Луи де Фротте. Герои Шуанерии. За Бога и Короля. Выпуск 12

Но решение городской администрации было оспорено Национальной Ассамблеей, благодаря жалобе офицеров революционного полка, и морские пехотинцы вернулись в Лилль, откуда были удалены роялисты, их отправили в Дюнкерк.

Город-порт Дюнкерк, наши дни

В Дюнкерке, наконец-то, Луи де Фротте получит чин капитана. Он пытается поднять офицеров, агитируя идти маршем на Париж, но безуспешно. Дисциплина есть дисциплина, а приказа от Короля идти маршем на Париж нет. Людовик XVI не хочет развязывать гражданскую войну. Хотя после событий 5 октября 1789 года Король с семьей были, по сути, пленниками во дворце Тюильри под присмотром Лафайета, командующего национальной гвардией. И к тому же декрет от 28 февраля 1790 года обязывает армейских офицеров служить не только одному Королю, но и нации! Король, по сути, оставаясь главой государства, фактически не имел никакой власти, вся власть принадлежала Национальному Собранию (Ассамблеи).

19 июня 1790 года был отменен институт наследственного дворянства и все связанные с ним титулы. Называть себя маркизом, графом, виконтом было запрещено, граждане могли носить только фамилию главы семьи. После этого декрета, началась, чуть ли не массовая эмиграция дворянства.

Задумывается о бегстве и Король. В сентябре 1790 года, епископ Памье, Жозеф Матьё д’Агу, предложил Королю бежать на границу, туда, где командует месье де Буйе, что бы там собрать верные Людовику XVI войска. Но лишь смерть Мирабо в апреле 1791 года, тайно покровительствовавшему королевской семье и запрет отмечать Пасху, что выпала в тот год на 18 апреля, вне Парижа (экипаж Короля был буквально остановлен толпой народа) подтолкнула Людовика XVI на решительные действия. В ночь на 21 июня, Король с семьей бежит из столицы. Он оставляет после себя манифест.

– Французы, – говорит Король в этом обращении к своему народу, – пока я надеялся увидеть возрождение порядка и общественного благосостояния посредством мер, условленных между мною и Собранием, я не останавливался ни перед чем. Клевету, обиды, оскорбления, лишение свободы – я все перенес без жалоб. Но ныне, когда я вижу королевство разоренным, собственность попранной, личную безопасность поколебленной, когда я вижу полную анархию во всех сферах государства, я считаю себя обязанным отдать отчет моим подданным в побудительных причинах моего поведения. Созыв Генеральных штатов, двойное представительство, пожалованное третьему сословию, соединение сословий, жертва 20 июня – все это я сделал для нации, и все эти жертвы оказались напрасны и были обращены против меня. Меня держали пленником в моем собственном дворце, ко мне приставили тюремщиков, а не гвардию, меня сделали ответственным за правление, которое вырвали из моих рук. Я обязан был поддерживать достоинство Франции по отношению к иностранным державам, а у меня отняли право мира и войны. Ваша конституция составляет постоянное противоречие между титулами, которые мне дает, и правами, в которых мне отказывает. Я не более чем ответственный глава анархии, а мятежная сила клубов отнимает у вас самих реальную власть, которую вы отняли у меня. Французы, неужели от них вы ждете своего возрождения? В таком положении мне остается только воззвать к правосудию и к любви моего народа и бежать от мятежников и притеснений, Собрания и клубов в какой-нибудь город моего королевства. И там, пользуясь полной свободой, подумать о тех изменениях, каких требует конституция, о восстановлении нашей святой религии, об укреплении королевской власти и об утверждении истинной свободы.

Марат же в ответ составляет другой манифест и распространяет его по Парижу.

