Функция. Часть 1

Сознание будто раздвоилось. Ничего шизофреничного в виде голосов, просто одна часть меня в оцепенении замерла, а другая молча перехватила управление телом. Что-то подобное, в более лёгкой версии, было во время потасовки с бандитами у меня на квартире. Но тогда я не был настолько полно отстранён от контроля. И, самое удивительно, меня это нисколько не волновало. Когда основная цель – выживание, грех жаловаться на детали.

Но даже с учётом скорости произошедшего в моей голове, физически я всё равно протормозил. Доли секунды, пока половинки разбирались, кто главный, хватило на то, чтобы собака-телёнок взмыла в воздух и почти добралась до меня. Я успел лишь сделать шаг в сторону, намереваясь пропустить тварь правее, но немного опоздал. Ушёл из-под удара, чтобы туша монстра не снесла меня, как товарняк на полном ходу, но полностью увернуться не получилось.

Тяжёлая лапища с когтями в пару сантиметров мягко, почти невесомо коснулась моей груди, разрывая ветровку, рубашку и кожу с мясом. Я остался на ногах, а телёнок-убийца приземлился на землю, развернулся и по-кошачьи припал на передние лапы, готовясь к новому прыжку.

Было больно. Именно так мозг сообщил о том, что у меня грудь распанахана от плеча до бочины. Не «а-а-а, эта тварь убила меня!» и не «я истекаю кровью», а просто сигнал – больно. Как будто робот доложил о том, что функционирование частично нарушено. Но не критично.

Я согнул ноги в коленях и развел руки, словно собирался обнять зверюгу. Замер в таком положении, ожидая. Застыл и монстр. Он не собирался устраивать схватку в стиле ушу с бешено летающими туда-сюда лапами, а намеревался закончить одним прыжком. Со стороны это всё равно выглядело так, будто он красовался. А у меня появилась возможность рассмотреть его.

Исходно это скорее всего было собакой, а не телёнком. Причём какой-нибудь дворянской породы из крупных. Но разрослась псина просто чудовищно. Шерсти, в смысле, собачьей шерсти, у неё не было. Массивное тело покрывало что-то больше похожее на крысиную шкуру, под которой угадывались сильные мышцы. Лапы собачьи, а вот коготки совсем не псовых. Скорее, кошачьи, и такие же острые. Сейчас, в состоянии напряженной неподвижности, они были не видны. Оскаленная морда пёсика-переростка демонстрировала внушительный набор зубов, острых, как ножи, а вдоль хребта торчали небольшие костяные наросты. Голый хвост, с какой-то булавой на конце по-скорпионьи замер над телом зверя.

Та часть, что сейчас сидела у штурвала моего тела, холодно отметила всё это и не стала рассказывать об увиденном отстраненной от управления товарке. Только поэтому я, наверно, не заорал по-бабьи и не бросился бежать без оглядки, ломая кустарник. Остался стоять, такой же напряженный, как и монстр напротив.

Сколько длилось это «великое стояние», я сказать не смог бы, даже если бы имел часы. Время потеряло значение, оставив только незнакомую мне раньше, но вполне читаемую книгу движений. Вот тварь почти незаметно прогнулась в пояснице, и я в ответ переместил ещё пару килограммов веса на выставленную вперёд ногу. Дернула хвостом, а я отреагировал намерением совершить выпад рукой. Я и монстр изучали друг друга, оба используя что-то куда более древнее, чем разум, и значительно более надежное, чем инстинкты.

Наконец наша неподвижность взорвалась вихрем движений, разглядеть каждое из которых по отдельности не представлялось возможным. Но мне это удалось!

Прыжок – с большей опорой на левую лапу. Взмах правой в полёте. Четыре серповидных чёрных лезвия пронеслись в трёх сантиметрах от моих глаз. Предвидя подобное, я чуть отклонился в сторону, готовясь нанести удар, но был вынужден уворачиваться ещё и от скорпионьего хвоста твари, которым она едва не размозжила мне голову.

Монстр оказался умным. Не по-человечески, но и не по-собачьи. Как идеальный хищник, вершина длинной цепи эволюции, сделавшей зверя настоящей машиной убийства. Промахнувшись второй раз, он уже не стал тратить время на гляделки, а, оттолкнувшись передними лапами от земли, попытался достать меня задними. Там тоже имелись когти, менее острые, но более толстые, которые я сумел очень хорошо разглядеть. Так как один из них меня всё-таки достал. Вскользь, по бедру, и, к счастью, неглубоко.

