Удача для оборотня. Роман

– Ну и что? – сказал он.

– Это же тот самый, который бежал за этим, которого мы упустили, – объяснил Пирогов.

– Точно, – сказал Еременко.

– Что будем делать? – спросил Пирогов, хотя этот вопрос должен был решать он, а не Еременко.

– Подойдем, поспрашиваем, выясним, что произошло, – деловитым тоном ответил Еременко, ему нравилось, когда к нему за советом обращались старшие по званию, полагаясь на его опыт.

Пирогов не знал к добру или не к добру такое общение, после того что произошло, но уклоняться от контакта с этим типом было бы очень подозрительно с его стороны, и он сделал вид, что согласился с Еременко. До машины оставалось метров двадцать, когда тип, с которым они хотели пообщаться, заметил их и сразу же узнал в них преследователей того парня, которого сначала преследовал он сам. Это можно было понять по его сосредоточенному взгляду. Он застыл на мгновение, явно что-то очень быстро соображая, после чего резко запрыгнул в машину и захлопнул за собой дверцу.

– Эй, подожди! – крикнул Пирогов.

Но было уже поздно. Машина резко развернулась, и быстро набирая скорость начала удаляться. Пирогов и Еременко даже не пытались как-нибудь задержать или остановить этого типа. Его странное поведение так удивило их, что они оказались в некотором замешательстве. Они даже остановились на какое-то время, провождая не понимающими взглядами удаляющийся автомобиль. Пирогов был удивлен больше чем Еременко.

– Чего это он? – выразил вслух он свое недоумение.

У опытного сержанта Еременко соображалка работала более активно, и у него уже возникли кое-какие соображения по поводу увиденного, которыми он тут же поделился с Пироговым:

– Это он неспроста. Тот малый определенно что-то у него своровал, либо причинил какой-то вред другим образом. Но к нам за помощью этот пострадавший явно не пожелал обращаться. Спрашивается почему? Либо он не хочет перед нами засвечивать то, что у него украли или тот вред, который ему причинили; либо ему самому нельзя засвечивать перед нами собственную личность.

– Ну, ты, Степаныч, гений. А я как-то сразу и не допер, – удивился сообразительный Еременко.

– Опыт, сынок, опыт. Опыт – это большое дело. Ты почаще слушай меня, я тебе зла никогда не желал бы и не пожелаю. Вижу же, что похожи мы чем-то с тобой и ты для меня как сын родной. А то, что я так складно весь расклад расписал, так я же сталкивался уже с такими случаями не раз. И у тебя будет опыт, и у тебя со временем голова сама автоматически будет все расклады выдавать.

Они снова двинулись к отделению.

– Эх, Володя, если бы соединить мой опыт и твои возможности, сколько гор мы бы с тобой посворачивали бы – это же представить страшно. Вот только как это сделать? Нужно будет этим заняться посерьезней, – продолжал делиться своими мыслями Еременко.

«А ведь это хорошо, что этот потерпевший не обратился к нам за помощью. Хорошо для меня. Иначе он мог бы дать нам какие-нибудь данные того беглеца, возможно даже, что полные данные, если бы он был хорошо с ним знаком. Тогда бы этого беглеца можно было бы найти, и тогда, возможно, станет известно о моем корыстном с ним контакте. Конечно, я могу все отрицать. Но все же для меня теперь важно, чтобы этого беглеца не нашли. Милиция его искать не будет. Пока, во всяком случае. А этот тип и компания, конечно же, будут охотиться за ним очень серьезно и это плохо, потому что, судя по всему это люди серьезные. Получается, что моя судьба в какой-то степени находится в их руках. Впрочем, об этом пока рано говорить, ведь я еще не завладел по-настоящему этими деньгами и даже не знаю какая сумма лежит в том пакете», – всерьез задумался о собственном положении Пирогов.

– Скрытный ты, Володька, скрытный страшно. Все о чем-то думаешь, а мне ничего не рассказываешь, – пожурил по-отечески Пирогова Еременко.

– А что рассказывать-то? – спросил Пирогов.

– О чем думаешь.

– Я вот о чем думаю. Это же ведь какие-то бандиты. Они же наверняка будут сами искать того парня, которого я не догнал. И как ты думаешь, большие шансы у них поймать его?

– Конечно. Каналы у них, наверное, хорошие. Могут и нашего брата подключить к поиску. Но все равно с нашими возможностями их силы не сравнить. Государство есть государство. Сколько его не разваливай, тягаться с ним все равно не имеет смысла. А что бандиты, мафия – конечно, есть у них и сила и деньги. Но ведь они же постоянно под нашим прицелом ходят, и валят они друг дружку очень часто – долгожители попадаются в их рядах очень редко. В принципе, у этого парня шансы где-то пятьдесят на пятьдесят на то, что его не поймают. Многое, конечно, зависит от того, за что его хотели поймать и от его личных способностей; если он какой-нибудь дебил, то, соответственно, вычислять его очень быстро.

– Степаныч, а мы нашим расскажем про все это? Или не стоит?

– Володь, запомни железное правило: язык – враг твой. Это правило особенно полезно для таких людей как мы, занимающихся серьезными делами. Сам подумай, что будет, если мы все расскажем. Может быть посмеются над нами, потому что не смогли задержать преступника; может быть заподозрят в какой-нибудь корысти.

– В какой еще корысти?

– Обыкновенно людской. Подумают, что про погоню эту мы рассказали так, для страховки, а сами на самом деле обули этих хачиков и не хотим делиться.

– Обули?

– Конечно, ты что разве не знаешь как это делается?

– В общем-то нет, – после недолгой паузы ответил Пирогов.

