Артефакт

– Все через меня. Тебя – нет.

– Тогда берусь, – махнул рукой Кудряш. – Все одно кредит за «ласточку» закрывать.

Глава 6

Непростое это дело – расстановка приоритетов. По уму, сейчас все мои усилия должны быть направлены на дело ритуала, успешно расследовав которое, я могу спасти не только наши с Кэйтлин жизни, но и предотвратить начало мировой войны. Тут двух мнений быть не может, заговор магов-экспериментаторов – приоритет.

С другой стороны, для выхода на след заговорщиков нужны средства, ведь ресурсов системы у меня за спиной больше нет. Чтобы получить деньги (точнее, отработать уже полученный от Светлова аванс), требуется заниматься «проклятым» артефактом, ведь другие способы заработка мне незнакомы. Тоже важно, верно?

А еще надо так выстроить работу, чтобы в итоге попасть в Секцию консультантом с целью использования возможностей организации к поиску тех, кто умеет пересаживать магию от эльфа к человеку. Это также имеет значение, да?

Вот я и говорю, что расстановка приоритетов – непростое дело.

С такими мыслями я выбрался из машины бывшего уголовника, а ныне моего первого частного подрядчика. Сунул ему аванс – последние две сотни наличности, сделал пометку завтра с утра сразу же обналичить чек Светлова и зашагал к центральному подъезду управы. Ноб, специалист «серебрянок» по артефактам и силовым операциям, ждал меня, чтобы проконсультировать по делу Гущева.

Вообще, я не верил в существование артефакта, который может убить человека и не оставить никаких следов магии. Это было… антинаучно, вот! Заклинания всегда оставляют остаточные эманации, которые специалист способен проанализировать и дать квалифицированное заключение. Но версия есть версия, ее нужно было отработать, даже если считаешь ее тупиковой. Будь ты хоть на всю голову гениальным сыщиком, основы розыскной деятельности игнорировать нельзя.

– Такого не может быть, – ожидаемо подтвердил мои предварительные выводы гном.

Из всей Секции он один остался на службе, в ожидании меня коротая время за чтением оперативных сводок. Забавно, но увидев у него на столе ворох свежих распечаток, я ощутил в груди чувство утраты – мне подобное «развлечение» больше не было доступно.

Вопрос мой Ноба не рассмешил, а я, признаться, ждал от него именно такой реакции. Напротив, внимательно выслушав мой рассказ и подозрения Светлова относительно магической составляющей смерти партнера, он сделался серьезным и собранным.

– А если подумать? – скорее для проформы, чем в надежде узнать больше, спросил я.

Мысли мои были больше заняты Чернобородом, а не Гущевым – трудности с приоритетом, да-да. Никак я не мог взять в толк, как человек, причастный к похищению девушки и проведению запрещенных экспериментов, спокойно гуляет по городу с дочерью. Или не дочерью, не это важно. Даже звучало это как бред. Он или его хозяева что, совсем не понимали, что их могут разыскивать? Беглянка как в воду канула, а им хоть бы хны? Или у них «крыша» такая, что можно не бояться случайного столкновения с пострадавшей?

– А если подумать, то тоже нет, – наконец ухмыльнулся Ноб. – Слушай, Антон. Ты же из УБОМПа, я думал, там знакомят с теорией артефакторики?

Гном, как я уже успел убедиться, был существом незлопамятным, но не вернуть шпильку, мной в свое время вставленную, не мог. Когда начальник только перевел меня к «серебрянкам», я не раз и не два проехался по поводу их профпригодности к розыскной деятельности. Теперь же получал обратку.

– Да так, по верхам, – отмахнулся я с улыбкой. – Ну нет, так нет. Просто я думал, гном, как представитель вида, придумавшего «консервацию» магии, может знать что-то, что не преподают на углубленных полицейских курсах.

Ноб на подначку и лесть отреагировал не так, как я ожидал. Отодвинул распечатки «оперативок», поднялся и с прищуром посмотрел мне прямо в глаза.

– А на тех курсах так и говорят?

– Что говорят? – не сообразил я, смущенный сменой его настроя.

– Что гномы придумали артефакторику?

– Ну, это как бы подразумевается… Признаться, я не уверен, так было или нет. Просто, когда мы говорим артефакт, мы подразумеваем, что он гномий, разве нет? В смысле, никто же больше этим не занимается?

– И раньше другие расы артефакты делали, и теперь тоже, – сказал гном. – КПД стазисного заклинания существенно ниже, чем у наших изделий, но какого-то видового ограничения на работу с артефактами нет. Любая Старшая раса, да и Младшая, если уж на это пошло, на это способна. Даже ракшасы тотемы делают.

– А… – было открыл рот я, но гном меня опередил.

– Нет. Принцип работы тот же, что и у наших артефактов. Орочий «сосуд», эльфский ильсанар, заговоренная тряпица домового – все действует в рамках существующих законов мироздания. Берется заклинания, «консервируется», как ты выражаешься, и помещается в предмет, характеристики которого способны его удержать. И все. Если твой Гущев был убит помещенным в артефакт заклинанием, оно бы оставило след.

Мой следующий вопрос к расследованию убийства никак не относился, но я не смог сдержать любопытства.

