Вельможа

К месту, где стоял Юрий со своей дружиной подскакали братья, сначала Иван со своими пятью дружинниками, а потом один Святослав.

– Я не видел живым ни одного своего дружинника, – сказал Святослав.

– Противники уже в нашем тылу. Я пока сюда скакал, потерял четырёх своих дружинников, – сказал Иван.

– Это конец, – сказал Юрий. – Уходим отсюда. Где Ярослав?

Братья пожали плечами. Они не видели, где он.

– Ну и чёрт с ним, это он затеял всю эту смуту, поделом ему, – сказал Юрий. – Смотрите.

Справа показались конные воины противника, двигающиеся в их сторону.

Юрий крикнул:

– Спасаемся, братья.

И пришпорив коня, бросился в бегство. За ним последовали его братья. Дружина владимирского князя стояла растерянная. У них был непростой выбор: спасаться вместе со своим князем, бросив остальных воинов или продолжать сражаться. Половина осталась у холма, другая последовала за своим господином.

На правом обезглавленном фланге уже шёл не бой, а обыкновенная резня и добивание истощённых воинов войска Всеволодовичей. Кто мог, пытался спастись бегством. В спины бегущим вонзались мечи, копья и топоры. Слышался страшный хруст костей и рёбер.

Левый, также обезглавленный фланг, ещё держался. Здесь никому не удалось спастись, так как все остатки войска были окружены. Разгорячённые новгородцы, псковичи и подходившие им на подмогу смоляне и ростовцы добивали измотанного противника. Кто-то в надежде попасть в плен бросал в отчаянии оружие к ногам противника, но это не помогало. Безоружного порой добивали с особой жестокостью. Сначала били по рукам и ногам, чтобы помучился, а потом только били мечом по шее или кололи в сердце. Нечего сдаваться, бросать меч. Другие были "милосерднее" и добивали своих жертв с одного удара, если это получалось. Даниил уже потерял всякую надежду на спасение. В голове мелькнула мысль: "Господи, почему так рано?" Он отчаянно отмахивался от наступающих мечом; иногда уже не умело, не точно, а так лишь бы отмахнуться как-нибудь, пока не потерял меч. Меч не выбили, он выронил его, оттого что рука уже устала от его веса. Силы закончились. Остриё копья упёрлось в шею молодого дружинника. На Даниила смотрели серые глаза новгородца с правильными, но грубоватыми и простоватыми чертами лица. Его звали Осьмуша. Соломенного цвета волосы Осьмуши были пострижены под горшок. Борода его была аккуратно подстрижена в виде лопаты.

– Теперь ты мой раб, мой холоп, – объявил Осьмуша.

Только шестидесяти воинам из полков Всеволодовичей повезло попасть в плен. Прагматичные новгородцы захватили в плен тех воинов, на которых были дорогие одежды, с расчётом получить за них потом большой выкуп.

Знаменитая Липецкая битва кончилась полной катастрофой для Всеволодовичей. Если верить летописцам, со стороны Всеволодовичей погибло 9233 человека, шестьдесят попали в плен; а Мстислав Удатный и его союзники потеряли убитыми только пять человек, имена убитых перечислены в летописи.

Юрий скакал, загоняя коня к Владимиру. Он проезжал мимо полей, в которых трудились жёны пахарей, ушедших на войну, и их дети. Подъезжая к боярской усадьбе, Юрий свернул во двор её. Здесь он потребовал от конюхов быстро поменять ему коня. Так, меняя коней, Юрий доскакал до Владимира. Он въехал в городские ворота в одной лишь рубашке. Ему стало так жарко от быстрой езды, что он скинул в пути с себя доспехи, шлем и меч. За весь путь он сменил четырёх коней. Уже стемнело, близилась ночь. Святослав и Иван Каша прибыли во Владимир ближе к утру. Увидев своего князя в необычном виде, жители Владимира приуныли и многие собрались у ворот его княжьего двора. Юрий не выходил из своего дворца, приказав слугам организовать оборону города. Но кто мог защищать город, хоть он и имел крепкие стены на высоком валу и глубокий ров? В городе остались в основном старики, женщины и дети. Оружия осталось мало. Женщины оплакивали своих мужей, не думая уже увидеть их живыми. Некоторые отчаянные жёны и матери отправились, несмотря ни на какие уговоры по дороге на Юрьев к месту боя искать своих мужей и сыновей живыми или мёртвыми. Юрий был в панике. Он ждал, что за ним придут Мстислав и его брат Константин. И они пришли с войском на следующий день к вечеру. Мстислав и его союзники медленно разбивали лагерь у стен Владимира. Юрий послал к старшему брату переговорщиков. Константин решил, что Юрий должен отказаться от Владимира в пользу него. Юрий согласился с решением брата. Князья-союзники со своими дружинами въехали во Владимир. Юрий встречал их в своём дворце. Он вёл себя малодушно и нервничал, во всём обвинял Ярослава. Константин дал Юрию Радилов городок рядом с мордовскими землями в удел, а другим братьям Святославу и Ивану оставил их города; первому – Юрьев, второму – Стародуб. Также Константин дал клятву в случае своей смерти отдать Владимир Юрию, как следующему по старшинству брату, при условии, что Ростов и Белоозеро отойдут его сыновьям.