– Народ, – говорит он, – вот каковы верность, честь, религия королей! Австрийка соблазнила Лафайета, Людовик XVI в монашеском платье ускользнул вместе с дофином, женой, братом, со всем семейством. Теперь он смеется над глупостью парижан и вскоре будет плавать в их крови. Граждане, это бегство давно готовилось изменниками Национального собрания. Вы близитесь к гибели, так начните же думать о своем спасении. Выберите немедленно диктатора, и пусть ваш выбор падет на гражданина, который до сих пор проявил больше всех разума, рвения и верности. Делайте все, что он вам скажет, чтобы поразить врагов.

Вечером 22 июня, Национальное собрание обсудило и приняло проект обращения к французам, звучащий следующим образом

– Революция не отступит. Мы спасем нацию, посылая в армию подкрепление в триста тысяч человек. Мы спасем порядок, ставя его под защиту рвения и патриотизма вооруженных граждан. В этом положении мы готовы встретить наших врагов. В манифесте короля обвиняют вас, обвиняют конституцию, обвиняют закон! Нация справедливее: она не обвиняет короля за преступления его предков. (Рукоплескания.) Но король присягал 14 июля этой конституции; неужели он согласился на клятвопреступление? Изменения, сделанные в конституции королевства, сваливают на так называемых мятежников. Нескольких мятежников! Этого недостаточно: нас двадцать шесть миллионов мятежников! (Новые рукоплескания.) Французы! Все власти организованы. Все на своих местах. Национальное собрание бодрствует. Не бойтесь ничего, кроме самих себя, в случае, если бы справедливое волнение повело вас к беспорядку. Взгляните на Париж! Подражайте столице! Там все идет обычным порядком.

Тираны обманутся: чтобы наложить на Францию иго, нужно уничтожить целую нацию. Если деспотизм осмелится сделать такую попытку, он будет побежден, а если восторжествует – то на развалинах.

В 10 часов вечера в Национальное Собрание приносят пакет из Варенна. В Сент-Мену почтмейстер Жан-Батист Друэ узнал в проезжавшей мимо карете Короля, (причем по изображению на монете в 50 ливров) но что бы удостоверится в этом, он вскочил на коня и бросился вдогонку. В Варене он ударил в набат, обратившись к местному комиссару бакалейщику Жану-Батисту Соса, и королевская семья была задержана. Национальное Собрание посылает трех комиссаров Барнава, Петиона и Латур-Мобура, что бы обеспечить доставку Людовика XVI в столицу. Пленники въехали в Париж 25 июня в 7 часов вечера.

Так, обычный почмейстер, праздно шатавшийся вечером по своей деревне и случайно узнавший Короля по его сходству с изображением на монете, решил судьбу монархии.

Арест Короля вместе с семьей в Варенне

Весть о побеге Короля достигла Дюнкерка 23 июня. Подстрекаемые гражданином Эммери, солдаты, теперь уже первого линейного пехотного полка, подписывают патриотическую прокламацию. Получены приказы от Национального Собрания перехватить Короля, считалось, что Людовик XVI направляется в Люксембург или Брюссель. Офицеры полка, все как один роялисты, намерены наоборот, спасти Короля.

Исполняющий обязанности командира полка, лейтенант-полковник шевалье де Теон призывает солдат, одеть, белую кокарду.

Луи с частью солдат и офицеров, оставшихся верными Королю, отправляется сначала в Фурне, а оттуда в Брюссель. Там он узнает, от командира полка (шевалье де Теон всего лишь заместитель) маркиза де Ла Кьёля, что Король был арестован в нескольких лье от границы, в маленьком городке Варенне.

Глава третья

После неудавшегося бегства Короля в Варенн, Национальным Собранием была сразу же введена новая форма присяги, 22 июня 1791 года. И если раньше, солдаты присягали нации, закону и Королю, то новая форма присяги звучала так.

– Я клянусь использовать оружие в моих руках только на защиту Родины, и сражаться против внутренних и внешних врагов конституции провозглашенной Национальной Ассамблеей. И скорее умереть, чем страдать от нашествия на французскую территорию. И не исполнять никаких приказов и постановлений, что не будут исходить из Национальной Ассамблеи или противоречить оным.

