Регрессор

Про рабство до этого этапа жизни я знал не очень много. Слышал, что в южных колониях оно процветает. Правда, там эксплуататорами были белые люди из империи, а рабами – туземное население. Кто-то из товарищей, побывавших в колониях, рассказывал, что обращались с рабами хуже, чем с рабочими у нас на заводах: морили голодом, били, насиловали. Тогда, слушая эти истории, я не особенно в них верил. Точнее, верил, но представить не мог. А вот теперь сподобился.

С палубы прямо на мое весло упал человек. Не из «наших», но такой же смуглый и черноволосый. Все лицо у него было в крови. Он отчаянно цеплялся за скользкую поверхность дерева. Я чуть прокрутил весло, и тот, соскользнув, упал в воду.

Пираты над нами не издевались. Если отстраненно взглянуть, можно даже сказать, что они были добры. Как к скотине, которую нужно кормить и давать отдых, чтобы она делала то, для чего рождена. Кнутом били, да, но опять же без злости и желания унизить. Просто подгоняли, как им казалось, не слишком ретивых лошадок.

Делаешь свою работу – вот тебе миска распаренного зерна и мех с водой. Упрямишься, из узды рвешься – получай наказание. Могли и похвалить за хорошую работу. Как это сделал Касан после погони за кораблем-жертвой. Видимо, много наши пираты на нем награбили, раз он спустился в трюм после боя и поставил каждому рабу по кувшину с местным аналогом пива.

– Хорошо поработали, парни! – сообщил он тогда, пьяно покачиваясь. Будто у нас был выбор, и мы могли работать плохо!

К нам двоим Касан подходил частенько. И мы, вот такая странность, дружелюбно беседовали. Пират рассказывал свои истории, слушал наши. Большей частью, выдуманные – мы с Терри сразу договорились, что правду про наш мир говорить не стоит. Нашему надсмотрщику совершенно не мешало, что его собеседники сидят в цепях. Как не смущал и тот факт, что вчера он хлестал нас кнутом по спинам, принуждая грести быстрее.

Со временем это перестало волновать и меня. Надо же было как-то выяснять, куда мы попали. От других рабов бесед ждать не приходилось. А Касан же мог трепать языком часами. И с каждым днем мы понимали его слова все лучше.

Сам я бы никогда не смог так быстро научиться понимать чужой язык. А мы, судя по бороздкам на весле, которые выковыривал ногтем каждый вечер, были в рабстве уже два месяца. Но помогал Терри. У него-то опыт изучения иностранных наречий и раньше был. И он подсказывал, как правильно язык складывать при произношении, как подмечать закономерности и схожести в разных на первый взгляд словах.

Шум боя сверху стал стихать. Пираты победили и теперь добивали раненых. Нет-нет, да и взлетал в небо последний вскрик.

И с пониманием языка для нас со всей очевидностью раскрывался очень неприятный факт. Ни в каких мы не в южных колониях! Тут не было известных в нашем мире стран, даже названий таких не слышали. И никогда наши пленители не видели людей с белой кожей. Потому и приняли сперва за демонов.

Устройство профессора перенесло нас в другой мир!

Когда я понял это окончательно, чуть не придушил умника цепями. Только понимание, что без него тут станет еще хуже, меня и остановило.

– Не опускайте руки, Серт! – успокаивал меня в тот день Терри. – Да, скорее всего, это другой мир. Или другая планета. Я не знаю! Но, если подумать, у нас есть шанс вернуться! Мои коллеги по лабораторным журналам смогут повторить эксперимент!

«Только если их не размазало взрывом по стенам лаборатории!» – чуть не ляпнул я. Понял, что фактически сам отрезал себе путь домой, и раскис еще больше. С тех пор из меня словно вынули что-то. Жрал, когда давали, греб, когда приказывали – идеальный раб!

С Терри мы даже сдружились, пока сидели на веслах. Что было, в общем-то, неизбежно. Да, я пытался его убить. Да, он забросил нас непонятно куда. И ясно, что он классовый враг, аристократ и язва, каких мало! Но мужик умный, на удивление практичный и опытный. Так что на фоне наших рабовладельцев-пиратов он для меня выглядел чуть ли не идейным соратником!

– Сдавай назад! – приказал Касан, получивший приказ сверху. Видимо, добро с атакованного пиратами корабля уже перенесли на наш. Мы навалились на весла, и галера стала пятиться. Одновременно открывался пролом в корабле-жертве, оставленный «нашим» тараном.

Так вот и жили. Выматываясь так, что засыпали прямо за веслом. Лелея планы побега, но не имея никакого представления, как их реализовать. Подпольщик Янак Серт и светило науки Александр Терри. Рабы-гребцы на пиратском корабле в неизвестно каком мире.

– Сегодня двойная порция жратвы! – после сегодняшнего боя обрадовал Касам, привычно присаживаясь на корточки возле нашей скамьи. – Хорошую добычу взяли! Богатый купец!

Я уже практически не задумывался, воспринимая все эти «маканан сату» и «багус педоганг» как вполне понятные слова. Говорил еще не очень хорошо, но понимал сносно. А вот Терри болтал по-ихнему, будто на родном.

– Теперь домой пойдете?

