Хроники Щуки. Книга первая

– Спасибо, не жалуюсь. А домашних у меня сами знаете – раз, два и обчелся. Лесопилку свою в Ниженске отдал под управление племянника, а сам веду подобающий зажиточному пенсионеру образ жизни. Отдыхать езжу и на экскурсии по Европам, да на рыбалку изредка с племяшем удается выбраться.

– Кстати, про Ниженск! – встрепенулась Щука. – Как относитесь к деятельности вашего бывшего многолетнего генерал-губернатора, а ныне сенатора Лисова?

Еще во время первой встречи с Щукой, Иваныч подметил, что его собеседник шутливо называет глав регионов генерал-губернаторами, а видных членов правительства – фаворитами, как будто они живут во времена Екатерины Второй, а не в двадцать первом веке, но побоялся уточнить причину таких странных фразеологизмов, опасаясь ненароком обидеть столь чтимого им человека. Долгое время они общались только по интернету, лишь в последнее время познакомившись лично, и Николай Иваныч еще немного робел своего визави.

– Очень плохо отношусь. Клейма на этом плуте ставить некуда, – ответил на первый вопрос собеседника Николай Иваныч, и тут же добавил: – А от личной встречи Бог миловал.

– Боюсь огорчить, но не миловал, – краешком губ улыбнулась Щука, взяв с края стола заранее подготовленные к приходу гостя бумаги. – После задержания Воронова и массовых арестов чиновников в Ниженске, я стал пристально наблюдать за поведением Лисова. Вся его активизировавшаяся суетливость и довольно опрометчивые высказывания свидетельствуют, что клиент «созрел». И у меня нет никого, мой добрый друг, кроме тебя, чтобы доверить ему эту важную миссию.

Лядов приосанился, впервые услышав от Щуки обращение к себе на ты, и попросил рассказать подробнее.

– Грех упускать такую возможность – помочь нашим заокеанским партнерам, завербовать столь много знающего человека. Особого риска для тебя я не вижу. Твою встречу с Лисовым организуем в Германии, куда, по данным прослушки АНБ, засобирался в начале мая с поездкой для лечения сенатор, но мне слабо верится в его болезнь. Конечно, я слышал о его хворях лет двадцать назад, но сейчас он выглядит неплохо. У российских чиновников приступы болезни случаются лишь при угрозе арестов или громких скандалов, а в остальное время они все время работают, даже будучи на заграничных курортах. Вполне возможно, что сам Лисов боится скорого ареста, которое в виду его возраста грозит превратиться в пожизненное заключение, и с радостью пойдет на сотрудничество. Если он даже откажется, то риск для тебя, Николай, будет минимален. Естественно, загримируем, документы будут на гражданина Беларуси, сопровождать тебя и прикрывать будет сотрудник из Лэнгли. Вот тебе документы о всех собранными на Лисова американцами и переданных по моему срочному запросу компрометирующих материалах: счетах, недвижимости родственников, долях в офшорных фирмах и прочее, – говоря это, Щука протянула Николаю первую толстую папку бумаг.

– А здесь, – перед лицом Николая Ивановича мелькнула вторая папка, – собранные материалы о его участии в разных темных делишках. Если он откажется от сотрудничества, то пригрози ему публикацией всего этого добра. А в случае его попытки побежать в ГСБ с жалобами на попытку вербовки… Нет, такое вряд-ли случится. Если он согласится сотрудничать, то передавай его своему сопровождающему сотруднику ЦРУ – дальше уже их забота – и возвращайся в Россию. В Берлине американцы дадут тебе еще одну папку секретных документов, которая, по их заверениям, точно должна убедить Лисова в скором крахе его благолепной жизни на родине..

– А почему бы самим американцам не завербовать его? Зачем привлекать меня? – спросил Щукин гость.