Ни один уважающий себя роялист не мог её произнести. Роялисты выходят в отставку или просто бросают службу, отправляясь в эмиграцию. Они топчут трехцветные кокарды и надевают белые. К границе двигались целые отряды верных Королю солдат и офицеров. В то время эмиграция пополнилась самой большой партией профессиональных военных.

Так и Луи де Фротте решает остаться в Бельгии. На другой день он был представлен графу д’Артуа и Антуану Луи Франсуа де Безиаду, герцогу д’Аваре, доверенному лицу графа Прованского, брата Людовика XVI. Кстати Антуан, полковник Булонского полка, организовал бегство графа Прованского 20 июня 1791 года, фактически в то же время, что и бегство королевской семьи, в Бельгию, которое закончилось благополучно. Здесь, что бы не привлекать к себе внимания, переодетые беглецы передвигались на почтовых каретах дилижансах, а не на своей собственной, и в итоге спокойно достигли Брюсселя. Так что де Фротте был счастлив, что он, ставши эмигрантом, фактически продолжает служить королевской семье.

В это время виконт де Бюсси, майор королевского бургундского драгунского полка, создает из офицеров эмигрантов элитный кавалерийский полк Chevaliers de la couronne (Рыцарей Короны) состоящий всего из 300 человек из благородных фамилий. И Луи, был зачислен в этот полк. Среди однополчан старший брат его лучшего друга Луи-Станислава, Антуан Филипп князь де Тальмон, ставший в свою очередь так же другом де Фротте.

Рыцарь Короны

Полк входил в «Армию братьев Короля», состоящую из 15 000 человек под командованием герцога Виктора-Франсуа де Брольи, героя семилетней войны, бывшего маршала Франции. Герцогу идет семьдесят четвертый год, но он по-прежнему полон сил. Кстати, в 1796 году герцог поступит в русскую службу и получит от Павла I, 26 октября 1797 года, чин генерала-фельдмаршала Российской Армии, откуда, выйдет в отставку по состоянию здоровья в 1799 году (всё-таки 81 год, это 81 год).

В свою очередь корпус де Брольи входит в объединенную Прусско-Австрийскую Армию под командованием герцога Карла Вильгельма Брауншвейгского. 5 июля 1791 года, австрийский император Леопольд II обратился к европейским монархам с призывом защитить монархию во Франции, и, в конце концов, 7 февраля 1792 года, был заключен австро-прусский военный союз. Первой естественно объявила войну революционная Франция, 20 апреля 1792 года, Австрии, и тут же пошла в наступление в Бельгии и Фландрии, желая там разжечь «пожар революции» и рассчитывая, что неприятель вдохновится идеями свободы, равенства, братства, и обратит оружие против собственных господ. Это была армия генерала Рошамбо в количестве 35 000, у Валансьена, армия генерала Лафайета 30 000 у Меца и армия генерала Люкнера 20 000 человек, севернее Страсбурга. Генералы, стоявшие во главе армий, участвовали в семилетней и северо-американской войне. В конце апреля французы пошли широким фронтом в четыре колонны, на Намюр, Монс, Турне и Фюрн. Фактор внезапности и численное превосходство было на стороне французов.

Но всё пошло не так, как рассчитывали «пламенные революционеры» Один из отрядов французской армии численностью 4000 человек наступал через границу из Лилля, когда неожиданно путь ему преградил гораздо менее многочисленный австрийский гарнизон города Турне. Не было сделано ни одного выстрела, не дошло дело и до штыкового боя. Мгновенно охваченные паникой, французы с криками бросились назад, пока не добежали обратно до Лилля. Там поход закончился мятежом, во время которого был убит командир корпуса и несколько старших офицеров. В тот же день французская дивизия под командованием Бирона числом 10 000 встретилась с небольшим отрядом австрийских стрелков, который проводил рекогносцировку на местности. Противники едва успели обменяться выстрелами. Достаточно было нескольких точных выстрелов австрийцев по боевым порядкам французов, как два полка французских драгун бросились удирать с криками: «Нас предали!» Их примеру сразу же последовали и остальные французские солдаты. Подобные случаи панического бегства, почти всегда необъяснимого, происходили постоянно, как только первые революционные французские полководцы Рошамбо, Люкнер или Лафайет пытались бросить свои войска на врага.

