Князь Благовещенский

– Правда? – слыша в своем голосе нотки истерики, воскликнул я. – А мне объясните?

– Я говорю про твое поведение, а не про то, как ты оказался в теле Игоря.

– Меня, кстати, тоже Игорем зовут! И фамилия такая же! И выгляжу так же… почти так же.

– Двойник, значит. Доппельгангер.

– Кто?

– Двойник, на старонемецком. Темная сторона личности, антитеза ангелу-хранителю, если хочешь.

– Я не доппельгангер!

– Да понятно, – махнул старик тонкой ручонкой. – Это я так сказал, для образности.

– А мне бы очень конкретики хотелось!

– Конкретики, Игорек, у меня для тебя нету, – хохотнул он. – Конкретики, мой дорогой пришелец, мне и самому хотелось бы. Кстати, давай уже знакомиться тогда. Иван Павлович Кобяков. Наставник высшей квалификационной категории, в отставке. Прежний Игорь меня просто дядей Ваней звал. Да и все, кто знает, если подумать. Так что ты тоже так зови.

– Очень приятно, – автоматически откликнулся я и пожал протянутую руку. Которая оказалась совершенно обычной: стариковской, мозолистой и слегка подрагивающей. Никакой скрытой силы.

– И мне. Никогда, веришь ли, с пришельцами не общался.

– Я не пришелец!

– А кто, мил-друг? Чужой ты в этом мире. В теле этом – чужой. Вот и выходит, что пришелец. Хоть незлонамеренный, и то хорошо. Как же тебя за целый день-то никто не раскусил?

Я пожал плечами и высказал волновавший меня вопрос:

– А вы как?

– Аура у тебя другая, Игорь. Я хоть и в отставке, но наставник, не забывай. У настоящего тугая спираль из трех цветов – решительный парень… был. И маг сильный, с пацанов у меня в обучении. А у тебя будто каракатица щупальца во все стороны тычет. И дар тлеет так глубоко, что присматриваться нужно.

Иван Павлович пальцами показал, как выглядит моя аура. Сидел расслабленно и явно не торопился бежать и ставить князя в известность о подмене. От прежней строгости на лице не осталось и следа, теперь со мной соседствовал добродушный старичок, заглянувший в гости на вечерний чай. Его, казалось, полностью удовлетворил мой рассказ. И он хоть и находил его необычным, все же не настолько, чтобы пытать меня о том, куда я дел прежнего насельника. Но я тем не менее поинтересовался его планами.

– Дядя Ваня… – Тьфу ты, как пацан какой! – А вы про меня теперь кому-то расскажете?

Тот повернулся ко мне, не вставая. Морщинистое его лицо выразило полное недоумение.

– Зачем бы? Ты человек неплохой и не злой, просто в оборот попавший. Кому польза будет, если я про тебя расскажу? Тебе точно не будет.

– Ну как же! – неизвестно отчего стал я играть роль адвоката дьявола. – А если я сюда со злым умыслом отправлен? Князя извести! А вам сейчас вру, чтобы бдительность усыпить!

«Антошин, ты чего несешь, кретин? Ты вообще чей друг – мой или медведя?»

– Да ну! – отмахнулся наставник высшей квалификационной категории. – Глупости не городи. Тоже мне – злоумышленник! У Николая Олеговича дар на порядок сильнее, ты ему ничего сделать не сможешь, окромя как разозлить. К тому же Игорев-то дар в тебе спит. Ты сейчас, мил-друг, хомо ординарус! Куда тебе супериорам вредить!

Это он, как я понял, на латыни заговорил. Ординарус – это обыкновенный, а супериор – тоже все понятно.

– Но если ты тревожишься, то давай я тебя попытаю. Чего делать собираешься? Какие планы в новом мире?

Я беспомощно развел руками.

– Не знаю. Попытаюсь выжить и разобраться, как назад вернуться.

– Достойный план, – кивнул старик. – Нелегко тебе придется. Попади ты в человека попроще – и не заметил бы никто. А так… Все же правая рука князя…

– …И третий по силе боевой маг княжества! – закончил я за него и заржал. Целый день хотел это сделать.

– Чего смешного-то? – недоуменно каркнул дядя Ваня. – Так и есть где-то. Я, конечно, за таблицами уже год как не слежу, но да. Третьим Игорь был.

Давя приступы смеха, я попытался объяснить соседу соль шутки. Про магов, точнее, их полное отсутствие в моем мире, про сказки-фэнтези, в которых они обычно фигурируют. Это пояснение впечатлило Ивана Павловича куда больше истории про переселение сознаний.

– Вона как… – протянул он. – Совсем людей с даром не рождается?

– Ага. Есть всякие бабки-ведуньи, целительницы и экстрасенсы, но это шарлатаны.

– Как же вы тогда… – Старик казался сбитым с толку. – А кто правит тогда людьми? И на каком основании?

Теперь вопроса не понял я.

– Что значит «на каком основании»? Правит… ну Россией – президент.

– Всей, что ли? – Дядя Ваня открыл рот и продемонстрировал прекрасные протезы. – А князья не против?

– Так нету князей!

– Как так – нету?

Пришлось делать отступление и вкратце обрисовывать Ивану Павловичу принципы административного управления и политической системы современной России. К концу рассказа на старика было больно смотреть.

– Вот ведь ересь-то, Игореша!.. – протянул он обескураженно. – Как вы там живете-то?

– Да нормально вроде…

– Да где ж нормально-то! – вскричал старик. Мой ликбез явно его разозлил. – Владетель не просто так владетелем зовется! Свое право стоять над прочими он силой доказывает! Сможет ли защитить свою землю и людей, живущих на ней, в случае чего? Хватит ли силы рубежи оборонить и врагов не пустить? А? Как он это сделает без личного дара и без дара присягнувших?

– Да не кипятитесь вы, дядя Ваня, – успокаивая собеседника, поднял я руки, но вспомнил, что этого жеста он не увидит. – У нас есть армия, современное вооружение…

– Детские игрушки! – отмахнулся тот. – Как ваша армия Пламень небесный остановит? Или современное вооружение с Шестой казнью справится?

– Так нет у нас такого! Ни Пламени, ни Казней!

– А, ну да, – будто опомнился старик. Злость его разом схлынула, оставив на песочке растерянность. – И вправду… Но до чего же чудно вы живете, Игорь!

– И не говори, дядя Ваня, – хмыкнул я, думая совсем о другом. О том, в частности, что начинаю творящийся со мной бред воспринимать серьезно. Всех этих магов-колдунов, князей и их карликовые страны. Даже соседа своего, учителя магов, способного видеть чужую ауру, я воспринимал вполне нормально. Естественно. И это немного пугало.

С дядей Ваней мы просидели на балконе до наступления темноты. Я жадно впитывал все, что старик говорил о своем мире, он живо интересовался тем, как обстоят дела с тем или иным предметом в моем. Проговорили бы и за полночь, но осенняя прохлада загнала нас в дом. В мою квартиру. Где на кухне мы и продолжили разговаривать.