Нарочно не придумаешь. Сборник 55-словиков

Дамочка, а ты будешь эффектной блондинкой за рулём «Лексуса». «Баранка» есть у тебя? Считай, повезло, специально в булочной купил… – общался с залом известный сатирик.

«Лошадиная фамилия»

– Знали бы вы, как мне надоело, что мою фамилию вечно путают! Один франт намедни произнёс:

– Фамилия у него какая-то лошадиная. То ли Овсов, то ли Сбруев…

– Да не Плетнёв я и даже не Гривов! Фамилия у меня древняя. Все пращуры носили её с честью! И внукам моим она достанется! – возмущался Иван Мефодьевич Закрути Кобыле Хвост.

Поздравления

– Дорогие зятья! Сколько анекдотов и частушек вы про нас, тёщ, насочиняли… Мол, сварливы мы, хуже Мамая, и со свету вас сжить хотим… Поймите, мы просто очень любим своих дочерей и боимся за них! Постарайтесь понять это… Ведь и вы для нас как сыновья! Давайте же жить дружно, ведь мы одна семья! – «главная тёща страны».

– Солдатская доля – не сахар. Только на смекалку да на выучку надёжа. Если беда нагрянет, солдат завсегда готов Родину защитить! А в жизни много ли нашему брату надобно-то. Вот у меня барабан есть, как взгрустнётся – ударю по нему и веселее на душе становится. А кашу я и из топора сварить смогу, дело-то не хитрое… – бравый солдат

– Когда на Землю Русскую ворог лютый нападает, то богатыри отпор дают супостату. У них отзывчивое сердце, крепкая, как меч булатный, воля, и открытая душа.

Они костьми лягут, но не допустят горя материнского и плача детишек малых! Сама Мать Сыра-Земля им помогает! Любовь искренняя придаёт богатырю силы неведомые и никакому Картаусу не победить его! – Финист-ясный Сокол

– Пятьсот лет слышу одно и то же: ведьма старая, совсем житья от неё нет! А я ведь, как-никак, женщина. Хочется ласкового слова и уважения. Ведь доброе слово и камень смягчить может! Вот, Иванушка-Дурачок, вежливо со мной обошёлся, так я ему дорогу к Счастью-то и указала. Милости прошу в гости – пирогами с чаем смородиновым угощу, – Баба-Яга.

– Привет Вам, подруги, из Америки! Здесь давно к женщине как к партнёру относятся. Хотя я бы предпочла, чтобы со мной, как с лебёдушкой обращались. Ласковые слова говорили под Луной, да на руках носили. Э-эх, одену свои жёлтые ботинки да хайер взлохмачу, и в Россию обратно! Ведь там, к нам марсианам, мягче относятся! – Жанна Агузарова.

– Невестушки мои дорогие! Это я, свекруха, к вам обращаюсь. Вы пылюку вытирали? Простите, привыкла Галю об этом каждый день спрашивать по телефону. Мы же вас всем сердцем любим, как донек! Вы уж нас простите, что порой «козни строим». Веды мы любим своих мальчиков! Давайте всё простим друг другу! С праздником, доченьки! – «главная свекруха страны».

К вопросу о современном синематографе…

– Как страшно жить! Я иногда смотрю наши отечественные фильмы и многое мне не понятно. Только у нас, вчерашняя «Интердевочка», сегодня служит в полиции, в чине полковника. А сегодняшняя зам прокурора завтра садится на метлу, и отправляется на бал к Воланду, причём абсолютно в неглиже… Хотя и у американцев вчерашний «Терминатор» сегодня вдруг рожать принимается, – возмущалась Альбина Ворон.

– Канальи! Тысяча чертей! Куда мир катится, я вас спрашиваю?! Где настоящие герои-романтики? Кинематограф кишит сценами интима и кровавых распрей! Даже мне предложили роль упыря! Да никогда, слышите, вы, горе-режиссёры, Д» Артаньян не будет играть кровопийцу! И дочери своей не позволю! Да лучше буду последним гвардейцем у кардинала Ришелье! – негодовал бравый Дартаньян.

– Я как специалист скажу прямо – фильмы ужасов опасны для психики! Ведь какой-нибудь Шариков посмотрит на сцену насилия и решит воплотить это в реальность! И никакая водка с «Краковской» его не остановят! Я вот вчера с доктором Борменталем посмотрел «Дракулу» – даже мне стало не по себе! А мой ассистент три дня в себя приходил! – возмущался Филипп Филиппович Преображенский

Чертовщина (тавтограмма)

Четыре четырёхсотлетних чёрта что-то чопорно чертили чёрными чернилами, чересчур часто чертыхаясь:

– Чёрт! Человек чёрен! Часто чашничает! Чинодрал! Чудовище! Чадоубийца! Человек честен?! Чепуха! Человеколюбивый??! Чрезмерная чушь! Человечество чересчур чопорно, чванливо, чревоугодно, черство, чудоковато! Человек – червь! Четырёхлетний чумазый чертёнок чувствовал, что человеконенавистничество чахлых чертей чрезвычайно чудовищно:

– Чхать! Человек чист! Чадолюбив! Чувственен! Человечеству черти чужеродны!