Ярослав, как и Юрий, удирал в свой Переславль-Залесский в одиночку. Он также загнал несколько коней. Ярослав напугал жителей Переславля своим видом. Он тяжело дышал и чуть не упал с коня, когда подъехал на коне к крыльцу своего дворца. Ярослав приказал отловить в городе всех новгородцев и смолян. Пойманных заперли в погребах. Ярослав велел не кормить их. Спустя пять дней его тесть со своими союзниками подошёл к Переславлю. Ярослав тут же по их требованию выпустил всех узников, но к этому времени несколько новгородцев уже умерли, а смоляне все были живы. Ярослав начал вести переговоры со своими врагами. Он обещал впредь отказаться от всяких притязаний на Новгород. Мстислав потребовал от зятя вернуть его дочь. Ярослав отдал свою жену Ростиславу её отцу. Ярославу оставили его Переславль-Залесский. Он клялся признать себя младшим князем и братом по отношению к Константину и во всём слушаться его.

II глава.

У Осьмуши был большой бревенчатый дом с широким и глубоким подвалом. Двор его был дощатый, как вымощенные улицы Великого Новгорода. Позади дома расположились амбары и баня. В одном амбаре тесном и тёмном Осьмуша устроил узилище для Даниила. Здесь не было ни стула, ни скамьи. Даниил спал на тонком слое сена, брошенном на подгнивший деревянный пол. С вечера Даниил находился в заключении, дверь амбара запирали на висячий замок, а утром пленника выводили на работы. На площади рядом с детинцем у Осьмуши была большая лавка, в которой он продавал соль. Соль из пермских земель доставляли перевозчики новгородцы. Они преодолевали путь в один конец иногда дольше месяца. Осьмуша сразу расплачивался с ними.

Близилось лето. Небо над Новгородом было серым и мрачным. Старший сын Осьмуши высокий рыжеволосый Иван с простым, как у отца открытым лицом открыл дверь амбара, в котором находился Даниил. Ивану было девятнадцать лет, как Даниилу.

– Идём, – сказал Иван.

Даниил вышел. Он был одет в простую холщовую рубаху и старую овчинную шубку. Вместо кожаных сапог обут он был в лапти. Осьмуша забрал одежду пленника, его оружие, кольчугу, меч и щит. Теперь Даниил не был свободным человеком – он был холопом Осьмуши – торговца солью. Горько воину быть слугой какого-то торгаша.

Осьмуша жил в Словенском конце – районе Новгорода, в котором издревле проживало преимущественно славянское население.

Иван и Даниил молча шли по улице.

Новгород разительно отличался от других русских городов. Здесь витал деловой, прагматичный дух. Вот навстречу молодым людям прошёл хорошо, но просто одетый в кожаных сапогах с синим поясом на красном кафтане ремесленник. За ним следовал богатый представитель местной знати в сопровождении двух помощников. Его дорогая верхняя одежда с диковинным орнаментом была перепоясана золотым поясом. Вот прошли две румяные красавицы в красных платьях, по краям которых белыми и жёлтыми нитями были вышиты узоры. На головах их были круглые головные уборы. Одна красавица игриво стрельнула глазами Даниилу. Ивана и Даниила обогнала повозка с хлебом. От хлеба шёл пар и приятный запах.

