Ритуал

– Докладывай! – буркнул он после того, как, следуя моим указаниям, вынул из бороды кусочек застрявшего там хлеба. Даже пожрать бедолаге довелось только в дороге.

Я коротко обрисовал картину: кто жертва, когда убили и что я по этому поводу думаю. Лхудхар слушал молча, только раздраженно выдергивал волоски с тыльной стороны короткопалой кисти. Когда же я закончил, он в упор посмотрел на меня, словно сканируя – хотя я знал, что начальник никогда не опустится до ментальной проверки подчиненного без его предварительного согласия. Похоже было, что он просто завис спросонья.

– «Серебрянки» не приезжали еще?

Я выразительно поднял брови, мол, серьезно? Я, конечно, отдал приказ уведомить агентов Серебряной Секции о произошедшем в Дашковке ритуальном трупе, но ждать их в такую рань? У нас на весь город три агента, и должности эти чистой воды синекура. Скорее даже отстойник для проштрафившихся.

Екатеринодар, хоть и крупный город, но – человеческий. Тут маги не часто встречаются, в основном в ходу гномьи накопители. Так что для Старших рас он провинция, преступления по профилю «серебрянок» такая редкость, что бедолагам большую часть времени просто нечего делать. Как следствие – расслабились, на службу приходят ближе к обеду, да и то лишь затем, чтобы лясы с коллегами поточить. Я ждал их через час, а то и позже.

– Глазки мне не строй! Вызвал?

– Само собой, Агрих Дартахович! Сразу же, как понял, с чем дело имеем.

– Ладно, ждем тогда, – орк, как и я, был прекрасно осведомлен о том, как несут службу агенты по надзору за магическим даром.

Пока ожидали их прибытия, прогулялись. Еще раз посмотрели на тело и начертанные на земле знаки. Орк тоже их опознал как символы Арахны, окруженные глифами Юпитера, но когда увидел письмена на лице убитого, глухо заворчал. Явно узнал, но со мной делиться не стал – я это почувствовал. Меня сразу же начало распирать от любопытства, но спрашивать у начальника я ничего не рискнул. Людям в дела Старших рас нос совать не стоит, даже если носишь в себе каплю их крови.

– Зверей дохлых в округе нет? – когда мы пошли на второй круг, спросил орк.

– Не искали…

– Так поищите!

Я тут же метнулся к оцеплению, отправил двух постовых на поиски издохшей живности и вернулся к начальнику.

– А зачем? – осмелился все же спросить.

Он посмотрел на меня сурово, задумался. С одной стороны, он мог проигнорировать вопрос, все же я был его подчиненным, а тут дела Старших. С другой, мы с ним служили вместе уже лет восемь, и доверяли друг другу. Я знал, что руководство меня не подставит, не станет спрашивать за чужие промахи, он же был уверен, что я буду делать свою работу не за страх, а за совесть.

– Побочный эффект от ритуала, – наконец решился начальник. И тут же поправился: – Если я прав…

– В чем, Агрих Дартахович?

Да-да, я любопытный, но другие в нашей работе и не задерживаются. Убийство с гнильцой – это не банальные разборки, и мне бы, по-хорошему, заткнуться и ждать, пока дело не заберет СС. Однако, убили человека. Жутко убили, я бы даже сказал, неправильно. И я хотел знать правду.

За вопрос я был награжден еще одним угрюмым взглядом. Под низким лбом шла тяжелая мыслительная работа. Там, скорее всего, спесь представителя Старшей расы боролась со здравым смыслом того, кто всю свою долгую жизнь живет среди людей.

– Символы на лице убитого из нашего алфавита, – неохотно сообщил начальник. И добавил, будто я сразу не понял, о чем он. – Орочьего.

– Твою ж мать! – протянул я. И тут же встрепенулся. – Но орки же не используют ритуальную магию!

– Сейчас не используют, – поправил меня Лхудхар. – Больше тысячи лет, как отказались – были причины. Все, Лисовой, пока больше никаких вопросов. Решим по подведомственности, тогда и…

Как будто было, что решать! Агенты Серебряной Секции заберут дело, без вариантов. И ничего я не узнаю. Ни того, за каких хреном нужно было резать обычного человека, ни причин возрождения интереса орков к тому, чего они не делали целое тысячелетие.

