Запутанный след

Узрев записку и снимок, явно воспрянувший духом Тёма предложил срочно загрузиться в вертолёт и пролететь по ущелью, зависая в подозрительных местах, дабы внимательно осмотреть берега клятого Тушкема. Выслушав эту идею, вертолётчик посмотрел на Артишока, словно на умалишённого, только что пальцем у виска не покрутил. Витёк тоже бросил на своего босса взгляд, в котором одобрение явно не просматривалось (вообще-то парень этот чем дальше, тем больше нравился Олегу – сдержан, от работы не отлынивает, если за что-то взялся, то сделает, что называется, на «ять»).

И вот уже добрых полчаса Тёма и вертолётчик выясняли отношения, причём, если летун пускай и нечасто, но вкраплял в свои реплики печатные слова (типа что он не самоубийца), то представитель народившегося бизнеса ухитрялся обходиться исключительно непечатными. Наконец Тёма яростно сплюнул и ухватился за здоровенный радиотелефон, которым явно гордился. Мата стало поменьше (хотя термин «бабки» то и дело изящно сплетался с известной матерью), зато зазвучали какие-то фантастические цифры в сочетании со словами «уплатил», «долг» и «вернёшь». Похоже, что спустя какое-то время договаривающиеся стороны пришли наконец к «консенсусу», Тёма удовлетворённо хрюкнул, бросил на вертолётчика ещё один злой взгляд и, ни к кому конкретно не обращаясь, спросил:

– Делать-то что будем?

– Так, по-моему, и вариантов нет, – спокойно отозвался Олег. – Нужно перелететь к устью Тушкема и там внимательно всё осмотреть. Если с ними, не дай бог, на этой стремнине что-то случилось, река всё равно что-нибудь да вынесет.

Секьюрити тратить слова не стал, но кивнул – верная, мол, мысль.

– Значит, пошевеливаемся! Конкретно, по сути. Время – это деньги! – скомандовал Тёма и потянул из внутреннего кармана куртки фляжку с коньяком, надо думать, чтобы смочить пересохшее за время ругани горло.

К фляжке этой он начал прикладываться ещё до того, как они разыскали на аэродроме зафрахтованный вертолёт, объявив при этом:

– Иначе наверняка укачает.

Почему Артишок пришёл к такому выводу, Олег не знал, ибо Тёма ещё в самолёте признался, что никогда в жизни на «вертушке» не летал. Сам Алексеев от предложения принять участие в возлиянии отказался, а Витьку благородный напиток Тёма и не предлагал.

Место для посадки обнаружилось только на противоположном от места впадения Тушкема берегу Тыи. Тёма опять что-то завякал, но пилот, которому он уже явно осточертел, заявив в очередной раз: «Я не самоубийца», – надменно сомкнул уста. Лишь на угрозу пожаловаться неведомому шефу спокойно пояснил, что ни радиотелефон, ни какая иная связь здесь не работают, так что…

Пришлось спускаться с обрыва, таща на себе весь груз. Как они не посворачивали себе шеи, а потом умудрились надуть лодку и закрепить на ней подвесной мотор, для Олега навсегда осталось загадкой. Но, по утверждению опытных людей, все трудности рано или поздно остаются позади, и они переправились-таки через достаточно спокойную и неширокую здесь Тыю. «Вертушка» осталась на обрыве в ожидании того, какую ракету отправят в небо убывшие: зелёную, значит, лети себе, голубь, лети, ну а если красную – жди, возвращаемся.

В нескольких сотнях метров от устья вспарывающего гладь Тыи Тушкема нашлась небольшая бухточка, в которой удалось приткнуть лодку, не опасаясь, что её унесёт течением. Вскарабкались на невысокий здесь берег и, ориентируясь на шум вырывавшейся из горных тисков реки, отправились к очередной цели.