«Чертовщина!» – чревовещал Чудодей.

Иуда (тавтограмма)

Историк Института Исследования Истины, Илья Иванович Иезуитов, излагал историю истопника Ивана Ивасёва:

– Исподличавшийся Ивасёв, испоганил истину! Инфантильный интриган, имеющий иеремиаду, исходящую из идиосинкразии «интеллигентщине». Идефикс истопника извечна – интернирование избалованных, изворотливых и инакомыслящих интеллигентов. Избоченившись, Ивасёв истерически изрёк инвективу инакомыслящим. Истомившиеся интеллигенты, исхитрившись, избили изумлённого истопника. Исполать истинной «интеллигентщине!

– Изверг! Иуда! – исподтишка избрюзжался искалеченный истопник, избабившись.

Странная ситуация (тавтограмма)

Странная ситуация случилась сегодня с самовлюблённой сороконожкой. Стремительно совокупившись, съела своего состоятельного супруга. Свекровь, сумасшедшая старуха, стащила сапфиры – состояние самца. Скряга! Скандалистка стрекоза со слезами самоустранилась. С саранчой, самодовольной сволочью, случилась страшная ссора. Сосед сверху, старый слепой сверчок, сватался. Совсем сбрендил спьяну, скупой склеротик! Синица, сутяжница, схватила – съесть собиралась. Смертельная слабость. Сплошная сумятица! Страшные события!

Четыре взгляда на сущность человека

– Внешность можно «подправить», благодаря пластической хирургии. А вот душу исцелить намного сложнее. Я постоянно общаюсь с людьми, выслушивая их душещипательные откровения. Скажу прямо – порой волосы дыбом становятся. Каждого до конца выслушиваю, стремясь помочь. Многие люди просто не видят очевидного, погружаясь в себя. Моя задача предложить все возможные выходы, не переходя на личность, – рассуждал Психолог.

– Душа конечно важна, но без ясного разума жизнь походит на бред. Психическое состояние отдельно взятого индивидуума определяет состояние всего общества. Что будет, если все возомнят себя Раскольниковыми или решат воплотить в реальность, увиденное в фильмах ужасов?! Благодаря нам общество может спать спокойно, ибо мы стоим на страже психиатрического его состояния! – противопоставлял ему Психиатр, хитро улыбаясь.

– Если тело страдает от внутренних болезней, то достаётся и душе, и разуму. В голове появляются мысли о скорой смерти, а вслед за ними приходят потеря веры в себя и депрессия. Даже банальный насморк способен привести к поражению центральной нервной системы. Главнее всего в человеке – тело! Не зря говорят: «В здоровом теле – здоровый дух!» – рассуждал Терапевт.

– И чего они спорят, не понимаю. Тело – тленно, разум – не дальновиден, только душа бессмертна. Причём, первые два компонента – материальны, а третья… Кто может точно сказать, где находится душа? Кто-то говорит, что она внизу живота и от страха «уходит в пятки». Для кого-то она неразрывно связана с сердцем. Одно скажу, душа праведника достойна рая, – тихо шептала Смерть.

Чтыре стихии

– Я очень горяч! Бывает, вспыхиваю из-за пустяка, словно спичка! Ненавижу лицемерие и зависть, за ложь могу испепелить. Когда вижу несправедливость, то тут же накаляюсь, как лампочка. Если вспыхиваю, то не миновать беды – всё уничтожу на пути своём! Знаю, что порой не прав, но ничего не могу с собой поделать – такой уж у меня характер, – рассуждал Огонь.

– Сколько себя помню – я постоянно в движении. Просто сидеть на одном месте и ничего не делать – не могу. Приносить пользу, забывая о себе – это моя позиция. Работа, которую я выполняю, очень важна. Она позволяет мне постоянно общаться с окружающим меня миром. Я часть природы и имею полное право требовать к себе подобающего отношения, – шептала Вода.

– Обожаю простор – есть где размахнуться. Я готов целыми днями напролёт путешествовать по необъятному миру, разнося свежие новости и узнавая что-то новое. Столько всего увидишь – не на одну книгу хватит. Да и польза от меня большая – по пути никому не отказываю в помощи. Между делом люблю поиграть, порой так разыграюсь, что после каяться приходится, – свистел Ветер.