– Нужно понять состояние Лисова. Наверняка ему чудятся всякие подставы и провокации со стороны ГСБ и он может запаниковать, а ты человек опытный, сможешь его успокоить и объяснить ему, что самым лучшим выходом будет бегство в США. У американцев в Европе сейчас просто нет подходящего человека, который бы знал всю подноготную Лисова, его повадки, да и кто это вообще такой. Ты же его земляк, прекрасно знаешь весь его жизненный бэкграунд. Никто же не знал заранее, что тут внезапно аресты старых соратников Лисова начнутся. Все внезапно произошло, а медлить в таких случаях нельзя. Попробуем сыграть на его страхах и привычках. Даже если Лисов наотрез откажется, то мы ничего не теряем. Так берешься?

Иваныч без раздумий кивнул. Раньше доводилось выполнять задания Щуки и посложнее. Чего стоило одно недавнее дельце с попыткой устроить мятеж с захватом запасов химоружия в Ниженске (Об этой истории можно прочитать в моей повести «Операция „Волан“. Политический детектив.» – Прим. автора). Правда, та затея в итоге провалилась, но отнюдь не по вине Щуки и Николая Иваныча. А тут всего делов: съездить на недельку в Германию, чтобы побеседовать с опальным дедушкой.

– Конечно, – расплылся он в добродушной улыбке, с интересом листая страницы компрометирующих сенатора документов.

Глава 3

«4 декабря Дмитрия Шумкова нашли повешенным в шкафу в его офисе в башне „Федерация“. Петля была связана из трех дорогих галстуков. Нашел бизнесмена охранник. Тревогу подняли знакомые Шумкова, ожидавшие его на ужине. При этом знакомые Шумкова или не верят в его самоубийство, или отрицают, что вообще с ним были знакомы.»

Из архивных материалов различных СМИ от 8 декабря 2015г.

***

Германия. Берлин. Отель «Зеелеве» на Фридрихенштрассе. 19 мая 2017г

К роскошному отелю подъехал белый внедорожник «Тойота», в салоне которого находилось двое мужчин. Мужчиной постарше был Николай Иванович, державший на коленях большую сумку. Впрочем, узнать его сейчас не смог бы даже любимый племянник. На конспиративной квартире его почти три часа гримировали поднаторевшие в подобных делах сотрудники ЦРУ, отчего на его лице появился небольшой шрам, линзы изменили цвет глаз, телесный пластырь на горле добавил хриплости в голосе, а специальная капа на зубах изменила контур щек. Не были забыты и отвлекающие внимание аксессуары, навроде блестевших на запястье золотых часах и нарисованной на руке наколке «За ВДВ». Водительское место занимал высокий подтянутый мужчина лет сорока в темных очках и с широкой голливудской улыбкой. Его звали Ричард Фелмс и он являлся специальным агентом ЦРУ, специализировавшимся по странам Европы, работающим под прикрытием совладельца небольшой сети отелей в Хорватии. Такое прикрытие давало ему отличную возможность колесить по городам и весям Европы, не внушая излишнего беспокойства тамошним спецслужбам. Основными делами гостиничного бизнеса занимались его хорватские партнеры, попутно прикарманивая большую часть его доли. Сам Дик никогда не протестовал насчет размеров своей доли прибыли и не вмешивался в функционирование отлаженного механизма туристического бизнеса, оставаясь лишь номинальным совладельцем, что полностью устраивало его партнеров. Более того, частенько он избавлял их от крупных проблем, отмазывая от полиции и всякий раз вовремя предупреждая о скорых облавах или предстоящих арестах различных банковских счетов. В первый год его пребывания в Хорватии несколько местных мафиози пытались пару раз наехать на внешне добродушного и улыбчивого американца, но после этого несчастные сразу пропали без вести, что лишь добавило уважения к деятельному янки. В обоих случаях исчезновения людей полиция Хорватии не пыталась увязать исчезновение уголовников с Ричардом, но даже будь у них такое желание у Дика всегда было заранее подготовлено железное алиби.