Итак, встретившись с австрийскими частями, две средние колонны отступили в полном беспорядке, превратившемся в паническое бегство. Достаточно было просто австрийцам открыть огонь по французским позициям, как люди обращались в бегство. Французские солдаты кидали знамена, убивали офицеров, видели кругом предательство и измену. Это бегство вызвало отступление и двух фланговых колонн, к тому же население Бельгии без энтузиазма и скорее враждебно встретило революционные войска. В итоге генерал Рошамбо сложил с себя командование. Но австро-прусские войска не особо то, рвались вперед, и на фронте установилось относительное перемирие, длившееся до конца августа.

Тем временем, после 10 августа 1792 года, Король был с семьей заключен в Тампль и во Франции в сентябре провозглашена республика. 19 августа основные силы союзников под командой герцога Брауншвейгского перешли Рейн и стали сосредотачиваться между Кёльном и Майнцем. Французские эмигранты были разделены на три корпуса. Первый числом 12 000—15 000 под командованием графа д’Артуа и маршала де Брольи, непосредственно подчинявшийся герцогу Брауншвейгскому. Второй, 4000—5000 под командованием принца де Конде, непосредственно подчинявшегося австрийскому генералу Ла Туру. И третий, 3000 человек, под командой герцога де Бурбона, что входили в армию герцога Саксен-Тешенского

Полк де Фроте располагался в основной или центральной армии силой 80 000 человек и подчинялся непосредственно герцогу Брауншвейгскому. Сам Луи рвется вперед, желая спасти Короля и его семью из заточения, и пока успех сопутствует роялистам. 20 августа, генерал Лафайет хорошо осведомленный о событиях в столице, переходит на сторону противника. 23 августа, почти без боя была взята крепость Лангви, 2 сентября сдался Верден. Карл Вильгельм ведет Союзную Армию прямо на Париж и приблизился уже к Аргонскому лесу, осталось только пройти через Арденны, миновать Шалон и всё. И тут Дюмурье, после бегства Лафайета назначенный главнокомандующим северной армии, бросается ей на перерез, и перекрывает дорогу прусскому авангарду, при этом он призывает на подмогу Келлермана, сменившего Люкнера, из Меца. Келлерман запаздывает, и северная часть обороны сметена союзными войсками. Дюмурье отступает к Сен-Менегу, где к нему 19 сентября присоединится Келлерман. В нескольких километрах к западу от этого города и расположено теперь уже всемирно известное селение и холм Вальми. Это довольно болотистая местность, где можно не опасаться атаки конницы и при этом контролировать дорогу на Шалон-сюр-Марн и Париж. Причем боевой дух французских войск был очень низок, солдаты сразу же бросались в бегство, едва завидев прусских гусар.

Герцог Карл Вильгельм Брауншвейгский

Между тем, новость об отступлении Дюмурье от аргонских проходов и о той панике, что охватила часть его армии, быстро распространилась по стране. Даже Келлерман решил, что армии Дюмурье больше не существует и остановил движение вперед, когда уже подходил к Сен-Менегу. Не желая попасть в ловушку, он решает было командовать отход, и только эстафета от главнокомандующего спасла его от этого шага. Келлерман продолжил движение и оказался несколько позади и слева от Дюмурье, ставшего у Сен-Менегу. Армия герцога Брауншвейгского в полном составе прошла через верхний проход в Аргоне и оказалась на высотах Ла-Лун, что тянутся под углом с юго-запада на северо-восток, как раз напротив позиций Дюмурье. Фактически герцог был тогда ближе к Парижу, чем французские армии, но кто оставит у себя в тылу столь значительные силы противника, и Карл Вильгельм решил атаковать. Тем временем Келлерман перебрался через реку Ов, на плато Вальми.