Сегодня пираты взяли на абордаж третий корабль, и награбленное добро уже грозило потопить их судно при сильном ветре.

– Да! Домой! – мечтательно улыбнулся Касан, отчего стал похож на ожидающего сладости мальчишку. – Много добычи! Богатыми людьми станем!

Грабили они небольших купцов и таких же оборванцев, как и сами, так что я с трудом представлял их богатыми. Вообще, мир, в который нас забросило, выглядел каким-то бедным. Дрянная одежда, дрянное оружие, дрянные корабли. Народ, конечно, не туземцы с южных колоний, людей не жрут, но все равно примитив. Мысли за пределы «жрать, пьянствовать и грабить» у них не выходили. Терри по этому поводу сказал, что «развитие цивилизации здесь находится на уровне восьмого-девятого века, если сравнивать с нашим».

Я немного послушал про мечты пирата о богатстве и решил плюнуть на все и вздремнуть. Положил голову на весло и прикрыл глаза. Плечи ломило от усталости, хотелось вытянуться, но где тут? Моему желанию отдохнуть не суждено было сбыться. Касан сказал то, чего я от него не ожидал.

– Гунг сказал, что заберет вас обоих в свой дом!

Тон, которым он это произнес, предполагал, что мы должны прямо сейчас начать радоваться великой чести, оказанной простым гребцам. Вероятно, рабы из местных и вправду возликовали бы от такой блестящей перспективы. Слуги колдуна, подумать только!

Гунгом звали того самого чернокожего, который нас пленил. Кроме того что он был колдуном, чего Терри так и не признал, он еще командовал тут всеми. Капитан корабля.

Я в его отношении уже давно для себя решил. Колдун. Не могло быть все, что я видел, объяснено гипнозом! Не могло – и все тут! Ладно, то как он нас парализовал, и эти фокусы с кровью, их еще можно было оправдать каким-то трансом или еще чем. Но он ведь еще и лечил! После первого захваченного корабля он за три минуты срастил раненому кость и мясо! Просто водил руками вдоль раны и что-то шептал. И плоть срасталась!

Терри на этот факт отреагировал ожидаемо. «Гипноз!» И с серьезным видом понес какую-то ахинею о скрытых ресурсах организма, о способности к саморегенерации, которую Гунг пробудил, введя раненого в транс! Но как по мне, он и сам не особо в это верил. Просто уперся лбом в материалистическое восприятие мира и защищался умными словами от того, чего не мог понять.

А еще я заметил, что ученый, когда ему выпадала такая возможность, с горящими глазами наблюдает за творимой чернокожим волшбой.

– Это хорошо, – нейтральным тоном произнес профессор. – Гунг – могущественный колдун.

Раскручивал Касана на разговор. Ведь о «нашем» капитане мы почти ничего не знали. Хитрец!

– Не очень, – сморщил лицо надсмотрщик. Оглянулся по сторонам и шпионским шепотом сообщил: – Слабый стал! Сегодня в бою первые стрелы только отвел! А второй залп наших троих убил! Выдохся!

Я оживился, но виду не подал. Так и остался лежать лицом на весле. А Терри продолжил «колоть» Касана.

– Как так, выдохся? Не понимаю!..

– Данган у него небольшой, – продолжил сплетничать пират. – На два-три нормальных ката. Больше не может. Больше ката – лежит потом день, как мертвый.

Сразу два незнакомых слова. Про данган у меня сразу ассоциация пришла в духе казарменного юмора. Чушь, конечно! А вот что такое ката? Профессор же и виду не подал, продолжил управлять разговором. И когда Касан стал рассказывать, как дангана Гунга не хватило на ката лечения после боя, до меня дошло, о чем он говорил. В очень общих чертах.

Когда наш надсмотрщик, наговорившись, отправился на палубу принимать участие в дележке добычи, Терри пояснил то, о чем я и сам догадался.

– Данган – что-то вроде личного запаса силы колдуна! А ката…

– Заклинания!

– Ну, назовем их так пока, – слегка недовольно согласился Александр. – Но важно не это!

– А что? – Что его так взбудоражило-то?

– А то, что у Гунга силы истощены, вот что! И это дает нам шанс на побег!

Я осмотрел ученого сверху донизу. Пристально так. За два месяца элегантный и уверенный в себе аристократ превратился в поджарого и грязного оборванца. С лица ушло постоянное выражение превосходства, черты заострились. Сделав светило имперской науки похожим на беглого каторжника. Серьезного такого душегуба с десятком убийств за спиной. Впечатление дополняли и развившиеся от гребли мышцы плечевого пояса. При каждом движении они ходили под кожей, как змеи.

– Что вы так смотрите, Серт? Я, по-вашему, глупость какую-то сказал?

Мы говорили на родном языке, поэтому не боялись, что нас подслушают.

– Честно говоря, да! – ответил я. – Мы в море, непонятно, где оно находится. Окружены двумя десятками пиратов с тесаками и луками. Я уж не говорю про цепи, которыми мы прикованы к скамьям! О каком побеге тут можно говорить?!

Терри растянул губы в улыбке.

– Признаться, я не ожидал такого падения духа у подпольщика с вашей репутацией! Вы же с режимом боролись сколько? Лет пять? И вас удерживали такие условности?

Я поднял руку и звякнул цепью.