Помощник Щуки провел предыдущие три дня в Берлине, не выходя из конспиративной квартиры и все время участвуя в беседах с Фелмсом, готовясь к вербовке Лисова. Американский отельер с трудом мог объясняться на русском языке, отчего беседовали они на английском, который за свою долгую жизнь Николай Лядов изучил довольно сносно. Теперь уже все было оговорено, предусмотрены все возможные осложнения, и они отправились на беседу с сенатором, остановившимся на время лечения в отеле «Зеелеве». Лядов с Диком покинули салон внедорожника, прошли через вежливых сотрудников ресепшена, которым Ричард на ходу предъявил свои документы об оплате номера на втором этаже отеля, взамен завладев ключом. От предложения сотрудников сопроводить посетителей наши вечерние гости отказались, сказав им, что багажа у них нет и в номере они надолго не задержатся. На втором этаже Ричард открыл дверь номера, благоразумно снятого по соседству с роскошными апартаментами Лисова, где так и остался в коридоре у открытой двери, болтая с кем-то по мобильнику. По задуманной ранее диспозиции, он должен был дежурить в коридоре на случай непредвиденных осложнений, имитируя туристическую трепотню о берлинских достопримечательностях по телефону с невидимым собеседником, роль которого исполнял сотрудник американского посольства. В случае тревоги, тот мог сразу подъехать и забрать сумку русского до приезда полиции, а затем спокойно увезти ее в посольство, пользуясь своим дипломатическим иммунитетом. Николай же Иванович, не задерживаясь в широком коридоре, сразу прошел к номеру Лисова и постучал. После недолгого ожидания ему приоткрыл дверь сам Лисов и, обменявшись несколькими фразами с незваным гостем, пропустил его внутрь номера, закрыв за гостем дверь. Ричард остался в коридоре один, продолжая бесконечный разговор по телефону тихим голосом и неспешно расхаживая взад-вперед, бросая быстрые взгляды по сторонам. Так он провел весь следующий час в одиночестве гостиничного коридора, если не считать одного момента, когда сотрудник отеля доставил заказанный ужин к двери самого дальнего номера на этом этаже. На болтающегося посреди коридора янки, он не обратил никакого внимания и хотел было постучать в дверь номера откуда поступил срочный заказ на ужин из ресторана на первом этаже, как дверь сама распахнулась и перед ним возникла растрепанная и позевывающая темноволосая женщина средних лет, по-домашнему закутанная в халат. Рассчитавшись с прислугой, она вежливо поблагодарила доставщика на немецком языке с сильным акцентом, окинула безразличным взглядом фигуру слоняющегося Ричарда, поправив брошку на халате, и сама закатила тележку внутрь номера. При этом она умудрилась свободной рукой на лету сорвать со стены у двери своего номера незаметно прилепленную кем-то, и видимо уже давно, жвачку, от которой протягивался вглубь номера тончайший проводок в обмотке под цвет гостиничного коридора. Это было проделано так ловко и естественно, что манипуляцию не заметил не только уставший за день служитель отеля, но и многоопытный американец, которого, впрочем, оправдывало приличное расстояние в десяток шагов и заслонявшая обзор фигура служителя с продуктовой тележкой.