– Ой, лис, ой лис. А вообще правильно – так и надо. Я тебе о том и говорил, что язык – это наш враг. Но я же говорил о нас только предположительно.

– Хорошо, я все понял. Значит, ничего никому говорить не будем. Я в принципе так и думал поступить.

– А я и не сомневаюсь в этом. Я же сразу понял, что ты парень башковитый.

– Черт, вот идиоты, – выругался Пирогов.

– Что такое?

– Да прошли дом Медведевых, я и забыл про вызов, вот память.

Они уже почти дошли до отделения.

– Ну что, пойдем к Медведевым, или скажем, что все нормально? Что посоветуешь, Степаныч? – спросил Пирогов.

– Можно, кон6ечно, сказать, что все нормально. Но лучше, наверное, зайти, а то соседи снова могут позвонить, тогда придется все равно идти, – посоветовал Еременко.

И они пошли к Медведевым.

– Володь, если захочешь, я там и сам все могу разрулить, ты только начни, а дальше я один все улажу, – предложил Еременко.

Так и сделали. Квартира Медведевых находилась в длинном шестнадцатиэтажном блочном доме. Жили они на втором этаже. Дверь, обитая черным дермантином, который в нескольких местах был нещадно порван, уже многое говорила об образе жизни обитателей этого жилища. Пирогов позвонил в звонок двери. Дверь открыла женщина плохо одетая, плохо выглядевшая, о возрасте ее можно было только догадываться. Пирогов представился и объяснил вкратце, цель визита. После чего инициативу в свои руки взял Еременко. Он попросил у Пирогова как у старшего по званию по всей форме специально при хозяйке самолично быстро уладить все вопросы. Пирогов дал добро и вышел из квартиры на лестничную площадку. Ему не хотелось находиться внутри этого приюта для местных отбросов общества, к которым он не питал ни капли жалости, так как считал, что в душе каждого такого опустившегося типа можно отыскать столько тупости, злости, подлости, сколько не наберется душе любого преуспевающего негодяя. Он слегка прикрыл за собой дверь и закурил сигарету. Шум в квартире немного стих, были слышны отзвуки голоса Еременко, какие-то то ли шлепки, то ли удары, потом стало совсем тихо. И через минуту вышел Еременко, держа в руке целлофановый пакет, в котором характерно звенело.

– Вот, конфисковал, – сказал Еременко и приоткрыл немного пакет, показав три бутылки водки. – Конфисковал можно сказать как орудие преступления. Поучил немного – теперь сутки точно здесь будет тишина и покой. Водка конечно паленая, но я полагаю не смертельно опасная.

– Для них может и не смертельно опасная. Этим мутантам все уже нипочем, а нормальным людям кто его знает, – возразил Пирогов.

– Может быть, может быть, – почти согласился Еременко, но водку принес таки в отделение.

Дежурный майор Ткачук и старшина Мальков, изрядно поседевший и худой, одного возраста с Еременко, были другого мнения о добытом Еременко трофее. Пирогов удивлялся, как можно пить такую гадость, закусывая кусочками пирожков и булочек, карамельными конфетами и запивая газированной водой «Буратино». Предлагали выпить и ему. Особенно этим доставал его Еременко, с которым он играл в нарды. Из уст Еременко шел такой жуткий запах, что Пирогов старался побыстрее проиграть так, чтобы Еременко не заметил, что он делает это специально, чтобы можно было скорее выйти на улицу, на более чистый воздух. Пирогову удалось удачно подыграть Еременко, так что тот сделал быстрый «марс». Освободившись, Пирогов тут же вышел на улицу.

Около отделения было тихо. Этот спальный московский район обычно замирал ночью, особенно в том месте, где находилось отделение, радом с которым расположились в основном малоэтажные общественные здания. Пирогов расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки и закурил. Была теплая августовская ночь, небо было черным беззвездным, вокруг ни одной живой души. Пирогов, оказавшись в одиночестве, вновь принялся думать о пакете. Мысль, что он теряет драгоценное время, не давала ему покоя. Разум вроде бы подсказывал, что ночью вряд ли что-то может произойти с пакетом в таком месте, но с другой стороны, мало ли что, ведь в Москве находится столько народа. Потом Пирогову пришла в голову еще более неприятная мысль: он вспомнил, что в городе в последнее время улицы и дворы убирают специальные бригады в оранжевых жилетах, как правило гастарбайтеры. Наверняка они убираются и около железнодорожных станций. Впрочем, это могут делать и служащие железной дороги. Пирогов понял, что это все вполне реально, и он задумался о том, как бы узнать, во сколько начинают работать эти службы. Ему вспомнилось, что он часто видел дворников за работой в ранние утренние часы. Значит, у него оставалось мало времени, а лучше всего было бы отправиться за пакетом немедленно. Он быстро прикинул, что если будет идти быстрым шагом, то на путь железнодорожной станции и обратно он не должен затратить более получаса, и за это время придумает какое-нибудь объяснение своего отсутствия, если его будут искать. Решившись идти за пакетом, Пирогов начал спускаться по ступенькам с крыльца отделения.

– Володь, ты куда? – неожиданно Пирогов услышал позади знакомый голос.

Пирогов обернулся и ответил, выглядывающему из-за двери Еременко:

– Да ни куда, просто захотелось пройтись по свежему воздуху, надоело в духоте сидеть.

– Свежий воздух это хорошо, это правильно, – Еременко полностью вышел из-за двери и направился к Пирогову. – Слушай, Володь, чтой-то мне твой вид не нравится, смурной какой-то, нездоровый. Что-то случилось?

– С чего ты взял, Степаныч?