БеЗчеловечный бизнес, или Как выживать в эпоху перемен

В последние годы физическая структура интернета – оптоволоконные линии связи, дополняется спутниковыми каналами, а также быстро растущими сетями сплошного покрытия поверхности Земли. Эти сети соединяют уже не только большие и настольные компьютеры, но и мобильные устройства – планшеты и смартфоны. К ним добавляются умные часы, разного рода браслеты и датчики в умной одежде. Плюс различного рода производственные устройства, оснащенные чипами. Также настало время машин, оснащенных компьютерами, поезда, корабли и самолеты в сети уже давно. Сегодня в Сети около 3 млрд людей и 15 млрд устройств. Через 10 лет число людей в сети удвоится, а число устройств удесятериться, поскольку все системы вокруг нас – транспортные, жилые, медицинские будут стремиться стать умными и соединенными между собой. Если под человечеством понимать не только самих людей, но и все созданное им, то в человечестве как в эмбрионе первого месяца жизни начинает прорастать нервная ткань и мозг. Конечно, это огромный эволюционный скачок в нашем развитии. Это новое измерение нашей жизни. Как будто до сих пор мы жили в плоском мире, а теперь добавляется объем. Этим объемом является ноосфера Вернадского. Он предсказал и описал ее в 30-х годах двадцатого века так же, как Циолковский в конце 19-го века предсказал освоение космоса.

Теперь возвращаемся к нейроинтерфейсам. Сегодня уровень вопроса такой. Научились соединять нервы конечностей с сервомоторчиками протезов, и инвалид может мысленно сокращая свои отсутствующие мышцы на руке, передавать сигнал от мозга в протез и сжимать пальцы, например. Научились с помощью ободка или шлема на голове считывать электросигналы мозга, расшифровывать их и управлять компьютерной мышью, затем роботами, которые к тому же могут находятся далеко. Движение идет быстро, усложняются передаваемые команды и язык этих команд. Недалек тот день, когда будет создан и обратный интерфейс – передающий информацию в мозг, минуя органы чувств, в первую очередь глаза и уши. Тогда будет создана технологическая телепатия и внешние органы чувств. В первую очередь такие приборы возникнут для инвалидов и в игровой индустрии.

Пока, конечно, основным рынком для нейроинтерфейсов являются инвалиды. Неразвитая технология пока не может конкурировать с органами управления человека, которые конструировались природой в течение миллионов лет. А вот инвалидам деваться некуда. Для них появляется чудесный шанс стать практически здоровыми.

Второй рынок – опасные места, куда людям лучше не соваться. Туда пойдут роботы, и эти роботы будут соединены с операторами. Тут не может не вспомниться великий фильм Кэмерона «Аватар»[4 - Джеймс Кэмерон, «Аватар», 2009.]. Вот научная фантастика, которая ничем не отличается от провидения и научного прогноза. Так был описан гиперболоид инженера Гарина или голова профессора Доуэля.

Третий, и возможно самый большой рынок – игры. Эффект присутствия, виртуальная реальность – полное слияние со своим игровым персонажем. В тела и психику детей инсталлируются новые навыки жизни в информационном мире, которые открывается нам только сейчас. Это как освоение мирового океана, только намного более глубокого и многомерного. Здесь нужны будут новые меры безопасности, и это знание наверняка будет оплачено чьими-то жизнями. Здесь появятся новые социальные слои, которых не может быть в физическом мире. Здесь появятся тысячи новых профессий, взамен исчезнувших в физическом мире, где простые работы будут выполняться роботами. Простые в смысле отсутствия творчества, работа может быть очень сложная и тяжелая, но понятная и описанная программой. Там справится робот, лучше, дешевле, без сбоев и усталости. Мгновенного перехода в новый мир не произойдет. Людей надо будет переучивать. Переучивать не просто выполнять новую работу новыми инструментами, но и жить по-другому, а это самое трудное. Не все захотят и смогут. Миллиарды людей, лишенные работы и может быть смысла существования, которые кажется им сегодня единственным – они должны быть как минимум социально обеспечены и заняты. Да, не только накормлены и одеты, с нормальным жильем, но и заняты. Незанятый работой человек – это недовольный революционер, который может превратиться в луддита «ломай-круши». Не все способны себе сами выбрать новый смысл в жизни. Задача общества и государства на этапе технологического скачка будет, с одной стороны обеспечить массовое и эффективное переучивание на новую технологическую среду, с другой стороны – создать массовую и полезную занятость для большого количества людей, которые не захотят или не смогут «играть в компьютерные игры».

