Морис д'Эльбе. Герои Вандеи. За Бога и Короля. Выпуск 9

В нескольких лье от его дома, в Монкутане, 12 августа, 8000 или 10 000 крестьян с палками и косами поднялись и пошли на Бессюир. Под Белым знаменем, с цветами лилии и криками «Да здравствует Король!» они дошли до Шатильона. 21 августа, восставшие предъявили петицию меру Бессюира Делоше со своими требованиями. На другой день, восстание было буквально потоплено в крови жандармами и национальными гвардейцами под командованием лейтенанта жандармерии Буасарда и последовавших за ним репрессиях. Было убито 220 человек, арестовывали, а затем отправляли на гильотину всех, реквизировали зерно и домашний скот, оставляя семьи повстанцев умирать голодной смертью.

арест повстанцев

Морис остался в стороне.

26 августа 1792 года принят закон дополняющий декрет от 26 мая, о насильственной депортации «непокорных священников». Множество священников вынуждены бежать в Испанию или Англию. Среди последних аббат Амадей де Корде, его племянница Шарлотта Корде убьет «друга народа» Марата 13 июля 1793 года в Париже, её казнь 17 июля, даст сигнал началу «Большого Террора».

Шарлотта Корде

С первого по шестое сентября, были «очищены» от заключенных все тюрьмы Парижа. Убийства начались с тюрьмы аббатства Сен-Жермен, около 14.30 толпа атаковала шесть карет с 30 священниками, которых везли в тюрьму, все они были убиты. После этого опьяненная кровью толпа ворвалась в аббатство и стала убивать всех (!) находившихся там заключенных. Возник даже своеобразный «народный трибунал» заседавший в одной из камер, у которого были списки заключенных. По ним в камеру вызывали заключенных, после беглого опроса, одних отпускали на свободу, других (и их было большинство) осуждали на смерть и убивали во дворе аббатства выстрелами из ружей или ударами сабель и пик (для экономии боеприпасов). Попытки спасти заключенных, что предпринимались их родственниками и даже органами власти, ни к чему не привели, «Ходатайства за изменников бесполезны!».

расправа в аббатстве Сен-Жермен

Были убиты 150 швейцарцев и другие защитники королевского дворца в Тюльири, всего было убито более 270 человек.

двор тюрьмы Ла Форс

В тюрьме Ла Форс так же заседал «народный трибунал» приговоривший к смерти 160 человек, среди них княгиня де Ламбаль, близкая подруга Королевы. Так, Мерсье свидетельствует, что над трупом мадам Ламбаль было совершено все самое зверское и отвратительное, что только способен придумать обезумевший садист. У нее отрезали груди и разрезали живот, откуда вытащили все внутренности. Один из убийц, обмотавшись кишками, вытащил сердце несчастной жертвы и начал рвать его зубами. В результате тело было разрезано на куски, причем все части бандиты поделили между собой, а один из них, которому достались половые органы, ради шутки устроил себе из них подобие усов. Граф де Ферсан пишет, — «Перо не в силах описать подробности казни мадам де Ламбаль. Ее терзали самым жутким образом в течение восьми часов. Вырвав ей грудь и зубы, ее около двух часов приводили в сознание, оказывая ей всяческую помощь, и все это для того, чтобы она могла «лучше почувствовать смерть». Голова и части тела княгини были насажены на пики и носились по городу под восторженные крики толпы. Об этом можно прочитать у поэта и историка Ламартина в его «Истории жирондистов».

убийство княгини де Ламбаль

В монастыре Кармелитов содержались «не присягнувшие священники». Им предложили принести присягу, но они отказались, тогда их вывели в монастырский сад и там расстреляли, погибло 190 человек.

В Шатле было убито 220 человек, среди них аббат Берди, в Консьенжери, 289. В Шатле, как и в Консьенжери в расправе принимали участие «социально близкие» уголовники, которым посулили жизнь и свободу за помощь в расправе над «политическими» заключенными.

