– С Божьей помощью, с Божьей помощью…

– А?лусайн, я же тебе за машину шесть сотен должен?

– Да, Ви?тали, за пять недель, в понедельник уже шесть недель будет.

– Ага, извини за такое дело. Бизнес с этой Эболой совсем завял что-то, сам понимаешь.

– Да, понимаю, всем сейчас тяжело. Но хоть часть денег у тебя есть, может быть?

– Да, мне вот тут самому часть долга отдали. Я к тебе забегу сейчас, три сотни занесу?

– Я скоро на обед собираюсь. Может, в «Crown Bakery» встретимся?

– Нет, не могу, к сожалению, мне тут ещё по делам нужно. Я к тебе в офис через пять минут заскочу, ок?

– Ок, Ви?тали, жду.

Мля, не видать мне любимой рыбной похлёбки сегодня. Знаю я эти «встретимся». Закажет всякой разной жратвы леонцев на двести, а мне потом плати. Почему мне? А потому что я белый. Народный обычай тут такой, ага. Ты белый, значит платишь. И кормишь. Например, если вы пригласили своего партнёра по какому-то предприятию на дружеский ужин к себе домой, не удивляйтесь, когда он придёт с женой, а то и с ещё парой родственников. Которые будут жрать, как будто их неделю не кормили, а потом ещё попросят им часть еды с собой собрать. А? Нет, не прикалываюсь, суровая правда жизни. У Толика вон жена приглашённого замминистра природных ресурсов так не только еду, но и несколько тарелок с собой утащила. TIA.

Вот и офис А?лусайна. В принципе, центр маленький, пешком из конца в конец идти минут десять. Если совсем уж неспешно – пятнадцать. А?лусайн, кстати, начальник группы выездных проверок в управлении местной налоговой по Фритауну и Западной области. Каковое управление легко найти, пройдя от банка девять кварталов на запад и повернув налево. Оно тут одно такое, шестиэтажное. Или окада возьмите, если идти лень, за леонец довезёт. Такси не рекомендую – можно в такую пробку встрять, что быстрее пешком сходить два раза туда-обратно.

Охранник в каморке на входе расплылся по стулу, никак не реагируя на окружающую обстановку, так что просто поднимаюсь по лестнице на четвёртый этаж, где и сидит А?лусайн с коллегами. Обычная контора, обстановка в стиле «ранние девяностые в глухой провинции», если бы не черношкурые обитатели, не отличишь. Кондёров, к счастью, нет, вместо этого окна без стёкол и вентиляторы везде натыканы, что куда практичнее и полезнее для здоровья. Мой контрагент сидит за столом в гордом одиночестве, остальные или где-то на проверке, или на обед уже свалили. Стол, кстати, завален грудами документов, из-за которых еле виден древний, как говно мамонта, монитор. Я вот такого очень не люблю, когда сам работал за столом (случались такие моменты в жизни, я даже главбухом в одном ООО успел побывать), у меня стол всегда был чистым.

Моего примерно возраста негр с маленькой круглой головой, немного неестественно смотрящейся на большом мускулистом теле, поднимается со стула и протягивает конечность.

– Привет, А?лусайн!

– Рад тебя видеть, мой дорогой друг. Как дела?

– Ну, кручусь помаленьку. Вот три сотни, остальное как только смогу, добро?

– Спасибо. А может быть, ещё сотню найдёшь? У жены машина сломалась, на ремонт деньги очень нужны.

– А?лусайн, прости, не могу. Самому вот четыре сотни отдали, я сразу три тебе, ну а сотню себе на житьё, сам понимаешь. Извини, самому очень неудобно, да. Всё эти уроды в порту…

– Ладно, что ж поделаешь. Ну, может, хоть полтинник ещё отдашь?

– Не, слушай, не могу никак вообще. На следующей неделе всё отдам, вот увидишь, у меня ещё груз приходит.

– Ещё груз – это хорошо. Слушай, а ты через кого растамаживаешь?

Млять, опять двадцать пять. Обсуждали же с ним уже этот вопрос. Опять брата своего навязывать начнёт.

– Через «WAS&L».

– А я тебе не говорил, у меня брат на таможне работает. Двоюродный. Молодой ещё, но всё там знает, может помочь с растаможкой, да и вообще со всеми проблемами в порту.

– Да понимаешь, «WAS&L» это же фирма замначальника таможни, там его сын рулит. Я с ними начал работать, если теперь уйду – обидятся. Лишние проблемы.