Закрыв за собой дверь номера, вялая женщина вмиг подтянулась и помрачнела. Розовый комочек жевательной резинки в ее крепкой ладони скрывал в себе миниатюрную видеокамеру китайского производства, которая передавала изображение, и одновременно подпитывалась с помощью очень длинного и тонкого как волос проводка, на лежавший на полу за дверью номера ноутбук. Техника была, конечно, не фонтан, но в Германии сотрудникам ГСБ России приходилось работать с серьезными техническими ограничениями. Естественно, ей бы было намного проще просто «нафаршировать» номер наблюдаемого ею объекта современными микрофонами и приборами наблюдения во время его отсутствия, чтобы комфортно вести наблюдение с мягкой кровати, благо болезненный Лисов ежедневно покидал номер и ездил к своему лечащему врачу на обследование, но дело происходило не у нее на Родине. Немцы очень не любили шпионских скандалов на своей территории и с этим приходилось считаться. Если бы в номере Лисова – а именно он был объектом наблюдения таинственной дамы – служители отеля при уборке обнаружили шпионскую аппаратуру, то мог подняться нешуточный скандал и возникнуть дипломатические ноты протеста в адрес российского правительства. Даже союзным немцам американцам приходилось с этим мириться и скрывать свою шпионскую деятельность на территории Германии, а уж русским агентам нужно было быть крайне осторожными. Отсюда вытекала необходимость использовать в работе на территории Германии исключительно примитивную технику, которую можно заказать в интернете и собрать самостоятельно. Дабы в случае случайного обнаружения подобных шпионских гаджетов местной полицией, ничто не могло указать на конкретную страну и можно было от всего отпереться. Пусть местные полицаи подумают, что данную технику используют криминальные группировки в своих темных целях. Именно по этой причине несгибаемой женщине приходилось уже целую неделю дежурить в буквальном смысле на коленях за дверью своего собственного номера. Пол вокруг нее был усыпан крошками от бутербродов и заляпан пятнами кофе, на ногах синели ссадины и синяки, но железная леди не обращала на это внимания. Для облегчения задачи в ее дамской сумочке был пузырек с набором стимуляторов и витаминов, но пока она старалась держаться без их помощи. Когда Лисов уезжал из отеля, то наблюдение за ним вел ее напарник Федор, круглосуточно дежуривший в арендованном фургоне у отеля, а она в это время позволяла себе принять душ и немного поспать. Когда Лисов возвращался в отель, то в фургоне, в свою очередь, торопливо поглощал пищу и засыпал ее напарник, а она вновь принималась пялиться покрасневшими глазами в экран монитора, осуществляя визуальное наблюдение за посетителями номера Лисова. На свои ставшие пунцовыми уши, она одевала наушники, чтобы с помощью направленного микрофона, установленного в направлении стены номера русского сенатора, прослушивать приватные беседы в его номере.

До сегодняшнего дня все складывалось относительно спокойно. Посетители к сенатору приходили редко и беседы с ними не внушали никаких подозрений. Однако сегодняшняя парочка даме сразу не понравилась. Как только двое мужчин появились в коридоре, то изображение на встроенной в жвачку миниатюрной камере исчезло, так что первого гостя она даже не смогла увидеть. Моментально созвонившись с дежурившим в фургоне напарником, она не узнала ничего вразумительного. В наступивших сумерках он сам их толком не запомнил, только добавив к скудному описанию, что мужчина пониже ростом был с большой сумкой. Сразу после исчезновения видеосигнала наблюдательница сделала по внутреннему телефону номера заказ ужина в ресторан и дождавшись прихода служителя с тележкой, выскочила ему навстречу, незаметно сфотографировав ошивающегося в коридоре верзилу прикрепленной к ее халату брошкой. Фотокамера в брошке не могла вести видеосъемку и бросалась в глаза большими размерами, но зато была устойчива к внешним помехам, и не была подвержена изменениям электромагнитных полей, как незащищенная от помех «жвачка-видеоглазок». Подцепив брошь к ноутбуку, она получила довольно четкую фотографию подозрительного типа в коридоре, которую незамедлительно отправила через интернет в штаб оперативного управления ГСБ в Москве, объяснив попутно в коротком комментарии, что фотографии второго незнакомца пока у нее нет и содержимое их беседы неизвестно, ибо в наушниках идет сплошной треск. «Скорее всего, – приписала она, – у незнакомца в номере сенатора при себе (возможно в сумке) имеется мощный генератор помех, делающий бесполезными сделанные „на коленке“ приборы наблюдения. Какие будут инструкции?» Закончив набирать текст, женщина придвинула к себе свою сумочку и стала потихоньку, чтобы не было слышно в коридоре, одевать уличную одежду, параллельно разминая запястья рук и затекшую поясницу. Она была спокойна, готовясь к любому варианту развития событий.