А был еще монастырь Бернардинов, Сальпетриер, Бисетр. В семинарии Сен-Фирмен убито 92 не присягнувших священника. Во дворе здания Чрезвычайного Трибунала было убито около 80 роялистов, среди них второй командир швейцарских гвардейцев майор Бахман.

При этом парижане продолжали в это время заниматься своими повседневными делами, не закрывались лавки, работали театры. Можно привести слова рядового парижанина, переданные нам современником: « Всё это без сомнения очень печально, но они, заклятые враги, и те, кто освобождает от них родину, спасают жизнь тебе и нашим бедным детям».

Марат и Дюплен подписали циркуляр, направленный в другие французские департаменты.

– Братья и друзья,

Парижская коммуна спешит сообщить своим братьям во всех департаментах, что часть жестоких заговорщиков, заключенных в тюрьмах, предана смерти народом. Этот акт правосудия, казался народу необходимым, чтобы путем террора сдержать легионы изменников, укрывшихся в стенах города, в момент, когда народ готовился двинуться на врага. Нет сомнения, что вся нация, после длинного ряда измен, которые привели её на край пропасти, поспешить одобрить эту меру, столь необходимую для общественного спасения…

Администрация Комитета Общественного Спасения.

Подписано: Дюплен, Марат друг народа.

сентябрьские убийства

Этот циркуляр прибыл и в Вандею и д’Эльбе видел его. Красивые фразы Жан Жака Руссо, Дидро, Даламбера и других «столпов просвещения» обернулись морем крови. Все надежды, все иллюзии, что возлагались на революцию, были разрушены.

В один только день, 12 сентября 1792 года, по дорогам Вандеи шла колонна по два человека, целиком состоящая из «непокорных» священников. 260 священников из Анже и 144 из Мэна шли под конвоем в Нант, в будущем им предстояло стать жертвами печально известных «купаний» депутата Каррье.

В порту Рошфор, что недалеко от Ля Рошели, несколько тысяч не присягнувших священников, будут замучены голодом на баржах, где их держали в заключении.

21 января 1793 года был казнен Король. Эта весть прибыла в Вандею 23 января.

21 января 1793

«Король умер! Да здравствует Король!» В темнице томится малолетний Людовик XVII.

Людовик XVII в темнице

Вандея готова была вспыхнуть, осталось только поднести спичку! И этой спичкой стал декрет, подписанный в ночь с 23 на 24 февраля, о наборе 300 000 рекрутов в революционную армию. Вандея восстала! День начала призыва, был зафиксирован как 10 марта 1793 года, призывники, должны были, сами явится на призывные пункты, но уже за неделю до него бурлила вся Вандея.

– За что мы будем сражаться? За что проливать свою кровь? У нас нет больше Короля, наследник заточен в Тампле, религия попрана ногами Ассамблеи, наши священники гонимы и заключены в тюрьмы! Так идем и растопчем эту проклятую Ассамблею! Если суждено умереть, то умрём, освобождая наследника, за нашу Родину, за нашу веру и наших добрых пастырей!

Стоит отметить, что Королевская Армия до революции формировалась на контрактной основе и служба в ней была добровольной (!),и многие французы действительно хотели служить в армии, так же как д`Артаньян хотел стать мушкетером. Жители Вандеи если и шли волонтерами после революции, то только в местную милицию и ни в коей мере не собирались покидать границ своего департамента, да и особой популярностью эта служба не пользовалась.

В Сен-Флоран-ле-Вьей, 3000 крестьян обратив в бегство местную милицию и жандармерию, разгромили мэрию и сожгли все бумаги дистрикта.

В Шоле, уже 2 марта, после объявления декрета, 600 молодых людей, топтали республиканский триколор и кричали: « Да здравствует Король! Да здравствуют священники!». В Бопро, уже пролилась кровь, национальные гвардейцы открыли стрельбу, было убито три человека и ранено 7 или 8 (в одном источнике стоит цифра 7, в другом 8), 5 из них умерли на следующий день в госпитале. Крестьяне срывали трехцветные кокарды и знамена и топтали их ногами. Было решено сорвать призыв.

В Шалане некий парикмахер по имени Гастон возглавивший толпу, убил республиканского полковника, что пытался «пресечь беспорядки».