Снова удар хвостом. Стелющийся над землей прыжок, нацеленный мне в ноги. Щелчок пасти, когда я подпрыгнул, пропуская зверя под собой. И филигранно точно исполненный мной удар. Я даже не знал, что можно вот так извернуться в прыжке и вмазать рукой прямо под раззявленную пасть. Монстр взвизгнул совершенно по-собачьи, и, кувыркнувшись, упал на бок. Тут же, впрочем, вскочил, отгоняя меня взмахами дубинки на хвосте.

Шерсть у него была словно из тонкой сталистой проволоки. В момент удара она ещё, кажется, поджалась, защищая горло, и я не нанёс зверю особого вреда. А учитывая, что таким же образом пробил горло бандиту, монстр был очень хорошо защищен.

Мы вновь замерли, только теперь я искал у противника уязвимые места, а тот, казалось, был бы не против свалить. Он этого не демонстрировал, но мне как-то стало понятно. Собачка попробовала меня на прочность и нашла чрезмерно жёстким. Будь у неё возможность выйти из боя, она бы так и поступила. Но давать ей такой шанс я не собирался. Не для того я тут кровь проливал литрами!

Внутри меня проросло и созрело понимание: тварь нужно убить. Не потому что она опасна для людей или для меня. И не потому, что сам я выйти из боя тоже не могу – мы были связаны со зверем невидимыми, но очень прочными нитями. Нет, убить я его должен потому, что… должен! Не знаю, как лучше это описать, да и нужно ли? Понимание было чётким и каким-то… физиологичным. Это было – правильно! Как утоление голода или отправление прочих естественных надобностей. Он не должен жить. Он ошибка. Дефект.

Что бы это ни значило.

Я шагнул вперёд и широко, на вид совершенно бестолково, взмахнул рукой. От такого удара вернулся бы и телёнок, на которого тянул размерами мой противник. И он увернулся. Сдал немного назад, пригнув голову, и тут же отхватил в нижнюю челюсть крепкий пинок. Клацнул зубами – в глазах у зверюшки явно потемнело, но не поплыл. А я-то надеялся! Рванул вперёд, изображая таран, да так резво, что я едва не оказался у него в пасти.

Еле успел уклониться и всадил локоть в хребет… поправка, куда-то в район копчика монстра. Не буду говорить, что именно туда и целил – всё-таки я в этот момент был больше наблюдателем, чем пользователем. Но получилось выше всяких похвал. Задние ноги переростка подломились на бегу, и он сбитым самолётом пошёл собирать мордой землю.

А я уже прыгал на него сверху, вколачивая ступни в верхнюю часть… ммм, корпуса? Плечевого пояса? Никогда не знал, как у собак эта часть тела называется! Куда-то, в общем, чуть ниже загривка. Зверь попытался извернуться, подставить пасть, но вышло у него не очень. Даже хуже, чем могло бы быть. Неестественно вывернув шею, он лишь подставил её под мой захват.

Треск костей и оторванная – оторванная!!! – голова упала рядом с конвульсивно дёргающимся телом. А я, присев на корточки, голыми руками вырвал из бока мутанта кусок мяса с кожей и начал торопливо заталкивать себе в рот.

Тот, кто сейчас дрался с адским псом, жрал мясо, а я – привычный я – давил рвотный рефлекс. Сразу же по завершении схватки моё сознание перестало играть в дуализм, сделавшись прежним и однородным. Что тотчас закончилось фонтаном рвоты.

«Нихрена себе прогулялся по лесу…»

И следом: «Это он убивал людей? Тот, что сейчас бился с псом-переростком? Хорошо хоть не жрал!»

Бодрился я не напрасно. Теперь, когда хладнокровный убийца во мне затаился, только что законченная схватка с мутантом стала казаться ночным кошмаром. Такого не могло быть в реальности, подобных зверей не существует, да и человек, если уж на то пошло, не может справиться с чудовищем голыми руками! Это мне просто приснилось, я, вероятно, заснул во время ночной прогулки. Присел у деревца, привалился к нему спиной и задремал. И словил кошмар.