– Если все могут делать артефакты, почему же известно только о гномьих?

– Никто, кроме гномов, – в этом месте Ноб не удержался от самодовольной ухмылки, – не смог добиться уровня приемлемых потерь исходного заклинания при его «консервации» в носитель. Эльфы, до того как бросили это дело, достигли показателя эффективности в шестьдесят процентов, а остальные и того меньше.

Шестьдесят процентов – это немного. Почти половина мощности любого заклинания, помещенного в артефакт, теряется. Понятно, почему эльфы предпочитают магичить без посредничества – кому понравится, когда электрический разряд окажется на сорок процентов слабее по мощности? Гномы же сумели снизить потери до десяти, а в штучных работах до трех процентов.

– А накопители?

Я имел в виду хранилища чистой силы, своеобразные батарейки, которые маги могли использовать, когда заканчивались собственные резервы.

– А что с ними? Принцип тот же – консервация, правильно подобранные материалы и руноскрипт. В общем, не там ты ищешь, господин частный сыщик!

Еще одна подначка, тоже беззлобная. Я же, хотя с самого начала и не рассчитывал, что гном откроет мне какое-то «тайное знание» своего народа, немного поник. Но ненадолго.

«Не там ищешь!» – эхом отозвались слова собеседника, и я решил, что коротышка может быть не так уж и не прав.

Что если магия к смерти Гущева вообще не имеет никакого отношения? Не в том смысле, что смерть его произошла от естественных причин, а Светлов так щедр к нанятому детективу, потому что хочет подгрести весь бизнес под себя. Фермер не врал, он, может, и зажимал деньги вдовы, но лишь в рамках своего понимания ее справедливой доли. Положа руку на сердце, я бы тоже придумал какую-нибудь хитрую систему обсчета внезапно появившейся наследницы, которая претендует сразу на половину дела.

Нет, говоря о криминальном характере смерти партнера, он, возможно, и не был прав, считая, что всему виной «проклятый» кулон, но не ошибался в главном. А я просто пошел у него на поводу, в первую очередь проверяя версию с магией. А если все гораздо банальнее? Например, отравление? Эксперт, проводивший вскрытие Гущева не нашел следов яда, равно как и остаточных эманаций заклинания, но что если сам отчет подделан? Ведь вдова, предполагая большой куш, могла расщедриться и на серьезное вознаграждение.

Проверить это достаточно просто. Нужно лишь встретиться с экспертом и задать ему прямой вопрос. Понимания, правду он говорит или лжет, мне хватит для ответа. Одна только сложность: если я прав, он может просто отказаться от встречи, а я даже не смогу его заставить – статус не тот. Но и она решаема…

– О чем задумался? – Ноб наконец решил нарушить тишину, воцарившуюся в кабинете.

Я поднял на него глаза и сказал:

– Слушай, а ты завтра с утра чем занят? Можешь мне помочь с одним делом?

Договорились мы быстро. Гном согласился съездить со мной к эксперту – его фамилию и место работы я взял из материалов дела, копию которого выдал мне Лхудхар. А в завершение консультации, он еще и великодушно предложил подвезти меня до дома. Памятуя о его манере вождения, я сперва хотел отказаться, да и время было еще не настолько позднее – общественный транспорт еще ходил. Но даже не успев открыть рот понял, что соглашусь.

День выдался непростым и полным впечатлений, а завтрашний обещал стать столь же насыщенным, так что имело смысл побыстрее добраться до кровати и лечь спать. Да и Кэйт оставлять одну надолго было неправильно. Появление Черноборода наверняка подняло такую волну с воспоминаниями, что страшно представить.

– А давай! – махнул я рукой и назвал гному адрес.

По дороге я слушал радио «Шансонье», которое Ноб выкрутил на максимум. Ведущий Гера Греков – вот же дурацкий псевдоним! – рассказывал, что творится в мире, стране и нашей солнечной провинции. На северном побережье Африки опять стреляли друг в друга роялисты и повстанцы (тоже мне новость!), но все пока обходилось без жертв среди мирного населения. В глубине Йеллоустонской кальдеры что-то зашевелилось, и туда тут же рванули ученые со всего мира. Российская империя сурово требовала от Польши возвращения долга по поставкам углеводородов, обещая в случае задержки «закрыть кран». А в Екатеринодар прибывала известная певица-шансонье Лика Ладная (да они, блин, сговорились, что ли?), которая обещала «шокировать» поклонников своей новой «феерической программой».

Мы уже почти добрались до моего района, когда в кармане пиджака завибрировал коммуникатор. Чтобы не открывать глаза, я сразу поднес аппарат к уху и нажал прием. Сперва, правда, пихнув гнома в плечо, чтобы он выкрутил громкость радио на минимум.

– Походу, срисовали меня, командир, – услышал я в трубке голос Кудряша.

– Ноб, помедленнее, пожалуйста! – тут же бросил я водителю, чтобы можно было разговаривать с открытыми глазами, а у бывшего зека уточнил. – Подробнее!

– Да какие подробности! – голос Кудряша был напряжен, но не испуган. Судя по звукам музыки на заднем плане, он тоже был в машине. – Покрутился по району, посмотрел, где камеры, подходы-отходы, то да сё, а когда отъехал, они, походу, на хвост мне сели.