Хроники рода Кирилловых. XIX – нач. XX вв. Капелька океана

По всем по этим предметам был дед мой среди первых учеников. А тогда это было куда сложней, чем нынче студентам. В зачетках нынче: уд, хор, отл, а то и просто – зачет. А тогда была двенадцатибальная система по каждому из предметов. Воспитаннику подсчитывали средний балл на выпуск ежегодно по всем изучаемым предметам. И вот у моего деда он стабильно оказывался между 9 и 10 из 12 возможных! В год выпускной балл составил: девять целых и двадцать шесть двадцать седьмых (9 26/27). Целое число и плюс эта дробь. Вот сколь скрупулезно тогда подсчитывали!

Откуда у меня столь точные сведения? Передо мной сейчас лежит Персональная Книга Воспитанника. А это, я вам скажу, раритет. Не знаю, есть ли еще экземпляры книги такой в музеях или частных коллекциях. Но такие книги были русскому студенту царских времен зачеткой и студбилетом в одном экземпляре. И документ этот был… я сказал бы: живым, душевным. Не только лишь персональным, а – по-настоящему – личным. Судите сами.

Персональная книга воспитанника федора Кириллова

В начале были страницы чистые – каждый там что хотел, то и писал себе. Понятно, не на любую тему, а такие тексты, которые вдохновят к обучению и принесут удачу. Мой дед заполнил первые листы книги воспитанника молитвой и стихами! – Пушкин, Лермонтов, Некрасов и… кажется, одно стихотворение собственного его сочинения. Тексты песен еще записаны. Казачья «Колыбельная» в том числе. Почерк моего деда чёткий, красивый (он так и подростком еще писал), иногда, что неожиданно, бисерный, с красивыми переходами от буквы к букве.

Потом идут страницы оценок полученных по предметам. По всем, которые перечислены выше. За каждую репетицию, т. е. четверть учебного года. Так все подробно расписано за учебные годы: 1876/7, 1877/8, 1878/9, 1879/1890.

В конце каждого года обязательно указаны: Годовая, Испытательная и, если требовалось, Переводная оценки. Годовая – средняя по репетициям. Испытательная – за экзамен перед каникулами. И – Переводная по результату экзамена для вступления в следующий класс после каникул. Этот экзамен сдавали в августе непосредственно перед началом учебного года. Он касался только того предмета, по которому за год выходила неудовлетворительная оценка. Воспитанник за каникулы имел возможность хорошо подготовиться и получить Переводной балл. В случае несдачи – оставался на второй год. Если же невыученных за год предметов набиралось несколько – следовало отчисление из медицинской школы.

В самом конце Персональной Книги Воспитанника итоговые за обучение «баллы среднiя Федора Кириллова». 12 – высший – был у него по закону Божию, ботанике, физике. И еще, как итог, средний балл из всех средних баллов. Под ним подписались:

Воспитатель —

Инспектор классов —

Начальник школы – .

В чем душевность этой Персональной Книги Воспитанника? Под этими тремя подписями – еще три подписи, причем должности подписавшихся обозначены вот как:

Бывш. Воспитатель

Бывш. Инспектор классов

Бывш. Начальник школы

Скорее всего, это чиновники, учившие только на начальных курсах.

Напротив одного означения «Бывш. Воспитатель» стоит не его росчерк, а крест. Соответственно, на последней страничке книги дед мой запиал: «Дмитрий Николаевич Филиппов, мой воспитатель, скончался ноября 12 дня 1879 года». Затем он записал так это себе, чтобы поминальные службы заказывать в этот день по своему любимому умершему воспитателю.

Вот сколько всего рассказала о людях и отношениях между людьми Персональная Книга Воспитанника. Такой вот удивительный документ!

Фельдшер лечебницы для бедных

с 1891 г. Фёдор Фёдорович – помощник лекаря (фельдшер) Нижегородской 2-й Верхнебазарной бесплатной лечебницы для бедных. Главным был лекарь (врач) немец Томсон. Фельдшеру, он работал и как врач по «наружным болезням» (по словам больных), помогал медбрат (санитар) Успенский.

Лекарь, по воспоминаниям, сторонился больных. И люди простые, посетители лечебницы, его также сторонились. А вот фельдшера любили, стремились попасть именно к нему.

Штат лечебницы: лекарь Томсон (в форменной одежде), медбрат Успенский (в военной форме санитара), помощник лекаря Федор Кириллов.

Лечебница была расположена на площади Базарной, которую тогда называли также Средной (базар проходил по средам), а при советской власти переименовали в пл. Горького (см. подробно историю площади в моей статье в альманахе «Голос эпохи», М., 2013), в одном из трёх зданий знаменитого Кутайсовского Детского приюта. Имелась при той лечебнице казённая квартира фельдшера из двух комнат, кухни и тёмной прихожей.

Ко времени начала работы в лечебнице располагал Фёдор Фёдорович серьезной личной библиотекой. Ее составляли книги как медицинские, так и художественные. Их было столько, что требовалось для хранения три больших шкафа. Причем у них все дверцы были стеклянные: по тем временам – редкость, предмет гордости.

Да только вот располагалась гордость – шкафы стеклянные – не в казенной квартире господина помощника лекаря, а прямо по месту его работы: в лечебнице. Для чего так? Начальству и товарищам Фёдор пояснял: чтобы под рукой были. Затем, де, и собирал книги, чтобы освежать в памяти рекомендации светил, как встретятся у пациентов у моих сложные случаи.