Основной вызов для общества в этот период – заменить традиционный эволюционный механизм естественного отбора и развития, который сегодня является войной – чем-то другим. Войны идеально решают задачу уничтожения «лишних людей». Быстро и экономно. Войны решают накопившиеся напряжения по линиям ресурсов, границ, национальных конфликтов. Войны между людьми заменили борьбу между видами с тех пор, когда человек стал абсолютным хищником в биоценозе своего обитания – на всей планете.

Вообще-то, у людей существует несколько заменителей войн, которые довольно эффективно решают эти задачи. Первый – это спорт. Чемпионаты и олимпиады, где страны меряются своими амбициями, сжигают часть пассионарности, совершенствуют технологии подготовки (в том числе технологические и допинговые), душат друг друга в дружеских объятиях. Фанаты разъезжают вслед за своими командами, и прооравшись на трибунах, сбрасывают остатки адреналина в мордобое с коллегами из другого лагеря. Где вы видели пожилого фаната? Правильно, это та самая молодежь, которая взрывала губернаторов в России в 1905 году и лезла на баррикады парижской коммуны в 1870-м. А так в пубертатный период молодой человек занят делом и проливает кровь в гомеопатических дозах. Вторая часть молодежи стоит в оцеплении в полицейской форме и колотит первую дубинками. Все заняты, все живут, всем хорошо. Первая полезная социальная технология.

Вторая – оппозиция, марши протеста, митинги (желательно несогласованные с властями) – дубинки, слезоточивый газ, кидание камнями. Если стихия выходит из своих берегов – получается оранжевая революция, и тогда жители города или страны еще долго бродят среди разбитых витрин магазинов и ищут сбежавшую администрацию. Достаточно посмотреть на пример Туниса, Египта, Ливии или Украины последнего десятилетия. Может и гражданская война начаться, а это означает, что энергии было больше и игрушками ее уже не развеять. Особенно, если вмешивается геополитика. Нужна настоящая кровь, настоящие страдания, разруха и пепелище. Кому нужна? Всем, кто в этом участвовал, сознательно или нет.

Третья технология – выборы – перевыборы. Народ суетиться, народ негодует, народ голосует. Все бегают, все заняты. Есть иллюзия изменений, есть надежды, есть движение. Правда, все меньше людей интересуются платформами кандидатов, не улавливая различий между ними. Все за все хорошее, против всего плохого. Да и понимают люди, что это тоже игра, причем за их счет. Вспомним, например, что в США вы не выбираете кандидатов, вы выбираете выборщиков, а они уже выбирают за кого голосовать.

Четвертая – индустрия развлечений. Она забирает у человека время, деньги, энергию, которую он бы мог пустить на разрушение. Она дает ему эмоции, сопричастность, адреналин. Посмотрите, во что превратился великий немой – синематограф. Из мутного черно-белого кино под аккомпанемент пианино, выросли многозальные кинотеатры с удобными креслами, где в 3Д идет каждую неделю новое кино. А концерты – феерические шоу. А новогодний огонек с веркой сердючкой до утра, прости господи. Там же находятся компьютерные игры. Родители беспокоятся, что их дети часами стреляют из всех видов оружия в компьютерных монстров или бойцов, боятся, что их дети станут агрессивными. Однако психологи подтверждают, что как раз агрессия и сбрасывается в этих играх и практически не переходит в реальность. Хотя всегда найдутся выродки-исключения, которые превращаются в школьных стрелков.