Начальство Оперативного Управления ГСБ знало кого отправить на задание. Самой «кралице» – как она именовалась в ГСБ – не рассказывали про аналитическую записку, поступившую ранее из Аналитического Центра ГСБ. Ее заданием было наблюдать за встречами Лисова и его разговорами. В случае каких-либо сложностей или подозрительных встреч Лисова с иностранцами тотчас докладывать в Москву и ждать указаний. Она раньше даже не знала, кто это такой этот Лисов. Отказывать сенатору в поездке для лечения к своему доктору в Германии руководство ГСБ не решилось, но и отправлять его без присмотра было опасно. Ведь кругом враги, а старого и болезненного дедушку всякий может обидеть. Вот и решили сопроводить сенатора, для его же пользы, парочкой надежных оперативников. Слишком большое количество сотрудников в группе могло привлечь внимание, поэтому решили ограничиться отправкой двух оперативников – «универсалов». «Универсалы» не обладают узкой специализацией, а посему отстают от своих коллег во многом. Они, например, не умеют «хакать» чужие компьютеры, метать ножи на большие расстояния в центр мишени или биться врукопашную с мастерами кунг-фу, не могут взламывать банковские сейфы отмычкой или говорить на десяти языках, но зато они являются незаменимыми в тех случаях, когда начальство само не знает, что может произойти в дальнейшем. Поэтому усталая женщина, одевающаяся в номере «Зеелеве», готовилась к любому приказу. Она могла запросто пырнуть Лисова шилом в печень на улице, сымитировав банальное ограбление, а могла прыгнуть под колеса его автомобиля, чтобы постараться подружиться и сблизиться. Никакого приказа на экране ноутбука еще не высвечивалось, хотя в Москве ее сообщение уже получили и сразу начали действовать. Пока в штабе было решено дождаться результатов сравнения полученной фотографии мужчины в коридоре отеля с различными базами данных, а дальше действовать по результатам проверки. По словам специалистов, эта процедура могла затянуться на целый час, так как субъект был сфотографирован с невыгодного ракурса и компьютеру нужно было отсеять возможные следы грима. Дежуривший в штабе офицер предупредил свое руководство, обещавшее вскоре примчаться в штаб, и стал готовиться к приезду начальства.

Глава 4

Германия. Берлин. Отель «Зеелеве» на Фридрихенштрассе. Апартаменты Лисова. 19 мая 2017г

Бледный Лисов провел Николая Ивановича в широкую комнату и обмяк на диване. «Мне сообщили, что у вас имеются важные сведения о каких-то претензиях налоговых властей США к активам моего сына и вы готовы нам помочь?» – тихим голосом обратился к позднему гостю напуганный сенатор. Помощник Щуки раскрыл сумку и достал из нее пачку документов, оставшееся место сумки занимал генератор помех, который должен защитить от возможной прослушки в номере, как клятвенно заверял Ричард. Правда от серьезной аппаратуры сумка бы не спасла, а посему нужно было действовать очень быстро. Если предстоящий разговор услышат в Москве, то уже через пару часов могут нагрянуть гости.

– Претензии властей США имеются к вашим активам, а не оформленной якобы на вашего сына собственности. Обойдемся без лицемерия и лживых уверток, времени в обрез, – сурово одернул несчастного сенатора Лядов. Сбив немного спеси со своего собеседника, психологически продвинутый Иваныч изобразил на лице сочувственную улыбку и продолжил уже потеплевшим тоном.

– Я всего лишь хочу вам помочь. Над вами нависла страшная угроза и без вашей помощи нам с ней не справиться. Сразу признаюсь вам, что я не адвокат из Нью-Йорка, как вам меня ранее представил поверенный вашей семьи в США, а сотрудник Госдепартамента. Положение очень серьезное. В Ниженске арестован ваш преемник на посту губернатора и в данный момент времени он дает на вас показания, заручившись взамен посулами на мягкий вердикт суда и возможность спустя годик тюремного заключения уехать доживать свой век к дочери в Испанию. Естественно, его никто никуда из страны живым не выпустит, но ваше положение не лучше. Если вы вернетесь на родину, то будете немедленно арестованы, – с этими словами Николай Иваныч протянул съежившемуся экс-губернатору несколько листов бумаги. – Это копия показаний Воронова в изоляторе. Как видите, этот лживый сукин сын все валит на вас. Дескать, до него все было уже вашим кланом разворовано.

