Барон де Корматен. Герои Шуанерии. За Бога и Короля. Выпуск 15

Членами-учредителями Общества, кроме американских офицеров, являются те французские офицеры, которые несли службу в армии адмирала графа Дэстена, носившей имя «союзной», или во вспомогательной армии графа де Рошамбо в чинах не ниже полковника (в пехоте) или капитана (на флоте), а также те, кто командовал французскими эскадрами или боевыми кораблями, действовавшими у берегов Америки.

И если орден Святого Людовика исчез, из наградной системы Франции, как и орден Цинцината, из наградной системы США, то само общество Цинцинатти до сих пор существует в США, как самое старое военное общество страны.

орден Цинцината

Сам Пьер Дезотё продолжает нести свою службу в одном из гарнизонов на границе с герцогством Брабант, столицей герцогства был Брюссель, ныне это территория Бельгии, в чине генерал-майора.

И как я упомянул ранее, 24 апреля 1784 года Пьер Мари Фелисите Дезотё женится на Женевьеве-Генриете-Софи Верн дочери барона де Корматена. Женевьева-Генриета была вдовой Антуана Виарда де Серси и была уже матерью двух детей и владелицей довольно приличного состояния, как доставшегося ей в приданое от первого брака, так и унаследованного от мужа. В 1786 году у них родится девочка, названная при крещении Анной-Жозефиной.

Состояние жены, принесшее ему более чем 700 000 ливров, позволило Пьеру вести жизнь настоящего сибарита, проводя время на охоте или на музыкальных вечерах и театральных постановках. Труппы бродячих актеров и музыкантов были желанными гостями в замке Корматен. Кроме того он написал четыре тома воспоминаний о своей бурной молодости, поездках по странам Европы и в Новый Свет.

замок Корматен

В собственности новоиспеченного барона оказался и шикарный особняк в Париже, где он бывал частым гостем, просаживая порой немалую сумму денег в салонах столицы. Можно сказать, такая беспечная жизнь протекала до июля 1789 года.

В период «великого страха» последовавшего сразу же за взятием Бастилии, когда кругом и всюду искали иностранных шпионов, а крестьяне жгли феодальные замки «во имя Короля!», 29 июля 1789 года, барон с оружием в руках возглавляя вооруженных слуг, обороняет замок Корматен от толпы разбойников. И довольно успешно, опыт боевых действий в Америке не прошел даром.

В то время газета Монитор пишет о 66 пылающих замках и отрядах бандитов составлявших порой 6000 человек, что бродили по землям Франции. Вся Бургундия была в огне. И там же, в этой же газете, можно было прочитать о героической обороне замка Карматен, где было убито 20 разбойников и 60 взяты в плен.

Весь июль 1789 года по август 1790 барон проводит в своем замке, не покидая границы департамента Сонна и Луара. По приказу военного министра де Ла Тюр дю Пена он переходит в подчинение маркиза де Буйе, ярого роялиста, командующего войсками Мёза, Саара и Мозеля, организатора побега Короля Людовика XVI в июне 1791 года (знаменитое «бегство в Варен»).

Тем временем, 19 июня 1790 года был отменен институт наследственного дворянства и все связанные с ним титулы. Называть себя маркизом, графом, виконтом было запрещено, граждане могли носить только фамилию главы семьи. После этого декрета, началась, чуть ли не массовая эмиграция дворянства, но, теперь уже бывший, барон и не думает бежать.

Будучи адъютантом маркиза, Пьер участвует в подавлении военного бунта в Нанси в августе 1790 года, где солдаты Шатовьё взбунтовались против своих командиров и Национальной Ассамблеи. Благодаря покровительству де Буйе, Дезотё получает вначале 1991 года чин полковника.

Еще в сентябре 1790 года, епископ Памье, Жозеф Матьё д’Агу, предложил Королю бежать на границу, туда, где командует месье де Буйе, что бы там собрать верные Людовику XVI войска. Но лишь смерть Мирабо в апреле 1791 года, тайно покровительствовавшему королевской семье и запрет отмечать Пасху, что выпала в тот год на 18 апреля, вне Парижа (экипаж Короля был буквально остановлен толпой народа) подтолкнула Людовика XVI на решительные действия. В ночь на 21 июня, Король с семьей бежит из столицы. Он оставляет после себя манифест.