Пятая – больше всего похожая на настоящие войны – конкурентная борьба на рынке. Компании и корпорации – как маленькие отряды и большие армии. Цепочки поставок – как линии фронта. Слияния и поглощения – как битвы и сражения. Промышленная разведка, государственная поддержка, экспортная политика, валютные удары, новые технологии, территории опережающего развития, свободные экономические зоны, офшоры и борьба с офшорами, стартапы и венчурные фонды. Зона экспансии – весь мир. Идет битва всех против всех за потребителя, за рынки, за доминирование. Почти полный аналог войны. Большая часть наиболее сильных самцов и самок людей занята в этих битвах. Пока они делают маркетинговые отчеты и проводят переговоры, пьют на корпоративах и летают на конференции – они не убивают друг друга. Человечество последние сто лет удваивается каждые полвека, и это несмотря на две самые крупные и кровопролитные войны в своей истории!

Россия, правда, в этом учетверении населения не приняла участия. Мы хлестали себя так старательно, что сначала сожгли несколько миллионов в первой мировой, потом сразу перешли в гражданскую. На ней тоже погибло несколько миллионов с обоих сторон и около 10 миллионов покинуло страну в эмиграцию. Потом массовый голод 30-х – решили продать ВСЕ зерно и на вырученные денежки провести индустриализацию – еще миллионы погибших от голода и холода и десятки миллионов не рождённых. Потом почти сразу – вторая мировая. По разным оценкам от 20 до 30-ти миллионов жертв. И все это время – внутренние репрессии – ГУЛАГ – число расстрелянных или быстро умерших в лагерях также исчисляется миллионами. Весь мир за XX век стал больше по численности в 4—5 раз. Некоторые страны, не имевших войн на своей территории, не развязавшие гражданских войн и не проводивших каннибальскую политику по отношению к своему народу, увеличили население в 10 раз (США, Канада), в том числе за счет привлекательных условий для иммиграции. Россия стоит, как истерзанный, обтрепанный гигант, ставший вдвое меньший после развала Союза (140 млн человек против 300 советских миллионов) и мы понимаем, что если бы просто ничего не делали, просто не убивали бы друг друга все эти сто лет – то нас был бы миллиард. (Это не мой расчет, а Менделеева в конце 19-го века). Как в Китае. Как в Индии. Только на гораздо большей территории. С намного более богатыми ресурсами и природой. Ну чего теперь плакаться. Это так, горестные заметки на полях, отвлечение от основной темы. Конечно, когда у тебя есть технологии – тебе не надо столько людей, чтобы осваивать территорию и природные ресурсы. Но с другой стороны, люди – это размер рынка. На большом рынке рождаются новые технологии, там есть на них спрос. Если людей уничтожали целый век на этой территории, то большинство живущих пропитано страхом. Они не осознают его, они в нем живут. Он не дает им требовать свое, становиться предпринимателем, развиваться, богатеть. Он не дает дерзать. Этот страх так просто не уйдет. Должно смениться несколько поколений, живущих в элементарной свободе, не в нищете, в глобальном мире, вскормленных живой культурой, как русской, так и мировой, чтобы внутренние генетические раны затянулись.

Роботы и Искусственный Интеллект, эволюция мозга и человека на пути к гибридной цивилизации.

Сегодня много говорят о робототехнике, искусственном интеллекте, киберфизических системах и интернете вещей. Что это – наверное пояснять не надо. А вот откуда взялось и самое главное – к чему приведет и как к этому подготовиться – поговорить не мешает.