Каменные храмы Новгорода отличались простотой форм и северной суровостью. Простой не значит бедный. В этом северном крае умели считать деньги, умели копить добро и с умом им распоряжаться. Новгород был богат. Главным его богатством был его народ: бояре, купцы, разного рода дельцы и простые ремесленники. Этот город притягивал тех, кто хотел и не боялся устроить своё дело и рисковать в торговле. Если дело не двигалось, можно было идти работником или даже холопом к какому-нибудь богачу – купцу, дельцу или боярину. Такого благодетеля нужно было ещё найти – никому не нужен был в доме лишний рот. Всё это из года в год, из века в век было устроено самим народом. Народ здесь жил гордый и независимый. Ни князь, ни вождь стояли во главе этого необычного государства, но сам народ новгородский. Новгородцы на вече выбирали своих представителей и главного представителя – посадника; кандидатуру князя также утверждали на вече. Князь, приглашённый из какого-нибудь русского княжества, должен был управлять Новгородом, сообща с посадником и советом представителей концов и улиц, тысяцким и вечем. Ещё князь выполнял роль главного воеводы и отчасти судьи. Если князь совершал что-то, что не нравилось большинству новгородцев, его изгоняли из города: "указывали путь".

Лавка Осьмуши была просторной, бревенчатой. В передней её части был вход для покупателей и перегородка, за которой находились хозяева и работники. В углу справа за перегородкой была икона святой Софии с лампадкой. Лампадку зажигали каждый раз при открытии лавки. За перегородкой прямо была дверь, ведущая на склад, где находились мешки с солью, разные вещи и продукты, которыми расплачивались покупатели за соль. Осьмуша платил ежегодный налог в городскую казну в виде мешка соли за право торговли в центре города.

Иван встал на скамью и зажёг лампадку. Широкие двери лавки были открыты, и в лавке было светло. В стене сбоку от дверей были два маленьких окна, таких узких, что в них не мог пролезть человек.

Даниил веником вымел пыль и сор с дощатого пола на улицу. Покупателей пока не было. Даниил прошёл за перегородку и сел рядом с Иваном.

– Когда твои родители заплатят за тебя выкуп? – спросил Иван.

– Не знаю. Твой отец отослал им письмо неделю назад. Когда оно ещё дойдёт до Владимира.

– Кто твой отец?

– Он был дружинником, как и я. У Всеволода. Всеволод был великим правителем. Отец всегда гордился, что служил у него. Теперь у него большая усадьба около Боголюбова. Он разводит коней. Рядом с его усадьбой образовалось небольшое село. С его жителей мой отец берёт небольшой налог.

– Он наверно очень богат?

– Он очень уважаем, но в последнее время у него дела шли не очень хорошо; во Владимирской земле не так много богатых людей, как например в Новгороде. Торговля конями идёт ни шатко, ни валко. Кони нужны в основном дружинникам и князьям, а у них есть свои конюшни. Я думаю, мой отец предложит за меня несколько коней.

– Здесь тоже коня не так просто продать. У нас дома нет конюшни.

Появилась первая покупательница. Девушка с длинными тёмными волосами в синем платье всё время прятала глаза, как будто извиняясь за свою некрасивость. Она попросила кружку соли. Даниил насыпал соль в глиняную кружку и смотрел, изучающе на девушку. Она старалась не смотреть ему в глаза. За соль девушка расплатилась небольшим мешком ржаной крупы. Через некоторое время в лавку зашёл мужчина лет сорока с длинной бородой. Он приехал на телеге, запряжённой гнедой лошадью. Мужчина расплатился за соль шкурой белого песца. Он купил мешок соли. Затем на коне подъехал молодой человек в синем кафтане расшитом жёлтыми нитями. Это был слуга знатного боярина. Он привязал коня к шесту у входа в лавку. Он купил мешок соли, расплатившись за него маленькой серебряной монетой.

Иван показал монету Даниилу и сказал:

– Арабская.

Долго не было покупателей. Иван и Даниил сидели на лавке.

– У тебя есть невеста? – спросил Иван.

– Нет.

– Почему?

– Не нашёл ещё.

– Странно. Ты не урод и тебе уже девятнадцать лет.

– Это дело такое, в котором лучше не торопиться.

– Говоришь, как мудрец; тебе наверно надо было идти в попы.

– Я не хочу быть попом. Расскажи про свою невесту.

– Её зовут Ружана. Она дочь кузнеца. Мы уже договорились, что поженимся. Отец её вроде не против. Моя матушка и сестра ходили к ведунье и узнавали о роде Ружаны. Ведунья сказал, что у неё род чистый.

– Что это значит?