Со своих колоколен

Стань мне светлою судьбою, Черна ворона мне спой,
Мы обманем смерть с тобою, выйду я на берег твой…»

Не берут Чапая пуля, ни засада, ни налет,
Потому что с небесами разговор он свой ведет.
Из уральских вод багряных вышел новый человек,
Что хотел коней буланых искупать у дальних рек.

И теперь расправив спину, поднялся уже и сам
К светлым далям и глубинам, к невозможным небесам…

Как Чапаев на молитву становился на всю ночь.

    2003

Вторая японская

(песня из романа «Владычица небес»)[1 - Исполняется на мотив старой рекрутской песни, наиболее известной в варианте «Ты помнишь, милка дорогая…»]

Вновь война-японочка…
Прощай, смазливая девчоночка!
Ты потерпи всего годочек –
Дождись меня, чертеночка!
Нагрянет с войны весточка,
Что я в Японии загинул…
А ты не верь тому, невестушка,
Что так легко тебя покинул!
А станет сватать тебя мельник –
Ему ты твердый дай отказ!
А будут звать за землемера –
Ему ты тоже откажи!
Ты им скажи: я жду солдатика,
Что за Россию воевал.
Уж он красу мою оценит
И станет он ее беречь…

Вновь война-японочка…
Прощай, хорошая девчоночка!
Ты потеряй один годочек –
Дождись свово миленочка!
Но если долго не вернуся я,
Ты вспомни, что тебе сказал.
Тогда ты выйди за солдата,
Что кровь на море проливал.
А выходи ты за солдата,
Что на Востоке погибал.
Уж он красу твою оценит
И станет он ее беречь…

    2005

Странники (2005-2006)

«Однажды Царь на богомолье…»

Однажды Царь на богомолье
Ушел от свиты и от слуг.
Вкусивши русского приволья,
Он навострил к народу слух.

Как инок в старенькой милоти,
Взяв посох легкий и простой,
Он затерялся в складках плоти
Своей Руси, Руси Святой…

Ему народ встречался разный,
По большей части все прямой,
В словах живой, в быту согласный
С извечно юной стариной.

Никто не знал, что Царь пред ними,
Как с ровней с ним себя вели,
И правду горькую рубили,
И просто языком мели.

Он перехожих слушал калик,
Их песен горних перелив.
Певец по прозвищу Кристалик
Ему вещал, глаза прикрыв,

Мол, кто судьбу встречает прямо,
Перекрестив кривым клыком,
Кто с ней разделит волчью яму,
Лишь тот с судьбой своей знаком.

И правда, в пост сорокадневный
Раскрылся вещей песни толк,
Когда пред Пасхой, в день последний
Царю явился в схиме волк,

На берестяном на ковчежце
Державы символ начертил –
Так исповедал Самодержцем
И хлебом черным причастил.

Царь пал на камни, распластавшись.
Он был ничто, отребье, прах –
И бился оземь, разрыдавшись.
Его расплавил божий страх.