Итак, начнем с роботов, как более простой сущности. Роботы – это следующее поколение машин, вслед за станками и механизмами, которые заменяют людей на рутинных, тяжелых или опасных для жизни и здоровья операциях. Они могут действовать самостоятельно в соответствии с заложенной в них программой, а могут управляться оператором, который сидит в безопасном удаленном месте. Они могут быть настроены на движение по координатам и быть «слепыми», а могут иметь машинное зрение (видеокамеры с распознаванием объектов) и различные сенсоры, которые остановят робота при касании и помогут его запрограммировать просто через показ нужных траекторий движения (коллаборативные роботы). Роботы больше всего сегодня применяются в промышленности и довольно давно – уже около 20 лет, и каждый год все больше и больше. Главным образом такие роботы построены на базе манипулятора – такой многосуставной руки, которая может двигаться в любых направлениях и всячески изгибаться, а на ней уже подвешиваются разные полезные приспособления – для сварки, резки, сверления и т. д. Есть маленькие манипуляторы на пару килограмм грузоподъемности, настольного размера, а есть огромные монстры, легко вращающие автомобиль целиком, пока другие роботы его сваривают и окрашивают. Рынок промышленных манипуляторов наиболее развит и его размер превысил 15 млрд долларов в год, а вместе с оснасткой и программным обеспечением (а это и есть продаваемое робототехническое решение) уже под 50 млрд долларов в год в 2018 году, ни много – ни мало.

Есть еще много видов других роботов для профессионального применения, они называются сервисные – различные самодвижущиеся тележки для перевозки грузов в цехах или складах, подающие детали для обработки, помогающие разливать металл или пластмассу, обрабатывающие растения или почву, делающие операции (робот-хирург Да Винчи, например). Размер рынка сервисных роботов почти в 10 раз меньше рынка промышленных и составляет около 4 млрд долларов в год. Есть также отдельный класс антропоморфных роботов, похожих на человека. Это не игрушки для ученых – такие роботы могут работать в человеческих средах, например, сесть в обычную машину или помогать в обычной квартире, где все сделано под размер и удобство человека. Они могут спасать, выполнять рабочие операции (такие роботы уже делают сборочные работы на производстве Airbus), ухаживать за пожилыми и больными и так далее. Конечно, им пока далеко до людей и лучше всего пока удается управление через оператора или копирование действий человека (как в фильме про робота-боксера), но они быстро развиваются и учатся. В Японии уже научились делать роботов довольно похожими на живых людей и многих это пугает. Именно с такими роботами-андроидами проводят знаменитые соревнования Darpa Robotics Challenge, где роботы проводили спасательные операции на условной Фукусиме, а на следующих соревнованиях будут условно осваивать Марс.

Большое будущее уготовано персональным роботам, и это сегодня самый маленький и самый быстрорастущий рынок. Его размер уже превысил 2 млрд долларов в год и растет по экспоненте. Это развлекательные роботы, роботы-помощники, в том числе в медицинских целях, различные продвинутые игрушки. Робот-пылесос типа i-robot тоже относится к персональным помощникам. Роботы могут стричь газоны, убирать мусор, играть с детьми и обучать их.