Короткий взгляд в сторону поля боя заставил сморщиться. Нет. Не сон. Всё это было по-настоящему, как и мои раны, которые уже перестали кровоточить и, что даже уже не удивляло, схватились. Кожа вокруг них болела и чесалась.

Такой же реальностью являлись туша псины, оторванная от неё голова, кровь на моих руках, лужица рвоты и мерзкий запах тухлятины. На последний во время схватки я перестал обращать внимание, но теперь он вернулся, усиленный, казалось, многократно.

И, несмотря на всё вышеперечисленное, мой желудок требовательно заурчал. Он хотел есть! Именно сейчас! Вот уж верно меня Илюха назвал – нехватка! Нашёл время, твою мать! После сытного позднего ужина, после драки, рвоты – вот как?

«А может…»

Мысль не успела даже сформироваться, а я уже принялся по второму разу, на этот раз внимательнейшим образом, изучать свои порезы. Отвёл в стороны разрезанную будто опасной бритвой куртку с футболкой и присвистнул. Точно! Первая рана, полученная от пса-переростка, превратилась в длинную воспалённую полосу, покрытую коркой запёкшейся крови. Начиналась она от левого плеча и спускалась к нижнему краю рёбер. Понятно, да? Не просто схватилась, как порезанное бедро и сбитые костяшки, а выглядела таким образом, словно с момента получения ранения прошло не пять минут, а минимум сутки.

И давай, Лях, без тупых вопросов «как такое возможно?» Возможно. Как-то. Ускоренная регенерация плюсом к возросшей силе, выносливости и реакциям. И расплачиваюсь я за это просто зверским аппетитом. Так-то даже логично – в рамках логики безумия! – закон сохранения энергии никто не отменял. Организму требуется огромное количество строительного материала, чтобы драться, прыгать и за пять минут сращивать раны, на исцеление которых у обычного человека ушли бы недели.

Вот, значит, как… Поэтому я – тот я, который дрался с тварью, – сразу же после боя решил подкрепиться поверженным противником. Типа, как восстановление маны у магов, хех. Мясо вместо маны. Умереть не встать – Гэндальф Говяжья Вырезка! Без фаерболов, зато с персональным поверженным Балрогом.

– Жил-был в одном королевстве людоед, – пробормотал я дрожащим от осознания голосом. – Он терроризировал бедных крестьян, требуя еду. Если те не давали людоеду еды, он забирал кого-нибудь из крестьян. И съедал его.

Присев над трупом собаки, я стал внимательно его рассматривать. У меня была такая возможность и во время схватки, но теперь тварь лежала неподвижно, позволяя оценить её размеры и сравнить их со своими. Поборов отвращение, я даже приложил оторванную голову к шее, а тело вытянул во всю длину. Сравнение выходило не в мою пользу. От лобастой головы до копчика монстр был не менее двух с половиной метров.

– Но однажды в тех краях появился прекрасный принц, – продолжил бубнить я, занятый полевыми исследованиями. – Он вызвал людоеда на бой. И в этом бою убил его. Убил и съел.

Я как тот принц из анекдота. Убил зверя и съел. Точнее, понадкусывал. Был ранен. Требовался строительный материал для регенерации. Использовал тот, что подвернулся. Безумно, мерзко, но логично. Бездушная машинная логика!

Новая догадка сверкнула в голове, заставив меня похолодеть от страха. Охотничек! Мозги вообще не работают! Почему этот зубастый телёнок на тебя напал? Потому, что ты пришёл к его логову, вот почему! Запах тухлятины, он же не просто так тут взялся! Это воняет вчерашняя и позавчерашняя добыча монстра! Мля, а если тут ещё мама с потомством?

Но вместо того чтобы бежать куда глаза глядят, я осторожно двинулся по направлению к дачному домику. Хотелось бы списать это на моё второе я, специалиста по убийствам и выживанию, но нет, это решение принял я сам. По причине, вероятно, беспросветной глупости.

Запах падали усиливался по мере приближения к стенам домика-будочки. Когда до него осталось шага три-четыре, дышать стало нечем. Я уткнулся носом в сгиб локтя, используя куртку как хоть какой-то фильтр.