Лисов трясущимися руками читал документ. Нужно отметить, что документ был подлинным. Неизвестно откуда у ЦРУ имелись агенты в ведомственном изоляторе ГСБ, но факт остается фактом. Не давая Лисову прийти в себя, Иваныч протянул ему следующую кипу бумаг.

– Здесь оригиналы письменных запросов ЦентральБанка России в банки стран ЕС, Швейцарии, Ирландии, Гонконга, Панамы, Бразилии и США о наличии счетов вашей семьи в их хранилищах. По нашей личной просьбе, эти банки не торопятся с ответом на этот формальный запрос из России, но, как видите, вас обложили серьезно.

– У меня нет счетов в Ирландии, – довольно натурально возмутился сенатор, но сразу сник, когда Лядов хлопнул новой папкой об стол.

– Мне то можете не бздеть, – решил напомнить все еще сопротивляющемуся Лисову о его месте беспощадный Николай Иваныч. – Тут данные финансовой разведки США обо всем вашем хозяйстве.

Если судить по реакции сенатора, заглянувшего в новую страшную папку и сразу покрывшегося липким потом, можно было сделать вывод о исключительно высокой эффективности работы американских финразведчиков.

– Пора добивать, – подумал помощник Щуки, взгянув на часы и достал зловещую черную папку с грифом ЦРУ «Совершенно секретно». Черная обложка для папки была, естественно, заранее выбрана Николаем для усиления эффекта, но ее содержимое было передано американской стороной с большой неохотой. Ибо это была стенограмма предпоследнего неофициального заседания руководства России, где, в частности, была вскользь затронута тема дальнейшей карьеры заболевшего сенатора. Стилистика и орфография текста были тщательно изменены специалистами в Лэнгли, но по одной этой папке русские могли сделать вывод, что инфу слил один из участников заседания. Следовательно, под угрозу разоблачения мог быть поставлен самый высокопоставленный агент ЦРУ в России, если не считать агентом иногда помогавшую ЦРУ Щуку, под прозвищем «Нэча». О существовании «Нэчи» не знала даже Щука, хотя и догадывалась, а Николаю Иванычу Ричард даже запретил заглядывать в содержимое папки. «Пусть только Лисов почитает ее содержание, а вы не заглядывайте», – посоветовал вчера Лядову янки и намекнул, что в случае отказа Лисова пойти на сотрудничество живым на родину ему точно не вернуться, да и в Штатах его ждут долгие годы одинокого и почти тюремного содержания до тех пор, пока существование «Нэчи» и ее работа на США будет храниться в тайне.

Дав члену правительственного Сената несколько минут на переваривание полученной информации, Николай Иваныч деловито запихивал все документы обратно в сумку.

– Хватит, – решил он и обратился к уже начинавшему желтеть лицом старику. – Сами видите, любезнейший, что дело швах. Ваша судьба уже решена на самом верху и апелляции бессмысленны. Предлагаю вам помощь от лица Соединенных Штатов Америки. Мы предоставим вам надежное и роскошное убежище на территории нашей страны, вывезем ваших родственников, если вы сами этого захотите. Если не хотите с ними встречаться, то мы можем сымитировать вашу смерть, захоронить куклу на территории Германии, а вас под новой личностью и с новыми документами вывезти в Штаты. Вы вольны отказаться от нашего предложения, но тогда я бессилен. Если же вы поедете с нами, то я могу вас заверить, что все будет окей. Более того, – решил добавить патоки медоточивый Лядов. – Могу вас заверить, что в случае скорого и неминуемого ухода президента Рудина от власти, мы вернем вас в Россию в качестве видного члена будущего правительства, как минимум, а может даже и сделаем вас следующим президентом России. Нам позарез необходим человек с вашим опытом и вашими дарованиями, а вы сможете расквитаться со всеми своими обидчиками.