– Ну да, ну да… Ладно, я на обед. Ты точно не составишь компанию?

– Слушай, я бы с удовольствием, но ещё по делам пробежаться надо.

С удовольствием, ага. Мудак, испортил мне обед.

Попрощавшись с А?лусайном, выхожу на улицу. Так, что теперь… Если бы Амари?на была дома, можно было бы к ней заскочить и вместе на пляж рвануть, но она ещё в Аккре, на какой-то там конференции, а одному неохота. Ладно, поеду домой, в инете посижу, потом по пляжу с мужиками прогуляюсь, а там видно будет. Может, Толик раскочегарится и готовку устроит, тогда у него вечером соберёмся.

Кстати, насчёт еды – живот уже реально крутит, надо по дороге перехватить чего-то. Точно, по дороге к индусам заскочу, курицу запитаю. Ну, не целую, но половину точно.

Поднявшись на Сиака-Стивенс-стрит, обнаруживаю глухую пробку в обе стороны, причём такую плотную, что даже окады объезжают её какими-то козьими тропами. Мдя. А пройдусь-ка я, пожалуй, пешочком. Нет, не до индусов, конечно, это часа полтора пилить, а до Министерств. Там пробка обычно уже рассасывается. Ну, в крайнем случае, окаду возьму.

Чёрт, вступил-таки в какую-то хрень. Сандерс-стрит на редкость неудобна для пеших прогулок, так что лучше её в этом плане избегать. Её вообще лучше избегать, во всех планах, тут вечная пробка стоит. Но мне лень обходить. Так, теперь по Савадж-стрит вниз, к речке, почти дошёл, можно сказать.

Между прочим, Савадж-стрит – отличное название. Означает «Дикарская улица». По крайней мере, честно. Им бы так главную улицу города назвать, чтоб сразу понятно было. А то назвали в честь мудака Сиаки Стивенса, который за полтора десятилетия своего диктаторства проел страну насквозь, что и привело в девяностых к весьма хтонической гражданской войне.

Вот и мост через речку. Ну, через её русло, скорее. В сухой сезон она почти полностью пересыхает, лишь какой-то жалкий ручеёк пробивается среди многометровых куч мусора. Зато в ней водится форель. Вон, целый выводок побежал. Что за форель? А, пятачковая такая, хрюкает ещё. Это мы с Абрамом её так прозвали.

С мусором, конечно, тут не просто песец, а полный песец. Местным даже в голову не приходит, что мусорить – плохо. Поэтому в те же русла речек, протекающих в городской черте, мусор сваливается весь сухой сезон, образуя многометровую толщу. А потом, в сезон дождей, его смывает в океан. И всем насрать. Вот где реальные унтерменши. Жаль, что старик Аилоизыч вместо Востока на Юг не пошёл, мдя. Канализация вся точно так же, без какой-либо очистки, самотёком идёт прямо в океан. А в городе, между прочим, больше миллиона..ээ.. человек, скажем так, живёт. Обитателей, во, так точнее. Хорошо так больше. Поэтому, чтобы искупаться в этом самом океане, от города нужно отъехать километров на двадцать, как минимум, а лучше на тридцать. Мы вот обычно на «River number 2» ездим. Туда вообще многие ездят, одно из самых популярных мест для отдыха.

Так, наверх поднялся, слева Министерства, справа Стадион имени..ага, всё того же Сиаки Стивенса. Правда, никто его так не называет, все просто говорят: «Национальный стадион». Блин, жрать хочется, песец. В Министерства заскочить, что ли? Там на первом этаже есть кафешка для местного крапивного семени, вполне терпимо кормят, и недорого. Мм… не, нафиг. Лучше курочку запитаю.

Пробка, как это обычно и происходит, заканчивается на перекрёстке сразу за Министерствами. Собственно, никакой причины для неё и нет, кроме местной манеры вождения и полнейшего отсутствия светофоров. Вернее, светофоры в городе есть, аж целых три, но работали они, по словам старожилов, в последний раз ещё до гражданской войны, т.е. где-то в конце восьмидесятых.

Такси здесь поймать не проблема, это одна из узловых точек всей системы, так что минут через пять уже втискиваюсь на заднее сидение, потеснив двух объёмистых матрон.

– Куда?

– «Basha Bakery».

– Две тысячи.

Местные слова «тысяча» применяют, т.к. они используют местные тугрики и меньшего номинала.

– Да ладно, дружище, ты чё? Это ж совсем чуть-чуть за Абердин-роад. Одна тысяча!

– Нет, две тысячи!