Утром 20 сентября, правое крыло Союзной Армии пошло в атаку с целью опрокинуть левый фланг Келлермана и затем, зайдя в тыл, отрезать французам отступление на Шалон. Остальные силы наступали с высот Ла-Лун, полукругом окружавших плато Вальми. Их задачей было нанести фронтальный удар по Келлерману и одновременно отрезать его от Дюмурье. Утром был густой туман, и в этом тумане, в лучах предрассветного солнца сверкали лишь вершины холмов. Часам к 10 утра, туман стал рассеиваться, и французские солдаты увидели со своего плато бесчисленные шлемы прусской кавалерии, что могли бы окружить французов, если бы начали немедленную атаку, и плотную колонну прусской пехоты двигающуюся вперед. Рядом мелькали отряды австрийской легкой кавалерии.

Но лишь только в час дня (!), когда туман полностью рассеялся, прусские войска под прикрытием артиллерии пошли в атаку. Но в ответ раздался огонь французской артиллерии. А дальше началось то, что в историю вошло под именем «канонада под Вальми». Атака прекратилась и пошла банальная перестрелка с обеих сторон, что продолжалась до вечера, настоящего сражения, в сущности, так и не было. Причем потери французов составили 300 человек, а их противников всего 184 человека! И это называется сражение в котором участвовало с французской стороны 47 000, с прусской 35 000 человек!

Битва при Вальми

И герцог Брауншвейгский простоял на месте 10 дней, не решаясь начать новое наступление! 30 сентября 1792 года, австро-прусские войска получили приказ начать отступление и двинулись обратно к Рейну! Французы естественно не преследовали противника, который 5 октября покинул территорию страны.

О значении «победы под Вальми» для французской революции и французской республики, которая была провозглашена, 22 сентября 1792 года написано много. Как и о царившем повсюду во Франции массовом воодушевлении, вызванном этой «победой». Но мало кто замечает всю странность этой «победы».

Причем среди французских роялистов существует мнение, что масонские французские братья дали приказ своим прусским собратьям отступить. И еще одно странное совпадение. Когда в 1806 году умер герцог Брауншвейгский, нотариус, описывавший наследство, неожиданно обнаружил в его знаменитой коллекции (свыше 2400 крупных камней) «Голубой алмаз Золотого руна» в 120 карат, принадлежавший французской короне. Документов на покупку этого камня, как и некоторых других из той же сокровищницы, найдено не было.

Хорошо известные на сегодня факты выстраиваются в следующую цепочку: 16 сентября 1792 года в Париже было ограблено хранилище королевских ценностей Гард-Мёбль, причем в мемуарах жены министра внутренних дел Ролана в качестве главных подозреваемых фигурируют люди, близкие к Дантону; 17 сентября 1792 года в штаб французского командующего Дюмурье в качестве специального комиссара парижской коммуны командирован депутат Конвента Карра, живший до революции в Германии и прекрасно знакомый с герцогом Брауншвейгским; 19 сентября 1792-го, по воспоминаниям короля французов Луи-Филиппа, бывшего тогда адъютантом генерала Дюмурье, Дантон говорил ему лично: «Скажите своему шефу, что он может спать спокойно. Он победит Брауншвейга, когда его встретит»; 21 сентября 1792-го войска Дюмурье одержали «победу» при Вальми. Несколько особо ценных камней из королевской сокровищницы оказались при этом в сокровищнице побежденного герцога. Так что банальный подкуп налицо. Хотя при этом не стоит забывать, что герцог Брауншвейгский действительно был масоном, как был масоном и Дюмурье и Келлерман и масса французских военачальников и политических деятелей, а братья между собой всегда договорятся. Да к тому же, сильная королевская Франция не нужна была ни Австрии ни Пруссии, ни Англии.