Утром 12 марта зазвонили колокола по все округе. По дорогам шли молодые люди, многие из них держали в руках охотничьи ружья, но большинство были с палками и косами. Мало по малу, они собирались в большие отряды, движущиеся к мэрии (призывным пунктам). Раздавались крики, -«Да здравствует Король! Да здравствует религия! Долой республику!». Призывники опрокидывали столы с бумагами, громили здания мэрии, вытаскивая на улицу призывные списки, и топтали их ногами, вместе с трехцветными знаменами и кокардами. Вступали в схватку с малочисленными жандармами и национальными гвардейцами. В местечке Ботошер собралось несколько тысяч человек. Во главе отрядов стали простые люди из народа, семинарист Форестье, городской хирург Кади, продавец табака Пердрио.

В течение недели дистрикт Сен-Флорен запрашивал подкрепление, но соседи не хотели его дать (самим не хватает), а центр молчал. Так что бушующей толпе могли противостоять только несколько жандармов, 150 национальных гвардейцев и две кулеврины. Толпа заполнила городскую площадь, республиканцы открыли огонь, выстрелила пушка, но выстрелы не разогнали толпу, а наоборот, придали ей ярости. Артиллеристы и национальные гвардейцы побросали оружие и обратились в бегство.

При этом, восставшие не имели никакого плана, ни организации, никакой дисциплины, это было просто стихийное движение восставшего народа не побоявшегося огня национальных гвардейцев, коих было на тот момент ничтожно мало.

А что же произошло 12 марта 1793 года в поместье Ла Лож-Вожиро?! В этот день у Мориса д’Эльбе родился сын, названный при крещении Луи-Жозеф-Морис. Роды принимала дочь хирурга и сама хирург Женевьева Буше из Бопро, крестником был маркиз Буаси, лучший друг д’Эльбе. Но Морису было суждено пробыть с семьей всего 48 часов.

Утром 13 марта, перед домом д’Эльбе столпилась толпа крестьян около 2000 человек, вооруженные пиками и косами, кое у кого были и старые охотничьи ружья. Они заполнили двор с криками « Месье д’Эльбе… месье д’Эльбе…».

Морис вышел во двор.

– Что вы хотите дети мои?

Крестьяне объяснили, что они восстали против республики, и что они хотят видеть д’Эльбе во главе их. Морис пытался их образумить, показав, что воевать против хорошо вооруженной республиканской армии с пиками и косами бесполезно, но всё было напрасно. Тем более, Морис дворянин, он давал присягу Королю, он должен сражаться за Бога и Короля! Д’Эльбе попросил день на раздумье и сказал им прийти завтра.

На другой день, встретив толпу крестьян, Морис заявил.

– Да будет так! Мы идем вместе, нас ждет победа или мученичество (хоть это не совсем благозвучно звучит по-русски, но в тексте стоит именно «мученичество», martyre, а не «смерть»)!

Попрощавшись с семьей, Морис оделся в свою старую униформу и на коне во главе толпы крестьян, покинул свой дом. Став во главе колонны, он дал приказ двигаться к Бопро. Заняв город, он освобождает заключенных, а 15 марта объединяется с Кателино и Стофле.

Николя Стофле

В каждом кантоне восставшие искали вождей из своей среды или из местного дворянства. Крестьяне Монтрево атаковали Клиссон, крестьяне Шамтосо- Ансени. Жители Бопро избрали своими вождями простого коробейника Кателино (ставшего в последствии генералиссимусом!) и продавца табака Пердрио.

Жак Кателино

Утром 13 марта, Пердрио и Кателино подняли приходы Ла Пуатвиньер и Ле Пен-ан-Мож и в тот же день, ими был взят Жале и Шемиле. На другой день они объединились со Стофле и пошли на Шоле. С одним из пленных республиканцев Стофле посылает ультиматум к жителям города, сообщая, что 30 000 человек готовы взять штурмом Шоле (население 8444 человека), и что сопротивление бесполезно, но начальник национальной гвардии маркиз де Бове решил принять бой.

битва под Шоле