Поначалу пришлось прыгать с камня на камень, потом дорога стала полегче, и Тёма перестал ныть. Витёк продолжал за хозяином приглядывать – а ну как умудрится куда-нибудь сверзиться, Олег же ускорил шаги, словно несколько минут промедления могли что-то решить. Беспокойство за непутёвую сестрицу не отпускало, начала мерещиться всякая чертовщина: обломки катамарана, истерзанные о камни тела… Чтобы отогнать эти совсем ненужные сейчас мысли, Алексеев решительно помотал головой, но тревога не уходила, сердце билось всё быстрее, всё беспокойнее…

Если идёшь по незнакомой дороге, далеко не всегда идущий впереди первым оказывается на месте. Вот и Олег забрёл в места совсем уж непроходимые, а когда выбрался из каменного тупика, его спутники уже подходили к хорошо видному потоку ярящегося, даже в устье, Тушкема. Пришлось поднажать.

– Осторожнее, босс! Пустите меня вперёд. – Голос Витька прозвучал неожиданно, и Тёма испуганно дёрнулся.

– Что? Чего?

– Следы не затопчите, – спокойно пояснил секьюрити.

– А-а-а… – с облегчением протянул Артишок. – А то я уж бог знает, что подумал… Конкретно, по сути. Ну, давай, смотри, зоркий ты наш сокол. – И Тёма, с облегчением опустив зад на гладкий валун, вновь потянулся к заветной фляжке, которую старательно наполнил перед спуском с чёртового обрыва.

Олег огляделся. Ничегошеньки вокруг не было видно необычного. Беснующийся поток Тушкема, выглаженные водой скалы, камень под ногами, небо над головой – и только… Никаких следов кораблекрушения. Однако, Виктор, похоже, что-то сумел углядеть и теперь внимательно всматривался в неширокую полоску песка и гравия, приткнувшуюся к скальной стенке. Нагнулся, аккуратно отложил в сторону какой-то плоский камень, порылся под ним и наконец удовлетворённо заявил:

– Были они здесь. Все трое. Вот только когда именно, определить не берусь.

– Ты что же, взаправду следопыт? – спросил Олег.

– Куда там… – неожиданно сконфузился Виктор. – Так, приходилось…

– С чего ты это взял? – требовательно вклинился в разговор Тёма, оторвав задницу от валуна и подойдя поближе.

– Смотрите сами… – Охранник показал на вырытую им ямку. – Три упаковки от суточного пайка. Точно такие же, как у нас.

– Верно! – оживился Артишок. – Мы их у Макса брали, Еленка тоже. Я ещё насчёт скидки договорился. Конкретно, по сути…

– Сдается мне, что поломались они в горах, – продолжил Виктор, не слушая босса. – Тут подшаманились и поплыли дальше.

– А это как ты надумал? – удивился Тёма.

– Здесь деревце росло. – Виктор положил ладонь на невысокий пенёк. – Его срезали ножом. Совсем недавно. А в яме с упаковками щепки лежат. Явно от него. Так что…

– Ну и где их искать? – сварливо спросил Тёма. – Куда они поплыли? Конкретно, по сути?

– Надо думать, вниз по реке, – усмехнулся Олег.

– Почему?

– А ты попробуй на вёслах против течения пойти. Садись в лодку и – вперёд. А мы посмотрим, далеко ли сумеешь уплыть. Что уж говорить о сломанном катамаране…

– Но внизу-то Тыйск! – завопил Тёма. – А я туда дозвонился, всех нужных людей на уши поставил. Конкретно, по сути. Не приплывали они туда, не приплывали!

– Берега нужно будет внимательно осмотреть, – предложил Виктор. – Авось что-нибудь и подметим.

– Да уж… – удручённо согласился Олег. – Хотя ума не приложу, как можно больше двух недель плыть по течению и никому не попасть на глаза. Да ещё практически без продуктов…

– О, напомнил! – встрепенулся Тёма. – Пора бы уже и пожрать.

– На ходу перекусим. Время-то уже давно за полдень. А нам до темноты край нужно до Ахтимнеева добраться.

– Куда? – удивился Артишок.

– Деревушка такая. Километрах в сорока отсюда. Совсем маленькая, когда я сюда приезжал, всего-то дворов двадцать в ней было. Может, там что узнаем. Да и ночевать в тайге мне совсем не хочется.