Дюмурье

Рассказы же о том, что Прусская Армия, считавшаяся на тот момент самой лучшей в Европе, начала испытывать нужду в припасах, и была просто подкошена начинающимися среди солдат болезнями, что и вызвало её отступление, вызывают просто недоумение. Как только она воевала до этого, и почему её признали лучшей в Европе, не понятно.

Конечно, история не знает сослагательного наклонения, но 22 года спустя, 3 мая 1814 года, брат Людовика XVI, Людовик XVIII вступил в Париж на прародительский престол именно «на штыках интервентов». Во Франции преследование отступающего Наполеона русскими (а потом и австро-прусскими) войсками называют не иначе как «invasion», то есть «вторжением» или «нашествием».

Прусская Армия XVIII века, признаная лучшей в Европе, в бою

А пока роялисты-эмигранты обвиняют герцога Брауншвейгского в предательстве. Луи и его товарищи хотят одни атаковать Дюмурье, но вынуждены, подчинятся армейской дисциплине. После отхода Союзной Армии за пределы Франции, де Фротте и его друг де Ла Тремойль покидают её и отправляются в Италию. Луи-Станислав предложил поступить на службу к Королю Сардинии. Король Сардинии или Пьемонта, Виктор—Амадей III так же вел войну с революционной Францией.

Глава четвертая

По дороге, друзья остановились в Сальме, у дяди Луи-Станислава, рождество они встретили уже в Милане (Миланское герцогство входило тогда в состав Австрии) в обществе родственника Луи маркиза де Ла Карт. Но на границе Пьемонта они были остановлены пограничной стражей. Оказывается, король Сардинии издал указ запрещающий въезд, в своё королевство всем эмигрантам без исключения! И, опять-таки, нашим путешественникам помогли обширные связи Луи-Станислава. Жена графа д’Артуа Мария-Тереза Савойская, была старшей дочерью Сардинского Короля и после революции бежала к отцу, у которого и жила в то время с дочерью. В то время, Савойя, Пьемонт и Сардиния составляли единое королевство со столицей в Турине. Так что друзья обратились сперва к Марии-Терезе, послав ей депешу, и по её протекции, все-таки, дочь Короля, это дочь Короля, беспрепятственно добрались до Турина.

Казнь Людовика XVI 21 января 1793 года

В Турине, они узнают о казни Короля Людовика XVI, что было для друзей настоящим шоком. Объятые жаждой мести, они хотят действовать. А тем временем французская республика объявляет 1 февраля 1793 года войну Нидерландам и Великобритании, а 7 марта 1793 года, Испании. Осталось только решить, к кому присоединиться, так как пьемонтская и австрийская армия по своим боевым качествам, друзей разочаровала. И по предложению опять-таки Луи-Станислава, решено было поступить в армию принца Конде (Людовика-Иосифа де Бурдон-Конде) на Рейне, снаряженную им за свой счет и составленную исключительно из эмигрантов, где командиром гусарского Сальм-Кирбургского полка был очередной дядя Луи-Станислава. В этот полк естественно друзья и поступили, причем де Ла Тремойль полковником, а де Фротте, простым волонтером. В армии Конде был переизбыток офицерского состава, так что часто младшие офицеры шли служить рядовыми, а генералы становились полковниками или даже командирами рот.

Принц Конде

В то время, «победитель при Вальми», Дюмурье, был разбит 18 марта 1793 года в сражении у Неервидена в Бельгии, Фридрихом Иосия Саксен-Кобург-Заальфельдским, главнокомандующим войск в Австрийских Нидерландах. Причем на этот раз сам Шарль Франсуа Дюмурье, видя, что пощады ему от Конвента не будет, задумал повести свою армию на Париж, дабы свергнуть Конвент и восстановить монархию. Но его идеи не нашли поддержку в революционной армии, и 4 апреля Дюмурье бежал к австрийцам.