Карма капитана Алексеева

– Фактов нет, но будут – найдём.

– Можно ли найти, то чего нет? Бандиты же не взяли деньги.

– Видимо был какой-то сбой.

– Был бы человек, а статья найдётся – ваша любимая схема?

– Хамите. Я не прощаюсь.

Щипко ушёл.

Глеб провёл ещё десять дней в больнице. Щипко приходил к нему два раза. Марина не навещала Глеба. Вадимыч был прав. Видимо и у сердца есть разум, который знает о делах любовных, больше чем мозг. Эта Эммануэль, эти улыбки.

Квартира опустела без Марины. Она вывезла все свои вещи, включая семейные и свадебные фотографии. Глеб сидел на кухне. На плите в кастрюльке варились два яйца. Почему она предала его в тяжёлую минуту? Боялась возиться с мужем-психом и неудачником? Она думала, что он превратится в овоща? Он не смог сделать её счастливой. Счастья у них имели разные значения. Он мысленно пожелал ей счастья и отпустил её.

Она в это время ехала в машине. За рулём сидел Степан Шлёпкин. Он недавно купил иномарку в кредит и собирался жениться на Марине. Они направлялись к нему на дачу, где он обычно проводил выходные и праздники. Шлёпкин был старше Марины на пятнадцать лет. До неё у него были две официальные жены и двое детей от них. У Шлёпкина было волевое и самодовольное широкое лицо. Когда-то он был красив.

– Переживаешь за него? – спросил он.

– Чувствую себя сукой и предателем.

– Сердцу не прикажешь любить. Надо отдать себя во власть любви, ведь только в этом заключается смысл жизни.

– Что с ним будет?

– Всё устроится, устаканится. Такую, как ты, он больше не найдёт.

5.

Глеб уволился с работы. Фирма, деньги которой пытались похитить бандиты во время нападения на инкассаторов, выплатила Глебу премию – тридцать тысяч рублей. На эти деньги Глеб мог прожить один-два месяца, не работая. Без работы он чувствовал себя одиноким. Дома он читал книги и смотрел телевизор. Вечерами он обычно шатался один по городу. Близких друзей у него не было. Старые друзья переженились и с ними он редко виделся. Он не любил кладбища, но однажды пришёл на могилы Серёги и Вадимыча возложить на могильные бугорки белые гвоздики.

По телевизору показывали передачу о стройке. Глеб, лёжа на кровати, читал газету, одним глазом поглядывая на экран телевизора. Он задумался и отложил газету. А, что если ему пойти работать на стройку? Его отец был строителем. Это тяжёлый труд. Ну и что? Может быть, он привыкнет? Может быть, ему понравится?

В Звёздном Глеб насчитал три стройки. Он отправился на одну из них. На зелёном из гофрированного железа заборе висел плакат с изображением двенадцатиэтажного дома из белого кирпича. Этот проект пришёлся Глебу по душе больше, чем два других. Рядом с плакатом были распахнутые ворота, в которые осторожно прошмыгнул Глеб. Во дворе стройки стоял страшный гул. Работали разные агрегаты и высокий кран. Около двух контейнеров с мусором разговаривали мужчина в синей спецовке и оранжевой каске на голове с хорошо одетым брюнетом в чистых синих джинсах и бежевой рубашке с коротким рукавом. У брюнета в руках были файлы с документами. Глеб предположил, что это какой-то начальник. Закончив разговор, он пошёл в сторону Глеба.

– Извините, можно вас на минуточку, – обратился к нему Глеб.

– Да.

Брюнет остановился.

– Я ищу работу.

– Что вы умеете делать?

– Ничего.

– Так. Ладно, пошли за мной.

Они прошли в строительный вагончик, где было устроено что-то вроде кабинета с двумя письменными столами. На стенах висели схемы и фотографии. Человек, к которому обратился Глеб, оказался представителем фирмы строящей дом, менеджером Ильёй Даниловым. Он сел за стол, бросил на него файлы с бумагами.

– Есть вакансия подсобный рабочий, – предложил он.

– Какая зарплата? – спросил Глеб.

– Двадцать две тысячи.

На другой день Глеб вышел на работу. В его обязанности входило подносить вёдра с раствором каменщикам и подавать им кирпичи. Он работал с каменщиком Петром, которому было уже близко к пятидесяти годам. Пётр имел миниатюрные черты лица и был склонен к полноте. Он был серьёзным и немногословным. Всё время рядом с Глебом находился Мыкола из западной Украины. Мыкола был, как и Глеб, подсобным рабочим. Мыкола отличался скромным и безропотным характером. У него было узкое лицо и высокий рост. Глеб и Мыкола подавали кирпичи и раствор Петру. Глеб возненавидел новую работу с первого же дня. Он приползал домой после первых рабочих дней уставший и опустошённый. Сил хватало только на то, чтобы пожарить яичницу и выпить бутылку пива. Зато сон был крепкий и глубокий.

Уйти, уволиться, забыть, как страшный сон, эту проклятую стройку. Упаднические мысли постоянно копошились в голове Глеба. Но его останавливало то, что он не хотел выглядеть слабаком. Надо выдержать хотя бы месяц. Проверить себя, проверить свой характер. Так решил Глеб. Вторая неделя уже проходила легче первой. Глеб чувствовал, как у него набухли на руках мускулы от постоянного физического труда.

Обедали там же, где и работали. Погода позволяла. Клали седьмой этаж. Дошли до середины окна. Устроившись на ветошах и досках, ели бутерброды и консервы. Вверху голубело небо. Где-то у другой бригады звучало радио. Пётр не любил ни радиопередачи, ни музыку, поэтому его бригада работала в тишине. Однажды он сказал, что не любит политику и культуру. Глеб подумал, что Пётр живёт сугубо мещанскими интересами и заботами. Он никогда не рассказывал о своей семье, а тут вдруг вспомнил о близких.

– У меня дочь замуж собралась.

– Поздравляю, – сказал Глеб.

– И я, – присоединился Мыкола.

– За кого? – спросил Глеб.

– За какого-то урода.

– Почему урода? – спросил Глеб.

– Неместный; ни кола, ни двора; ни работы нормальной. Запудрил мозги девке. Не думал я, что моя дочь окажется такой дурой.

– Запретил бы ей выходить за него замуж, – предложил Глеб.

– Пытался, но жена с дочерью одолели, принудили смириться. Ну и хрен с ними. Всё равно разведутся. Дураки.

На нижних этажах работали бригады женщин штукатуров. Когда Глеб освоился с новой работой, он обрёл интерес к жизни и новым впечатлениям. По возможности он изучал женщин штукатуров. Так он приметил на четвёртом этаже Маргариту пышную блондинку тридцати лет из Иванова. У неё было маленькое симпатичное курносое лицо. Во время перекуров Глеб бегом спускался к ней на этаж. Маргарита бросала работу и выходила на лестничную клетку курить с ухажёром.