Самое главное – быстрый прогресс робототехники в мире, промышленность активно закупает роботов, уже не только в автомобилестроении, но и в легкой и пищевой индустриях, все активнее применяются беспилотные трактора в обработке пашни и всякие автоматические дойки и безлюдные фермы. Скорость внедрения роботов стала уже настолько заметной, что многие всерьез забеспокоились насчет будущего рабочих мест. А что действительно нас ждет? Насколько серьезна фобия о том, что роботы заменят людей на большинстве рабочих мест и это породит социальные проблемы? В принципе, нет ничего нового во внедрении новых технологий и исчезновении старых рабочих мест. В начале XX века исчезла целая индустрия гужевого транспорта – все, кто выращивал и кормил лошадей, делал кареты и телеги, выращивал сено и овес, управлял повозками и так далее. Это произошло всего за два-три десятка лет, то есть внутри жизни одного поколения, за счет изобретения двигателя внутреннего сгорания, который быстро стал сердцем автомобилей, тракторов, автобусов и танков. Ну что же – люди начали заниматься другими делами, переучились, освоили новые профессии. Часть из них постарела и перестала работать. Частично перестала пополняться молодежью, которая искала работу и начинала трудиться. Остальные просто нашли другую работу. Очевидно, что одна только автомобильная индустрия дала миру намного больше новых интересных и умных профессий и специальностей, чем гужевая – машины надо проектировать, производить, обслуживать. Для производства машин надо развивать металлургию, производство резины, бензина и дизтоплива, электронику и строить дороги. То есть исчезновение одной старой индустрии дает начало целому вееру новых. По крайней мере, пока человечество развивается и усложняется в парадигме научно-технического прогресса и экономического роста. То же самое и с робототехникой. Уже накопленная за 20 лет статистика Международной Федерации робототехники (www.ifr.org) (http://www.ifr.org/)) показывает, что новых специальностей в индустрии роботов рождается больше, чем исчезает старых, которые вытесняются роботами. Причем рождаются они раньше и живут параллельно довольно долгое время. Роботов тоже надо проектировать, производить, программировать, обслуживать, интегрировать в производственные технологии (этим занимаются компании-интеграторы), в них используются различные новые материалы и сложная электроника – чипы, видеокамеры и системы машинного зрения, сенсоры, модули связи и т. д.

Не везде и не всегда применение роботов оправдано экономически, особенно там, где используется дешевый труд мигрантов. Но если процесс труда рутинный, алгоритмизируемый (а таких становится все больше), то рано или поздно на этих участках роботы заменят людей. Людям надо будет переучиться на более интеллектуальные и творческие виды деятельности, в том числе такие, где надо что-то делать руками и головой. Ученые разделяют 2 типа деятельности – ручной и интеллектуальный. Каждый из них делится еще на 2 вида – рутинный и когнитивный или творческий. Так вот, ручной рутинный труд уже довольно давно заменяется машинами, будь это станок, трактор или экскаватор. Сейчас даже рабочие у станка заменяются манипуляторами, которые подают заготовку и вынимают из станка деталь. Последние 10—15 лет активно заменяется рутинный интеллектуальный труд, как правило специальным софтом – труд менеджеров, чиновников, бухгалтеров, юристов, секретарей. И только творческим видам деятельности, как ручным, так и интеллектуальным ничего не угрожает. Эти творческие люди всегда будут идти вперед, передавая рутинные дела машинам и оставляя себе новое, то, что надо сначала придумать, опробовать и научить других. Вы можете справедливо возразить, что не все рождаются изобретателями, учеными и художниками. Это так. Однако, в любом деле есть место для творчества и улучшения. Кроме того, процесс замены людей роботами происходит постепенно. В промышленности он займет, наверное, следующие 20—25 лет. Это как раз возраст одного поколения. Но для конкретного рабочего на конкретном заводе этот момент скорее всего наступит до его ухода на пенсию, если ему не осталось до нее пару-тройку лет. В этом случае это не только его личная проблема, но и проблема его предприятия, а также региона или города, в котором он проживает. Когда крупные российские предприятия сегодня составляют планы модернизации и технического перевооружения, они должны параллельно готовить программы переподготовки определенного количества высвобождаемого персонала. При этом затраты не обязательно полностью должны лечь на плечи предприятия, ухудшив экономику модернизации. Часть из них можно получить из региональных фондов занятости, заранее заложив деньги именно на эти программы. Реализовывать переобучение можно совместно или на базе региональных университетов, которым тоже надо спуститься с небес на землю и погрузиться в головную боль технического директора завода и его коллеги – директора по персоналу. В этом случае будущее напряжение можно значительно снизить, переобучив часть сотрудников для работы на своем же предприятии, а часть выйдет на рынок труда с новыми специальностями. Конечно, всегда останутся те, кто не захочет учиться и будет требовать оставить все как есть. Чем раньше будет начата подготовительная работа и планы по дополнительному обучению и переподготовке – тем меньше таких останется к неприятному моменту увольнения. Синхронизация программ переобучения и модернизации – задача первых лиц, которые смотрят в будущее, ведь это их основная работа.