Придется вам, Антон Вадимович, возвращаться к разборкам криминальных группировок, отслеживать перемещение магических реликвий на черном рынке, да трясти всякую мелкую шушеру, по недогляду получившую доступ к изделиям Старших рас. А что-то серьезное и по-настоящему интересное придется отдать Серебряной Секции.

Но… Пока их здесь нет – кто мешает мне построить версии? Да никто, в общем-то!

Итак, убийца орк. Их в полуторамиллионном Екатеринодаре немного, если в процентах считать, но десять-двадцать тысяч наберется. Хотя нет, это я хватил, пожалуй. Тысяч двадцать – это всех Старших рас на город. Орков из них большинство, они меньше других страдают от дискомфорта жизни без магии.

Как правило, это коренные жители, которые тут уже второе, а то и третье поколение обитают. Все ментаты, как и положено, в основном работают в таможенной, юридической и полицейской сфере. Что само по себе не удивительно – чем еще заниматься разумным существам, которые правду, как они сами говорят, на запах определяют?

Один из них убил человека. Мог, конечно, и приезжий постараться, но зачем ему тащиться в провинцию, где такое преступление привлечет намного больше внимания, чем в центральных регионах. Стало быть, рабочая версия – местный.

Стоп! А почему ты, мил друг, решил, что раз письмо на лице убитого орочье, то и убийца непременно орк? Алфавит Арахны используется всеми расами из-за своей универсальности. С тем же успехом разложить Линькова между свечей мог и эльф, и гном, и даже ракшас, если бы львиноголовому зачем-то захотелось пересечь десяток государственных границ и приехать в мой город.

Орочья письменность доказательство, но косвенное. Может быть, даже отвлекающий фактор… Нет! Вон как Лхудхар напрягся, такое не подделать. Да и дар мой, та самая малая капля крови Старшей, а точнее орочьей расы, молчал. Пусть я не мог сканировать человека, как мой начальник, не был способен заставить его сделать что-то против воли, но вот понять правду мне говорят или врут, умел безошибочно.

Значит, пока принимаем орочьи знаки как косвенное доказательство участия в ритуале орка. К нему же подкалываем сам факт прибытия начальника УБОМПа Екатеринодара на место преступления – фиг бы он сорвался сюда в такую рань, если бы дело не касалось кого-то из «родственников». И переходим к тому, зачем убили молодого мужчину. Не к мотивам, которые тоже важны, а к цели убийства. Ритуал всегда проводится с какой-то целью.

Символ из алфавита Арахны, посреди которого лежал Линьков, я уже вспомнил. «Сильма» – желание обладания. То есть убийца хотел что-то получить, что-то принадлежащее не ему. Данный факт немного дает, любой, кто проводит ритуал, желает с этого чего-то поиметь. Глифы Юпитера могли бы помочь понять, что именно, если бы я мог сообразить, как они соотносятся с «сильмой» и орочьими письменам на лице убитого. Тут явно какое-то сложное заклинание, скомбинированное из разных школ.

Плюс «живая» кровь разумного – то есть взятая у еще дышащего человека – основной ингредиент в запретных искусствах. В комплексе со всем остальным она говорила, что проводивший ритуал явно хотел не взаимности от объекта неразделенной любви добиться. Тут что-то очень серьезное должно быть.

И вот тут мы уже подходим к мотиву. И заканчиваем со строительством версий. Потому как узнать что-либо о мотивах убийцы я смогу только после беседы с нормальным консультантом по начертательной ритуалистике. Если, конечно, буду вести дело.

От размышлений меня отвлекло бормотание начальника. Он переводил взгляд с меня на лежащее метрах в тридцати тело Линькова и о чем-то тихо, сам с собой, спорил на орочьем. Из родного языка Агриха Дартаховича я знал несколько основных ругательств и десяток-другой слов. Мне показалось или он упомянул политику? Этого, вкупе с пробудившимся даром, было достаточно для понимания: шеф что-то задумал.

Не успел я зацепиться за эту мысль, как орк с каким-то ожесточением достал из кармана мундира коммуникатор, набрал кого-то в книге контактов и засопел, приложив трубку к покрытому короткими рыжими волосками уху.