В глазах сенатора мелькнул лучик надежды, но все еще оставалась тень тревоги. Посланец Щуки решил его успокоить.

– Вы сомневаетесь, а не являюсь ли я провокатором ГСБ? – усмехнулся Николай. – Если сомневаетесь, то предлагаю нам прямо сейчас поехать, каждый своим ходом и на своем транспорте, в посольство США и продолжить нашу беседу в кабинете американского посла и в его присутствии. Надеюсь, вас это сможет убедить в том, что я не агент русских спецслужб и здесь нет никакой подставы.

Сенатор затряс головой. «Нет, не сейчас, у меня давление скачет, – понес он околесицу. – Мне завтра утром обязательно надо в клинику, к своему доктору. Мне нужно подумать».

Николай Иванович понял, что настаивать на немедленной поездке в посольство опасно. Лисов был на грани истерики и мог наделать глупостей. Вдруг решит выброситься из окна или позвонит в полицию. Пусть побудет в одиночестве. Оставшись один, он ярче воспримет опасность и к утру уже сам будет просить помощи. К тому же, отпущенный на беседу час истек и пора было закругляться.

– Обязательно посетите врача, – произнес он доброжелательно. – А завтра, скажем после обеда, вас осмотрит в посольстве наш лучший американский врач, которого мы сегодня же ночью отправим из США в Берлин самолетом госсекретаря. Успокойтесь, все оцените и обдумайте. Но, ради Бога, не вздумайте, – тут Иваныч приложил палец к губам. – Ни кому звонить и ни с кем советоваться. Наверняка ваши звонки прослушиваются ГСБ и в вашем окружении полно шпионов. Если они узнают о нашей встрече, то вас могут похитить и вывезти в Москву в чемодане… или даже в двух чемоданах. Спокойной ночи, я с вами завтра сам свяжусь! – с этими словами помощник Щуки оставил полумертвого от страха Лисова в номере, самостоятельно захлопнув за собой дверь.

В коридоре он на ходу показал Дику два пальца, что означало второй вариант развития событий и, не задерживаясь далее, покинул отель. На улице он подошел к моментально подкатившему тонированному автомобилю, за рулем которого был атташе посольства США в Берлине, также показал ему два пальца и вместе с сумкой сел рядом с водителем. С заднего сиденья молча вылезли молодые парень с девушкой, двинувшиеся ко входу в отель. Это была подмога для Ричарда, которая должна была, согласно второму варианту, помочь ему наблюдать за Лисовым. Если бы Николай Иванович показал на пальцах первый вариант, то эта же самая молодая парочка должна была ликвидировать сенатора и избавиться от тела, чтобы он не смог никому сообщить о произошедшей беседе, и не помог, тем самым, русским выйти на след Щуки и «Нэчи». Вариант второй означал, что клиент почти согласился и пусть до утра побудет один. Телефоны и вся переписка Лисова мониторились АНБ в режиме реального времени, так что оставалось просто дождаться завтрашнего дня.

***

Россия. Москва. Оперативный штаб ГСБ. 19 мая 2017г

В ту самую минуту, когда тонированный автомобиль скрылся в ночи берлинских улиц, унося с собой Николая Ивановича, в помещение штаба Оперативного отдела ГСБ в Москве вбежал запыхавшийся дежурный офицер. Разбуженные с домашних постелей посреди ночи и срочно съехавшиеся в штаб руководители Оперативного отдела оторвались от стаканчиков кофе и вопросительно взглянули на вбежавшего дежурного. «С вероятностью в девяносто восемь процентов объект идентифицирован как Ричард Фелмс. Кадровый сотрудник ЦРУ, работающий в странах Центральной и Восточной Европы под прикрытием инвестора и совладельца средней руки сети отелей в Хорватии. Все имеющиеся на него данные распечатаны и обобщены здесь», – проговорив это, офицер положил на длинный стол пакет и выбежал из комнаты. Один из троицы, человек в форме полковника, сидевший ближе всех ко входу, стал читать содержимое пакета, а человек в форме генерал-майора произнес: «Прошу высказать свои соображения».