Теперь немного о следующей фобии – зарождающийся страх перед растущими возможностями искусственного интеллекта, который когда-то, через 20-30-40 лет, наверное, достигнет возможностей человеческого мозга, осознает себя и возможно превратиться во врага рода человеческого.

Что мы достоверно знаем на сегодня? Мощность процессоров растет по закону Мура – одного из основателей компании Интел. Первые искусственные интеллекты (ИИ) появились уже довольно давно, вспомним только победу программы Deep Blue от компании IBM над действующим чемпионом мира в шахматы Гарри Каспаровым в 1996 году. Это было уже почти четверть века назад! С тех пор возможности искусственных интеллектов росли и множились сферы их применения. Сегодня такой софт помогает выбирать вам маршрут путешествий, обрабатывает поведение пользователей на сайтах и выдает им специально подобранную рекламу, помогает ставить точный диагноз (особенно прославился ИИ Watson от той же IBM в диагностике онкологии по снимкам и историям болезни), прокладывает маршруты, оптимизирует работу энергосистем. В основе ИИ лежит способность к обучению, подобная нашей способности. Она может копировать наш мозг и тогда называться нейронной сеткой, а сама способность – глубоким машинным обучением. Глубоким потому, что сетка состоит из слоев, каждый из которых участвует в обучении и работе. Также ИИ может использовать метод онтологий – накапливая массу данных обобщать их в своеобразные «картины мира» в конкретной предметной области по заранее заданным правилам. Затем он, научившись применять эти правила на учебных, заранее размеченных данных, может применять их к подобным, но неизвестным данным. Так, например, научившись отличать на фотографии мужчин от женщин на обучающей размеченной выборке, он будет это делать далее на любых мужчинах и женщинах. Так это делает наш глаз и мозг, наглядевшись в своей жизни на мужчин и женщин. Правда, есть такие персоны, которых не отличить от лиц противоположного пола, ну и что? И на старуху бывает проруха. Сейчас эти системы уже работают точнее, чем люди и охраняют границы и общественный порядок, например, распознавая лица с видеокамер в потоке людей на улице. ИИ помогают нам выбрать и построить маршрут путешествия, являются голосовыми помощниками типа Сири в айфонах, обрабатывают данные с турбин самолетов и электростанций. В мире в этом году зафиксировано уже больше 200 компаний, которые разрабатывают свои ИИ. Пока это специализированные ИИ под определенные классы задач. Универсального ИИ не существует, и если сравнить мощность самого крутого ИИ с мозгами живых существ, то пока она находится на уровне насекомых, если сравнить число нейронов с числом транзисторов в чипах. Через десяток лет достигнет мощности мозга мыши. Через пару десятков лет – мозга приматов. А там вроде и до человека недалеко с такой скоростью. Хотя исследователи мозга человека говорят, что чем больше его изучают (а за последние 10 лет о мозге узнали больше, чем за всю предыдущую историю науки), то тем больше узнают о его необычайной сложности и загадках. Так, например, уже не совсем ясно – является ли мозг принадлежностью нашего тела или чего-то другого, потому что опыты показывают, что он может знать ответ задолго до того, как мы сами это поймем. Кроме того сложность и возможности мозга определяются не только общим числом нейронов (около 100 млрд штук у человека), сколько числом связей между ними (около 50 тысяч связей с соседними нейронами). К этому надо добавить еще, что сигнал по этим связям идет также более сложный, чем компьютерные 0 и 1. Этих сигналов несколько и таким образом общая сложность системы возрастает еще на пару порядков, которых и так уже 10 в 13 степени.