– Французы, – говорит Король в этом обращении к своему народу, – пока я надеялся увидеть возрождение порядка и общественного благосостояния посредством мер, условленных между мною и Собранием, я не останавливался ни перед чем. Клевету, обиды, оскорбления, лишение свободы – я все перенес без жалоб. Но ныне, когда я вижу королевство разоренным, собственность попранной, личную безопасность поколебленной, когда я вижу полную анархию во всех сферах государства, я считаю себя обязанным отдать отчет моим подданным в побудительных причинах моего поведения. Созыв Генеральных штатов, двойное представительство, пожалованное третьему сословию, соединение сословий, жертва 20 июня – все это я сделал для нации, и все эти жертвы оказались напрасны и были обращены против меня. Меня держали пленником в моем собственном дворце, ко мне приставили тюремщиков, а не гвардию, меня сделали ответственным за правление, которое вырвали из моих рук. Я обязан был поддерживать достоинство Франции по отношению к иностранным державам, а у меня отняли право мира и войны. Ваша конституция составляет постоянное противоречие между титулами, которые мне дает, и правами, в которых мне отказывает. Я не более чем ответственный глава анархии, а мятежная сила клубов отнимает у вас самих реальную власть, которую вы отняли у меня. Французы, неужели от них вы ждете своего возрождения? В таком положении мне остается только воззвать к правосудию и к любви моего народа и бежать от мятежников и притеснений, Собрания и клубов в какой-нибудь город моего королевства. И там, пользуясь полной свободой, подумать о тех изменениях, каких требует конституция, о восстановлении нашей святой религии, об укреплении королевской власти и об утверждении истинной свободы.

бегство Короля

Марат же в ответ составляет другой манифест и распространяет его по Парижу.

– Народ, – говорит он, – вот каковы верность, честь, религия королей! Австрийка соблазнила Лафайета, Людовик XVI в монашеском платье ускользнул вместе с дофином, женой, братом, со всем семейством. Теперь он смеется над глупостью парижан и вскоре будет плавать в их крови. Граждане, это бегство давно готовилось изменниками Национального собрания. Вы близитесь к гибели, так начните же думать о своем спасении. Выберите немедленно диктатора, и пусть ваш выбор падет на гражданина, который до сих пор проявил больше всех разума, рвения и верности. Делайте все, что он вам скажет, чтобы поразить врагов.

Вечером 22 июня, Национальное собрание обсудило и приняло проект обращения к французам, звучащий следующим образом

– Революция не отступит. Мы спасем нацию, посылая в армию подкрепление в триста тысяч человек. Мы спасем порядок, ставя его под защиту рвения и патриотизма вооруженных граждан. В этом положении мы готовы встретить наших врагов. В манифесте короля обвиняют вас, обвиняют конституцию, обвиняют закон! Нация справедливее: она не обвиняет короля за преступления его предков. (Рукоплескания.) Но король присягал 14 июля этой конституции; неужели он согласился на клятвопреступление? Изменения, сделанные в конституции королевства, сваливают на так называемых мятежников. Нескольких мятежников! Этого недостаточно: нас двадцать шесть миллионов мятежников! (Новые рукоплескания.) Французы! Все власти организованы. Все на своих местах. Национальное собрание бодрствует. Не бойтесь ничего, кроме самих себя, в случае, если бы справедливое волнение повело вас к беспорядку. Взгляните на Париж! Подражайте столице! Там все идет обычным порядком.

Тираны обманутся: чтобы наложить на Францию иго, нужно уничтожить целую нацию. Если деспотизм осмелится сделать такую попытку, он будет побежден, а если восторжествует – то на развалинах.

В 10 часов вечера в Национальное Собрание приносят пакет из Варенна. В Сент-Мену почтмейстер Жан-Батист Друэ узнал в проезжавшей мимо карете Короля, (причем по изображению на монете в 50 ливров) но что бы удостоверится в этом, он вскочил на коня и бросился вдогонку. В Варенне он ударил в набат, обратившись к местному комиссару бакалейщику Жану-Батисту Соса, и королевская семья была задержана. Национальное Собрание посылает трех комиссаров Барнава, Петиона и Латур-Мобура, что бы обеспечить доставку Людовика XVI в столицу. Пленники въехали в Париж 25 июня в 7 часов вечера.