Единственное окно было закрыто чёрной непрозрачной пленкой. Дверь отсутствовала, а на пороге лежал добела обглоданный скелет какого-то животного. Собаки, вероятно, а может, и нет. Я не из «Гринписа», чтобы с ходу определить биологический вид костяка.

Перешагнув через него, я оказался внутри небольшой, квадратов на десять-двенадцать, комнаты. Ночное зрение работало, и мне открылась картина в стиле Босха. Тёмные потёки крови на полу и стенах, кучи белых костей и черепов. Один точно принадлежал человеку, остальные – с десяток – разного размера животным.

Стало понятно, что тварь тут прописалась давно, ещё с зимы, и закусывала попавшимися бродячими собаками и бродячими же людьми. Вероятно, какой-то бомж, как и я, искавший крышу над головой, тоже стал жертвой пса-мутанта. Мне повезло – ему нет.

Жил монстр один и детей не имел, это радовало. Но почему? У псов-переростков как, кстати, с «чайлдфри»? А с чего я вообще решил, что тут будет выводок? Мутанты ведь, я читал что-то такое, не способны к размножению естественным способом. Ладно, спишем на стресс и общую необразованность в данном вопросе. В конце концов, у меня ещё очень небольшой опыт охоты на мутантов, ха-ха.

Блин, но это же всё равно сюр какой-то! Неужели никто не видел и не слышал про поселившееся в дачном поселке чудовище? Оно ведь, мягко говоря, очень необычно выглядит! И ни одного звонка в полицию, ни одной статьи в падких на сенсации новостных лентах?

А кто бы в такое поверил, пока не увидел своими глазами? Я – точно нет. Да и перекормлены сегодняшние люди дешёвыми сенсациями, не поверят, даже если и увидят. Придумают какое-нибудь объяснение. Потому что так их мир останется прежним. В нём не будет чудовищ, кроме обычных, и, грустно сказать, привычных: маньяков, педофилов, олигархов и политиков.

Закончив с осмотром логова зверя, я вышел на улицу и, отойдя от домика подальше, глубоко вдохнул холодный ночной воздух. Продолжив размышлять над увиденным.

Откуда он взялся, этот пёс-переросток? Не вчера же из космоса прибыл! Тоже, как черепашки-ниндзя, попал в лужу с токсичными отходами и вымахал таким? Или его создали целенаправленно? Я голосую за второе. Просто, как говорил один мультяшный персонаж, случайности неслучайны. И не может такое произойти само собой. Нет, тут результат чьей-то воли! Как и в моём, кстати, случае. Кто-то это со мной сделал, дай бог ему здоровья, прибил бы суку!

А вот в порядке бреда – я сам-то в монстра не превращусь? В тупую скотину, живущую инстинктами, потерявшую человеческий облик? Симптомы-то тревожные, прямо скажем, уже имелись. Сперва убийства людей, теперь вот пожирание поверженного противника. И эта абсолютно холодная рассудочность, мне совершенно не свойственная! Даже сейчас я рассуждаю без паники и особых моральных терзаний. Которые, к слову, были бы к месту. Но нет, хожу спокойно, рассматриваю всё с лёгкой гадливостью, однако без ужаса.

Или… уже превратился? Людей, вон, валил, как высмаркивался! Спокойно сворачивал шеи, стрелял… Пусть преступников… Почему, кстати, только преступников? И этот второй, появляющийся в критических ситуациях. Чёрт, что же всё-таки происходит-то?!

Вопросы громоздились друг на друга, подминая и логику, и здравый смысл, и поминаемую уже холодную рассудочность. От паники, до которой оставался буквально шаг, меня спас желудок. Он требовательно рыкнул, напоминая, что в топку этого биореактора нужно забросить топлива. Я тут же механически повернул голову в сторону трупа монстра и сразу же влепил себе пощечину.

О чём ты думаешь?! Ты серьёзно собрался это жрать? Долбаный придурок! Всё, хватит тут прохлаждаться! Тут ночевать не вариант совершенно, вдруг по окрестностям ещё кто-то такой же красивый ходит. Надо, как и собирался, добраться до города, попасть к Стасику и там уже чего-нибудь поесть. И прикинуть, что делать дальше. Горизонт стратегического планирования на пару часов вперёд меня уже начал напрягать.