– А телефон там есть? – осведомился Тёма.

– Ну а как же? А также фидонет[3 - Фидонет – международная любительская компьютерная сеть, в бывшем СССР была популярна до конца 1990-х годов (до массового распространения интернет-технологий).] и кабельное телевидение… Ты что, с Луны свалился? Запускай-ка, Виктор, зелёную ракету, пускай «вертушка» летит по своим делам.

– Лучше на ней доберёмся. Конкретно, по сути, – недовольно скривился бывший зять.

– Можно, – покладисто согласился Олег. – Только пока ты обратно на обрыв залезешь да с летуном сговоришься, мы уже в Ахтимнееве будем.

Поначалу Тыя несла свои воды среди одинаково обрывистых берегов, потом они заметно отступили, левый остался таким же скалистым и неприветливым, зато правый мало-помалу понизился, а там и вовсе перешёл в обширную болотину, поросшую редкими и чахлыми лиственницами. Через несколько километров среди болот стали промелькивать сухие участки, их становилось больше, потом они слились в поросшую жёсткой травой равнинку, сразу за которой стояла тёмная и неприветливая стена тайги. И по-прежнему никаких следов присутствия человека…

Мощность лодочного мотора, похоже, Олег переоценил – темнеть начало задолго до того, как они добрались до жилых мест. Последние километры едва ползли, и Алексеев до боли в глазах всматривался в сливавшийся с чернотой берег – боялся, что проскочат они невеликую деревеньку.

– Там, что же, и света нет? – брюзгливо осведомился Тёма.

– Движок свой у них, – обронил Олег.

– Понятно… – со знанием дела констатировал Артишок. – Неперспективный населённый пункт. В такие ни один серьёзный бизнесмен бабки не вложит. Это при прежней дурной власти на них тратились, а у демократической России есть более важные дела! Конкретно, по сути.

– Заткнулся бы ты, а, – сквозь зубы посоветовал Олег. – Без тебя тошно…

Тёма неожиданно послушался. До горбачёвской «перестройки» был он ярым приверженцем социалистической идеи. После окончания десятого класса выклянчил направление в Москву, в Высшую комсомольскую школу. Был там факультет-четырёхлетка для рано созревших карьеристов, не имевших ни знаний, ни жизненного опыта, зато азартно проводивших комсомольские собрания, субботники и прочие политинформации. Что-то похожее на техникум для будущих деятелей на подхвате. Не исключено, что и там попадались нормальные и неглупые ребята, но Артишок к их числу явно не относился. Диплом он получил вместе с распределением в отдалённый райком, где и доверили Тёме чрезвычайно ответственную, но самую низкую по рангу должность инструктора. Если и был Артишок недоволен, то никак этого не показывал, наоборот, прославился редкостным рвением, а также тем, что назубок знал биографии всех членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС. Вот только требовались в сельском районе совсем другие знания, а в агрономии, зоотехнике, равно как и в механизации с экономикой, разбирался Тёма, как свинья в апельсинах. Так бы и засох, бедолага, на корню, но папаша сумел-таки после долгих попыток перетащить своё чадо в город, а потом и ветры над страной задули совсем иные. Новенький ещё партбилет Артишок публично порвал и бросил в костерок, разожжённый в урне, а там и вовсе сумел урвать какой-никакой куш в затеянном комсомольскими работниками последнего призыва дележе немалой собственности, накопленной поколениями добровольцев и энтузиастов. Вместе с удачно оприходованным обзавёлся Тёма новыми мыслями и убеждениями. Но Олег-то ещё помнил только начинающего подёргиваться жирком «вьюношу», надсаживающегося на разнообразных партийно-комсомольских праздниках и только что не молившегося на портрет Карла Маркса… Сам Алексеев не перестраивался в годы, когда сие считалось модным, не собирался заниматься этим и впредь, считая, что у всякого приличного человека и без указаний и советов сверху есть принципы, которые, собственно, и дают ему право называться человеком…