– Руфи! Чего не спишь? – проговорил он, когда абонент ответил. – Ну, я-то понятно почему – служба наша и опасна, и трудна. Ага. Как Беелсти? Как дети? Ничего я тебе не заговариваю зубы!

Орк звонил губернатору. Руфи – он же Рухефалион из дома Горькой Воды – так его ближний круг называет. Победил на выборах два года назад, я, кстати, за него не голосовал, хотя и особо ничего против не имел. Просто – ну вот нафига человеческому региону губернатор эльф? Плюсы такая кандидатура, конечно, имела, к примеру, остроухие не теряли разум из-за денег, так как почти все были очень богаты, и не волочились за моделями, считая человеческих женщин слишком крупными и дурно пахнущими. Но и минусов хватало, впрочем, о них в другой раз.

Во время разговора Лхудхар так же упомянул Беелсти, а я знал только одну даму с таким именем – супругу губернатора. Миниатюрная «первая леди» не сходила с обложек модных журналов и являлась настоящей иконой стиля. Черт! Так значит, слово «политика» на орочьем мне не послышалось? У меня остался только один вопрос: а чего он на русском говорит?

– Слушай, ты можешь сделать так, чтобы ребятки из Серебряной Секции быстро оказались там, куда их час назад вызвал мой человек? Да. Нет. Не по телефону, Руфи. Заскочу сегодня, расскажу. Да пока непонятно, но хотелось бы. Ага, на меня наводись. Спасибо.

Он говорил для меня. Чтобы я все слышал и понимал. Это предостережение – не лезь сюда, Лисовой. Даже в эту сторону не думай! Мол, сделай вывод. Высокопоставленный орк звонит утром губернатору, и просит его, чтобы тот подопнул обленившихся от хронического безделья «серебрянок». Зачем такая явная показуха?

Начальник пытался меня защитить. Он ментат. Учуял, что я уже с головой ушел в построение версий и понял, что надо меня напугать. Для того, чтобы сохранить жизнь – так он это видел. Черт!

Едва орк отключил коммуникатор, как в метре от нас стал открываться портал. Участок воздуха на высоте человеческого роста помутнел, превратился в непрозрачную линзу, внутри которой закрутилось что-то не имеющее названия в человеческих языках, и выплюнул на землю двух человек. Поправка, разумных.

Матерясь, первой на ноги встала эльфка. По виду – подросток, почти человек, если не приглядываться. Но если присмотреться, то увидеть можно множество отличий. Ниже ростом. Более тонкие черты лица. Тонкие кости. Кожа, будто у анорексика – почти прозрачная. Зубы мелкие, острые. Уши звериные, торчащие заостренными кончиками и невероятно подвижные. Одета прибывшая была в телесного цвета леггинсы, отчего казалось, будто в портал ее забросило до того, как она успела нормально одеться. Только и смогла набросить приталенный синий пиджачок поверх белой блузки.

Второй прибывшим был гномом. Абсолютно классическим, мне по солнечное сплетение – хоть на ноги поставь, хоть набок положи. Лысый, с рыжей бородой до середины груди, байкерской безрукавке на голое тело и кожаных штанах, заправленных в высокие сапоги до колен. В одной руке у него была зажата кость с незначительными остатками мяса, в другой – массивная стеклянная кружка.

– Какого хера? – злобно уставился на меня коротышка, будто я, человек, открыл портал и принудительно сунул туда его с подружкой.

Тут он увидел Лхудхара, изменился в лице и почтительно ему поклонился. Эльфка, прекратив материться – кстати, на русском – едва заметно качнула головой.

У Старших рас свои табели о рангах. По должности мой начальник был старше любого из «присланных» агентов. По внутренним же укладам, эльфка, как первородная и стихийный маг, имела бы перед ним преимущество. Но только если была из Первых семей или их вассалов. Если же из свободного клана – плюс-минус – равный статус с главным полицейским города. Но орк считал иначе.

– Вас любезно перенес сюда Рухефалион из Дома Горькой Воды. По моей просьбе. После того, как вы, бездельники, больше часа добирались до места преступления, находящегося в вашей юрисдикции. Более того, вижу, вы вообще решили проигнорировать вызов.

И орк выразительно взглянул на пустую пивную кружку в руке у гнома. Тот отбросил ее и обглоданную кость в сторону, и смущенно закряхтел.